Никто не возмущается и не удивляется. Даже вон захлопали.
В это мгновение налетел ветер, вихрем крутанулся смерч по центру поляны, и перед сельчанами предстал сам Волх во всей красе. Люди ахнули! Кто пал ниц перед Богом, кто-то спрятался за деревьями. Но, увидев открытое улыбающееся лицо Волха, потихоньку успокоились.
— Я жду тебя, Болотник! Выходи! Биться будем! — прогремел зычный клич над Истопницей.
Вдалеке, на болоте, заухало, захлюпало. Услыхал, видимо, Болотник, приглашение. Явится ли вот только?
— Если вызываемый на бой струсит и не выйдет, победа будет присуждена Волху! И с этого дня Болотник обязан будет покинуть эти земли! — рявкнул Баламутень.
Нда, что власть делает с человеком... тьфу, с сущностью. Где мой добродушный улыбчивый шутник-хулиган, дамский угодник и балагур? Ндааа...
В ответ на призыв с болота потянуло сероводородом, оттуда послышался нарастающий гул... И вот на поляне рядом с Волхом материализовалось нечто страшное и отвратительное. Похоже, Болотник не только не попытался принять вид более приятный — он стал ещё противнее, чем тогда, когда я его впервые увидел в яме.
Люди завизжали, бросились врассыпную. На поляне кроме самих богов, Баламутеня и меня не осталось никого. А потом... Из кустов поползли-полетели-поскакали на поляну змеи, ужи, жабы, тритоны, выдры, ондатры, выпи, журавли, совы... Эта живая масса шла на Волха дружной армией.
Болотник окинул гордым взглядом победителя своего соперника, сплюнул под ноги себе и захрюкал-забулькал довольно. Волх же только улыбнулся в ответ. Потом вскинул вверх руку и обратился к свите Болотника:
— Здравствуйте, гады, птицы и звери! Вы, чьим покровителем являюсь я, маг змей, услышьте меня! Я повелеваю вам! Эта сущь, злобная нечисть, не должна больше мешать жить здесь людям! Приказываю уничтожить его! — и Волх указал пальцем на Владыку болот.
И в то же мгновение все змеи вдруг разом накинулись на Болотника, стали кусать его. К ним присоединились птицы и звери. журавли и цапли долбили жирное тело клювами, совы рвали когтями, выдры и ондатры — зубами.
Болотник, не ожидая такого поворота, стал кататься по земле, противно визжа, пытаясь отбиться от зверья. Волх же, приняв обличье громадного лося, ударил копытом кучу мяса, недавно ещё именуемую Владыкой болот. И в то же мгновение вместо Болотника на поляне появилась вонючая лужа нечистот.
— Ну, вот и всё, — проговорил Лось-Волх. — Больше здесь моя помощь не нужна.
Минута — и он растворился в воздухе. Уползли в своё болото гады, убежали выдры и ондатры, улетели птицы. На поляне воцарилась тишина.
— И что дальше? — спросил меня Баламутень.
Тут из кустов вышел мужчина, держащий за руку Оксану. Видимо, это был тот самый Николай, её муж, которого Болотник превращал в выпь и заставлял заманивать на верную погибель мужиков. Оксана подошла к берёзке, на ветке которой сидел я, протянула раскрытую ладонь и сказала:
— Я знала, что ты мне поможешь!
— Долг платежом красен. Ведь и ты мне когда-то помогла, — ответил ей синиц, то есть я.
Супруги поклонились нам с Баламутенем и пошли в сторону своего терема. Там на крыльце их уже встречал Никита, сын.
Неудавшееся прощание
Мы с Баламутенем тоже ушли с опустевшей поляны в его хоромы. Я чувствовал себя как выжатая тряпка, которой долгое время отмывали стол после знатной гулянки. Больше всего мне сейчас хотелось в баню...
— Ну, в баню — так в баню, — проворчал Баламутень, уже успевший принять своё обычное обличье. — Одна беда: нет у меня тут бани-то. Придётся тебя перенести в Новодевкино.
— Шта??? Ты? Умеешь?? Перемещать??? — взвился я.
— А чего тут сложного-то, — хмыкнул нечистый.
Нет, ну вот не гад ли? А я, как самый последний идиот, то крылышками машу из последних сил, то по болоту бегаю за Настей, спасаясь от этих разъярённых истопнинцев. Преисполненный праведным гневом я не удержался и со всей дури... клюнул Баламутеня в самую макушку. Однако мой поступок лишь развеселил водного нечистого. Он даже плюхнулся на лавку и задрав вверх ноги, стал весело хохотать надо мной.
— Слышь ты, храбрый птиц-синиц! Успокойся. Давай-ка пока тут дела доделаем, а потом уже будем о твоих удовольствиях думать, — вдруг став серьёзным, произнёс Баламутень.
А ведь он прав. Дурак ты, Павел, снова дурак. Хотя и пожил вроде немало. Раз Болотника больше нет, надо же на его место кого-то другого назначить. А без мнения сельчан тут никак не обойтись.
— Да, надо снова народ созывать, — согласился с моими мыслями нечистый.
Он вышел на улицу и зычно рявкнул:
— Объявляется общий сбор на поляне! Праздник продолжается! Будем выбирать нового Болотного Владыку!
Потихоньку народ снова стал стекаться на поляну. Да люди, похоже, далеко и не уходили, просто попрятались, наблюдая за боем. Сейчас же, когда всё успокоилось, даже вонючая лужа — останки Болотника — полностью впиталась в землю, им стало жаль тех угощений, которые они натаскали на общий стол. Русский народ хоть и не жадный, но экономный.
Подошли и Чернава с Николаем и Никитой. Нарядные, счастливые. Я всё боялся, что вместе с ними явится и Настенька... Но нет, её рядом с Никитой не было. Это меня несколько успокоило.
— А ты что, к народу так и выйдешь птицем-синицем? — хмыкнул Баламутень.
Блин, чего я туплю-то? Надо оборачиваться человеком! Только вот мне как-то в лом снова становиться подростком. Интересно, а получится у меня принять обличие то, которое у меня было в Нави?
— А ты попробуй, — снова хмыкнул Баламутень.
Я уже собрался шмякаться оземь, когда в голове возникла мысль: и что, я тут снова стану голым?
— Ну, тебе ж не привыкать в срачице рассекать, — Баламутень снова включил своего балагура-весельчака, как я посмотрю!
А вот ни фига подобного! Хватит уже мне на всякие уловки его попадать. Если у него самого получается при смене обличия сразу в приличном наряде оказываться, то, может, и у меня получится?
— На глазах умнеешь. Моя школа! — нечистый развалился на стуле, поигрывая кончиком лаковых штиблетов.
Я зажмурился и представил себя двадцативосьмилетним, в народном славянском одеянии: рубахе-косоворотке, холщовых портках, новых лаптях. Нет, можно было бы, конечно, заказать себе что-то наподобие наряда Баламутеня, но хочется же быть поближе к народу. Зачем выпендриваться-то без дела?
Итак, зажмурился, представил и брякнулся об пол! Хоп! Всё получилось так, как и заказывал.
К народу мы
