— Так вот где мой жемчуг! А я-то думал, что потерял его в дороге или на ярмарке, что его украли какие-то бродячие воры! А это оказался свой — подлый шакал! Ты знаешь, как я караю слуг, ворующих у своего хозяина? Знаешь, ничтожный раб? — Заноби схватил Бальдо за волосы и повернулся к другим слугам: — Пусть это будет вам уроком! Я награждаю только верных, а предателей и воров казню без суда!
С этими словами Заноби полоснул кинжалом по шее проворовавшегося телохранителя, который тут же с предсмертным стоном рухнул на пол.
При виде столь быстрой и кровавой расправы Марина вскрикнула и отвернулась, закрыв лицо руками. Донато тронул ее за плечо и прошептал:
— Мужайтесь, синьорина.
По приказу Заноби его люди вытащили бездыханное тело Бальдо из хижины.
— Зачем вы это сделали в чужом доме, Заноби Грассо? — обратился к нему Донато. — Ведь теперь в убийстве могут заподозрить Симоне.
— Ничего, я приказал своим людям унести тело за пределы двора, на дорогу. Я сам доложу властям, что убил вора. — Заноби на мгновение замолчал, вглядываясь в лицо Донато. — А ты кто такой, чтобы лезть в мои дела? Бродяга, приятель Бартоло? Лучше бы ты как следует охранял в дороге знахаря. А может, ты сам его случайно зарезал или столкнул куда-нибудь в яму?
— Зачем бы я это делал? — пожал плечами Донато. — А если бы сделал, то зачем бы возвращался сюда, к вам?
Немного поразмыслив, Заноби согласился:
— Да, верно, не стал бы возвращаться. Но тогда где, черт возьми, потерялся Симоне?
— Хотел бы и я это знать. Утром надо отправляться на его поиски.
— Поиски? Эти поиски могут долго продолжаться, а мне знахарь нужен уже сейчас!
Щелкнув пальцами, Заноби быстро прошелся из угла в угол. Пламя в масляном светильнике заколебалось, причудливые тени забегали по стенам.
Марина все еще чувствовала себя в ловушке, но теперь, когда рядом находился Донато, ей было не так страшно.
Генуэзец вдруг остановился перед девушкой и, цепким взглядом впившись ей в лицо, спросил:
— Значит, это правда, что ты где-то там в горах обрела особую силу? И тебя нельзя обижать?
Марина молчала и прямо смотрела в маленькие колючие глазки Заноби. Она собрала всю свою волю, чтобы не дрогнуть и первой не отвести взгляд. Почувствовав ее внутреннее сопротивление, генуэзец невольно заморгал и поспешил задать следующий вопрос:
— Значит, все мужчины, которые возьмут тебя насильно, погибнут? Или только первый — тот, кто лишит тебя невинности?
Губы девушки едва шевельнулись, когда она с мрачным и непроницаемым видом ответила:
— Все. Но первый — это уж точно.
Заноби хмыкнул и, задумавшись на несколько мгновений, вдруг объявил Марине:
— Здесь тебя никто не обидит, оставайся на ночлег и будь спокойна. За себя и своих людей я ручаюсь.
Девушка не успела удивиться неожиданной приветливости генуэзца, как в хижину вернулись трое его слуг, оттащивших на дорогу бездыханное тело четвертого.
— Дело сделано, господин, — отряхивая руки, сказал тот, что был, судя по всему, доверенным человеком хозяина.
— Хорошо, Ингилезе, — кивнул Заноби и, подойдя к помощнику, что-то быстро ему прошептал.
Марина оглянулась на Донато, словно ища у него поддержки, и он ей слегка улыбнулся.
— А теперь все укладывайтесь на ночлег, — скомандовал Заноби. — Надо выспаться, чтобы завтра с утра начать поиски знахаря. Для синьорины есть место в углу за занавеской, а остальные пусть лягут где придется. Выпьем на ночь вина, чтобы лучше заснуть.
Пока Ингилезе разливал вино по кружкам, а двое слуг суетились вокруг стола, на мгновение заслонив собой господина, Донато успел шепнуть Марине:
— Не пейте вина.
Она насторожилась, но не подала виду; напротив, всячески старалась подчеркнуть, что совершенно спокойна и от усталости засыпает на ходу.
— Возьмите, синьорина. — Ингилезе с учтивым поклоном протянул ей полную кружку.
— Не надо, я не пью вина, в нашей семье это не принято, — сонным голосом пробормотала Марина и зевнула, прикрывая рот рукой. — Если прямо сейчас не лягу спать, то свалюсь с ног…
Она нетвердым шагом направилась в отгороженный занавесками угол, где стоял топчан, и легла, не раздевшись и не разувшись. Со стороны могло показаться, что девушку мгновенно сморил сон. На самом же деле она решила как можно дольше бороться с дремотным забытьем и прислушиваться к окружающим звукам.
Заноби, слегка приподняв край занавески, взглянул на Марину и вернулся к столу.
— Эта и без вина уснула, как сурок, — пробормотал он в сторону Ингилезе, затем обратился к Донато: — Выпей и ты с нами. Если уж Симоне водит с тобой дружбу, то и мы к тебе отнесемся по-приятельски.
Он протянул Донато кружку с вином, и римлянин подошел к столу, оказавшись напротив окна. Взяв кружку, он вдруг испуганно вскрикнул:
— Смотрите, там, за окном, кто это?..
Генуэзцы разом повернулись к окну, а Донато в этот миг молниеносным движением поменял свою кружку на другую.
— Что тебе там привиделось? — насторожился суеверный Заноби.
Его помощник выглянул в окно и тут же с усмешкой объявил:
— Да просто луна выплыла из-за облаков, а этому парню, видно, примерещился сам дьявол. Ты, приятель, кажется, трусоват? — Ингилезе снисходительно похлопал римлянина по плечу.
Донато, сделав вид, что смущен, быстро хлебнул вина. Генуэзцы тоже выпили — причем один из них взял ту кружку, которая предназначалась Донато. Через полминуты римлянин стал зевать, пожаловался на усталость и, шатаясь, отошел от стола.
— Спи, приятель, ложись прямо на пол! — со смехом посоветовал ему Заноби.
Донато споткнулся и, словно невзначай, упал как раз на медвежью шкуру, лежавшую в том углу, где за занавеской спала Марина. Повернувшись на бок, он тут же стал похрапывать, и никто из генуэзцев не обратил внимания, что римлянин так и не отстегнул от пояса свой меч.
Скоро тот из телохранителей Заноби, который выпил из кружки, предназначенной Донато, стал клевать носом и с грохотом повалился на пол, опрокинув при этом скамью.
— Эй, Ванино, ты что это вздумал уснуть раньше времени? — воскликнул Ингилезе, пытаясь его растолкать. — Вы поглядите, бездельник спит прямо мертвецким сном!
— Потому что он мертвецки пьян, — хохотнул другой слуга. — Он же всегда пьет за троих!
— Да, в пьянстве он первый, не то что в сражениях, — проворчал Ингилезе и обратился к Заноби: — Что с ним делать, хозяин? Кажется, он нам не помощник.
— Обойдемся без этого ничтожества. — Заноби с досадой пнул ногой заворчавшего во сне Ванино. — Он больше не будет у меня служить. Пьяные бездельники нужны мне не больше, чем вороватые шакалы вроде Бальдо.
