Отстрелялся по методичке и перешёл на конкретные примеры. Это было просто. Мы сравнивали с некоторыми особо смелыми любителями выкрикивать с мест их старое место работы и новое и на конкретных примерах разбирали, как проявился, в каждом конкретном случае, научно-технический прогресс в результате модернизации.
Все обращали внимание на хорошие условия труда, на чистоту. Для одной женщины НТП выражался в том, что здесь «много света».
Над кем-то коллектив посмеялся, один парнишка разухабистый, что на старом месте грузчиком работал, что на новом, никакого прогресса при переходе с одного места работы на другое не заметил.
Одну девушку зал поддержал чуть ли не аплодисментами, на старом месте она работала швеёй и училась на вечернем, а на новое место перешла уже технологом. Вот эта девчонка очень неплохо описала, чем её старая фабрика отличалась от этой новой.
Очень порадовало, что большинство сотрудников понимало, о чём у нас идёт речь и активно участвовало в разговоре. Надеюсь, оправдал их ожидания. Мне поаплодировали, и просили приезжать ещё. Перевёл все стрелки на руководство, которое уже ожидало меня у сцены.
– Как это у вас получается? – удивлённо спросил меня председатель профкома. – Из любого вопроса или выкрика из зала выкрутиться обратно в тему лекции?
– Я тоже заметил, это удивительно, – поддержал его главный инженер. – Какой бы вопрос ни был, ответ будет продолжением лекции.
– Это опыт, – улыбнулся я, хотя сам за собой этого никогда раньше не замечал.
Они вдвоём проводили меня на вахту, попрощались очень тепло и вручили мне тот самый черный брутальный чемодан с двумя пряжками. Заметили, похоже, что он мне понравился.
– Вот спасибо! – обрадовался я и положил его на заднее сиденье к себе в машину. Ну, я знаю к кому обратиться, чтобы у него колесики появились!
***
Москва. Центральный «Детский мир».
Елизаров моментально оказался перед Сарой. Он и так-то доставал ей только до ключиц, а встав на две ступени ниже оказался ей чуть ли не по пояс.
– Тьфу! – с облегчением взглянул он на подбежавшую Галию и показал ей на левую ногу девушки, где на чулке расползлась огромная дыра.
Сара начала всхлипывать, прикрываясь пальто, но стрелки прямо на глазах спускались всё ниже при малейшей попытке пошевелиться.
Елизаров поговорил с девушками и сообщил Галие, что ничего страшного, у них в гостинице есть ещё чулки.
Но Сара присела и прикрыла ноги пальто.
– По центру Москвы в рваных чулках? – с сомнением посмотрела на переводчика Галия. – И времени у нас впритык. Минут двадцать отсюда до гостиницы, подняться, переодеться, минут десять до театра. Мы не то что осмотреть театр не успеем, мы на спектакль можем опоздать.
– Такси поймаем, – предложил Елизаров.
– Мы тут с мужем как-то ловили такси, – с сомнением ответила Галия. – Минут двадцать ловили, если не больше.
– А что делать-то? – заметно разволновался Елизаров.
– Новые чулки купим, – ответила Галия.
– Где мы их сейчас купим?! – откровенно начал паниковать он. – Это же дефицит!
– Пошли, покажу, – уверенно повела Галия всю их компанию к главному входу в магазин.
Достав из кошелька талон на январь, она показала его дежурному милиционеру и прошла к неприметному лифту, ведя за собой иностранок и переводчика.
– Повезло, что у тебя есть талон. – шёпотом сказал ей в лифте Елизаров.
– Случайно вышло, – так же шёпотом ответила Галия.
Она не сомневалась, что, покажи он милиционеру свое КГБ-шное удостоверение, их бы пустили без всякого талона, но он явно не хотел его светить. Так что да, повезло…
Позвонив в закрытую секцию на самом верхнем этаже, она поздоровалась с открывшей сотрудницей, прошла внутрь и громко произнесла:
– Товарищи, выручайте! На кону честь страны! Ведем иностранцев в Большой театр, а у девушки вот что случилось! – показала она на разорванный чулок Сары.
К ним тут же подошла та сотрудница, что впустила их, и ещё одна. Сразу просчитав нестандартность ситуации, и убедившись, что девицы иностранки, они очень любезно усадили всех на стулья и с помощью Елизарова выяснили, какой Саре нужен размер чулок. Минут через десять принесли несколько пар.
– Это просто чудо, что нашёлся сорок второй размер! – зашептала Галие сотрудница магазина. – Кто это, хоть, такие?
– Это британские фотомодели. Спасибо вам огромное! – ответила она, расплатилась за обе пары и вручила их Саре, кивнув на примерочную кабинку.
Той объяснять дважды не пришлось, она моментально скрылась за шторкой и вскоре вышла оттуда, заметно повеселев.
– Ну, вот! Теперь можно и в Большой театр, – улыбнулась Галия Саре, а сотрудницы и несколько покупателей с облегчением рассмеялись.
Иностранки, сверкая улыбками, поблагодарили советских продавщиц и попрощались. А Елизаров каждой сотруднице пожал руку и проследил, чтобы девушки на радостях не забыли свои коробки с сувенирами.
– Фух, я уж думал, срыв программы, – честно признался Галие Елизаров, когда они уже шли по проспекту Маркса вслед за возбуждёнными моделями, разглядывающими во все глаза убранство одной из центральных Московских улиц. Галия в ответ счастливо улыбалась.
Что здорово – и талон при мне остался! – думала она. – Продавщицы молодцы, вошли в ситуацию и выручили просто так. Радеют за престиж СССР!
***
Москва. Оздоровительный комплекс завода «Полёт».
– Товарищи, пока Ивлева нет, хотел с вами посоветоваться, – начал Сатчан. – У него шестнадцатого день рождения, знаменательная дата…
– Двадцать лет? Или ему уже двадцать пять? – спросил Осипов.
– Восемнадцать, Владислав Гаврилович, – слегка смутившись, ответил Сатчан.
– Как восемнадцать? Вы серьёзно? – не поверил тот.
– А вы не знали? – с сомнением посмотрел на него Войнов.
– А кто мне говорил? Выглядит он старше…
– Выглядит-то он на свои, – заметил Захаров, – но думает, как взрослый.
– Так что с днём рождения? – напомнил Сатчан, вставая у двери в раздевалку. – А то он сейчас придёт уже. Я ему специально время на пятнадцать минут позже назвал, чтобы мы решить успели.
– Когда у него, говоришь, шестнадцатого? – уточнил Бортко. – Время есть ещё подумать. Но ты прав – на такую дату нужно расстараться. Полезен он нам, и
