— Он ваш друг?
— Нет, мы с ним едва знакомы. Просто Джаноне дель Боско — враг моих врагов, а стало быть, у нас с ним есть нечто общее… Но, однако же, синьорина, я с вами что-то слишком разговорился. Наверное, ночь и пережитые вместе опасности способствуют откровенной беседе. Но, знаете ли, нам лучше немного помолчать. Здесь, в тишине, даже приглушенные голоса далеко разносятся. Мало ли кто нас может услышать? Опасность-то еще не миновала.
Некоторое время путники ехали молча, и скоро Марина стала ощущать, что засыпает на ходу. Усталость, накопившаяся за целые сутки мытарств и душевных потрясений, теперь давала о себе знать. Девушка не заметила, как голова ее склонилась на грудь, глаза закрылись, и сама она едва не упала с лошади. Донато успел удержать ее в седле, и Марина, очнувшись, пробормотала:
— Не пойму, что со мной случилось…
— Вас чуть сон не сморил, что неудивительно. Сегодня на вашу долю выпали такие злоключения, что не всякий мужчина перенесет, а уж хрупкая девушка… Вот что, синьорина. Если мы сейчас не остановимся и хоть немного не отдохнем, наш путь может окончиться плачевно.
— Но где же тут остановиться? — Марина завертела головой. — Домов поблизости не видно…
— Но в поле я приметил стог сена, можно в него зарыться и подремать до рассвета.
Они спешились возле стога, и Донато привязал лошадей к ближайшему дереву. Затем, слегка раздвинув сено в том месте, которое не просматривалось со стороны дороги, он простелил там плащ и предложил Марине забраться в это походное укрытие. Она, немного смутившись, что может здесь оказаться бок о бок с Донато, поспешно спросила:
— А вдруг нас увидят разбойники, пока мы будем спать?
— Спать будете только вы, а я постараюсь отдохнуть с открытыми глазами, чтобы вовремя заметить опасность.
Он сел, прислонившись к стогу на угол от Марины, чтобы видеть одновременно и дорогу, и своих привязанных лошадей. Тогда, уже не сомневаясь, девушка нырнула в предназначенную ей нишу и, блаженно ощутив измученным телом душистую мягкость сухой травы, прошептала:
— О, синьор Донато, даже не знаю, как вас благодарить за все, что вы сделали для меня… Вы сегодня мой ангел-хранитель…
— Погодите меня хвалить. Ангелом-хранителем я стану, если доставлю вас в целости и сохранности в ваш дом. — Он немного помолчал. — Но мне, синьорина, тоже есть за что вас благодарить.
Услышав эти слова, Марина, уже охваченная сонным оцепенением, встрепенулась:
— Благодарить? За что? От меня вам сегодня одни лишь опасные хлопоты и мытарства.
— Зато от вас я узнал о пещере с чудесным знаком. Если бы не вы, то я, может быть, никогда бы ее и не нашел.
— Неужели это для вас так важно? — удивилась Марина.
— Может быть… А скажите, синьорина, вам и вправду там привиделась девушка с золотой чашей?
— Клянусь.
— А как она была одета?
— Как гречанка или римлянка на старинных вазах. А чаша у нее в руках была похожа на ту, что в церкви Святого Стефана… на фреске… — Марину опять начал одолевать сон.
— Да… так и есть. Священная Чаша Грааля…
— Чаша Грааля… — повторила девушка заплетающимся языком. — Я знаю, что у латинян есть такие легенды… многие рыцари ищут Святой Грааль… Наверное, вы тоже…
Стремительно погружаясь в сон, Марина успела услышать тихие слова Донато:
— Нет, я ищу сокровища моих предков.
— Духовные?
— Пожалуй, да…
— Чаша… духовные сокровища… — пробормотала девушка и унеслась в царство Морфея.
Она не видела, как Донато встал и принялся ходить вокруг стога, подставляя лицо прохладному ветерку, чтобы отогнать дремоту.
Скоро неодолимая усталость заставила его сесть, прислонившись к стогу, и Донато решил немного отдохнуть с открытыми глазами. Он был уверен, что не уснет, постоянно пребывая настороже.
Но сон подкрался незаметно и продлился до первых рассветных лучей. Правда, это был чуткий и тревожный сон; едва ощутив на себе чей-то взгляд, римлянин тотчас проснулся и привычным движением потянулся к оружию.
Две пары глаз оглядывали Донато с расстояния примерно двадцати шагов. Он сразу понял, что двое мужчин подозрительного вида подбираются к его лошадям. А еще почти мгновенно узнал в них игроков из таверны Гуччо. Они тоже узнали его, и один сказал другому:
— Гляди, Чоре, да это же тот негодяй, который не дал нам выиграть коня у задиры Бартоло! Пусть теперь отдает нам своих коней, а не то…
Игрок не успел договорить, потому что в следующую секунду Донато прицелился в него из арбалета и приказал:
— Убирайтесь отсюда, пока целы! Предупреждаю: у себя на родине я считался метким стрелком.
Противники были вооружены только кинжалами, а меч и арбалет Донато смиряли их воинственный пыл. Свирепо поглядывая на римлянина, они все же не решались начинать драку.
И в этот миг на дороге появился всадник, в котором Донато еще издали узнал Заноби.
Генуэзец, бросив взгляд на римлянина и двух его противников, быстро оценил обстановку и закричал игрокам:
— Смелее, парни, расправьтесь с этим негодяем, а я помогу! Да еще доплачу вам за смелость!
Донато мгновенно перенацелил арбалет с игроков на Заноби и выстрелил. Но генуэзец успел поднять своего коня на дыбы, заслонившись им, как до этого, в доме отшельника, заслонился телом спящего слуги. Один из игроков, воспользовавшись тем, что противник отвлекся, метнул в него свой кинжал, задев Донато левую руку повыше локтя. Римлянин тут же ответил своей стрелой, которая попала игроку в грудь, заставив его скорчиться и отступить.
Но в этот момент Заноби, выкарабкавшись из-под раненого коня, подскочил к Донато с обнаженным мечом, и вчерашние противники снова скрестили клинки.
Возгласы и лязг оружия разбудили Марину, она выглянула из своего укрытия, и генуэзец ее заметил. Он тут же приказал второму игроку:
— Хватай ее, парень, я тебя щедро награжу!
Игрок бросился к Марине, но Донато успел ударить его по руке мечом, заставив взвыть от боли и выронить кинжал. Но, отвлекшись в сторону, римлянин на мгновение оставил неприкрытым себя самого, чем и воспользовался Заноби, сделав сильный выпад своим мечом. Генуэзец рассчитывал проткнуть противника насквозь, но римлянин успел повернуться боком, и клинок Заноби, соскользнув с широкой пряжки пояса Донато, лишь ранил его в бедро. Однако рана была глубокой, и Донато почувствовал, как кровь заливает его ногу горячей струей. Он знал, что скоро может потерять силы от боли и потери крови, но не подавал виду, чтобы не осмелели два других противника. Один из игроков был ранен опасно, другой — легко, но оба они, видя, что имеют дело с сильным бойцом, не захотели дальше рисковать и, взобравшись на украденных лошадей, покинули поле битвы, хотя Заноби и кричал им вслед, чтобы вернулись.
