до полудня уедут. Ну и триста десятый с триста шестнадцатым на третьем этаже. В одном – женщина, в другом – пожилая пара. Детей в гостинице не осталось. На эту неделю три из десяти предварительных бронирований отменены. Вероятно, из-за всех этих событий. По оставшимся заезды ожидаются только в четверг и пятницу. Так что в ближайшие три дня здесь будет тихо.
Да, будет тихо. Дополнительную охрану, вызванную для поисков девочки и предотвращения нового похищения, Влад отпустил еще накануне. С ним остался Игорь, а в гостинице – стандартная пара дежурных охранников.
Он кивнул, поблагодарил девушку и направился к ресторану, собираясь узнать там, видел ли кто-нибудь Юлю. Однако дошел только до того места, где здание делало поворот под девяносто градусов, и заметил, что дверь под лестницей, ключ от которой куда-то запропастился некоторое время назад, приоткрыта. В этом, конечно, не было ничего удивительного, поскольку замок они сменили, но почему дверь приоткрыта сейчас? Ответ напрашивался только один, поэтому Влад потянул дверь на себя.
Сразу стало понятно, что внизу кто-то есть: из-за поворота лестницы был виден свет, что-то то шуршало, то позвякивало. Влад осторожно спустился по ступенькам и через несколько секунд убедился в своем предположении. Юля действительно была здесь: сидела прямо на полу у внушительной картонной коробки, которую они не так давно обнаружили внутри массивного старинного шкафа, каким-то образом оказавшегося в этом подвальчике и почему-то стоявшего дверцами к стене.
Тогда они предположили, что содержимое коробки – раскопанный кем-то «клад». В начале двадцатого века на озере стоял летний дом весьма состоятельной семьи. Он сгорел при до конца не выясненных обстоятельствах, но хозяин так и не приехал, чтобы разобраться с этим. Кто-то из местных, вероятно, неплохо поживился на пожарище, собрав уцелевшее добро, и зарыл на кладбище. Да по какой-то причине так и не вернулся за своим сокровищем, а недавно его достал из земли кто-то другой. И почему-то спрятал здесь.
В прошлом месяце, когда они нашли коробку, их заинтересовал только цилиндр фонографа, а остальное содержимое так и осталось неразобранным. По всей видимости, Юля решила исправить эту оплошность. Поскольку в подвальчике не было ни освещения, ни даже розеток, источником света ей служила кольцевая лампа со штативом для телефона, работающая на аккумуляторе.
– Тебе не холодно сидеть на каменном полу? – поинтересовался Влад тихо.
Однако жена все равно испуганно вздрогнула, только сейчас заметив его присутствие.
– Ты ходишь как кошка, – проворчала она, шумно выдохнув.
Влад улыбнулся.
– Прости, не хотел тебя напугать.
– Да ты не виноват, – поморщилась она. – Я просто дерганная стала.
И после этих слов Юля приподнялась, демонстрируя сложенный в несколько раз плед, на котором сидела. Что ж, по крайней мере, она ничего себе не застудит.
– Что делаешь? – поинтересовался Влад, подходя ближе и опускаясь рядом на корточки.
– А на что это похоже? – насмешливо уточнила Юля, доставая из коробки небольшой серебряный соусник и протирая его тряпкой от грязи и копоти. На руки у нее были надеты тонкие латексные перчатки, а рядом лежали еще тряпки: одни даже не распакованные, а другие уже сильно испачканные.
– Ладно, я сформулирую иначе: зачем ты это делаешь? С какой целью? Стояла здесь эта коробка несколько недель, никому не мешала…
– И все это время я хотела ею заняться, но руки не доходили. Да и как-то… – она обвела подвал задумчивым взглядом. – Как-то не хотелось сюда спускаться, понимаешь? Жутковато тут.
Влад тоже осмотрелся и кивнул. Да, не очень приятное место. Когда он был здесь в прошлый раз, зрение еще не вернулось к нему, поэтому видел он подвальчик впервые. Как и шкаф, по-прежнему стоящий здесь и лишь придвинутый к одной из стен – теперь уже тыльной стороной.
– Что думаешь делать с этими вещами? – поинтересовался Влад, беря ближайшее к нему серебряное блюдо. Копоть с него Юля почти полностью стерла, но темные пятнышки остались. – Продашь?
– Не уверена, что имею на это право. Что вообще положено делать с такими вещами? Сдать государству?
– Ну, если бы мы это раскопали в момент строительства – возможно. Но мы нашли коробку в купленном нами здании. А покупали мы его вместе со всем, что находится внутри…
– Но ты же понимаешь, что ту могилу с кладом раскопали после сделки? Так что все это спрятали здесь позже.
– И все равно. Это частная собственность. Никто посторонний не имел права находиться в здании. А если он здесь что-то оставил, то, считай, подарил… Но можно проконсультироваться с юристами.
– Да ладно, – отмахнулась Юля. – Все равно я не собираюсь это продавать. Думаю, может, подарить местному краеведческому музею?
– В Шелково есть краеведческий музей? – искренне удивился Влад.
– Представь себе, – хмыкнула Юля. – Правда, я никогда там не была. Кажется, во время учебы в школе нам организовывали экскурсию, но я тогда болела. Только прежде чем это дарить, надо бы понять, что здесь. И как следует почистить. А то неудобно как-то.
Она достала из коробки перевязанные бечевкой столовые приборы, освободила и разложила на полу, собираясь протереть каждый в отдельности.
Влад какое-то время молча наблюдал за ее действиями, а потом решился спросить:
– Юль, ты на меня обиделась?
Вопрос явно застал ее врасплох: она едва не выронила вилку, которую в тот момент протирала. Бросила на него быстрый взгляд исподлобья и нервно дернула плечами.
– За что я могла на тебя обидеться?
– Ну, если бы я знал, то просто попросил бы за это прощения, – улыбнулся Влад. – Но ты вчера так внезапно ушла и почти не разговаривала со мной весь оставшийся день. Даже о послании, переданном тебе маленькой Полиной, мне рассказал ее отец, прежде чем проводить своих на вокзал. Ты даже монетку ни разу не упомянула.
Юля вздохнула, отложила вилку к уже протертым приборам и помяла в руках тряпку, пристально ее разглядывая.
– Ну а что тут говорить? Монетку забрал Карпатский, на экспертизу. А насчет всего остального… Ты ведь мне тоже не все рассказываешь.
Она не посмотрела на него, но Владу все равно стало немного неловко. Он ведь действительно умолчал о странном видении, посетившем его еще прошлой ночью. А надо было понимать, что она все равно узнает: или администратор рассказал, или охранник.
– Прости, я собирался, – повинился Влад. – Но подходящего момента все как-то не было.
– Как насчет сейчас? – Юля наконец взглянула на него и даже едва заметно улыбнулась.
Сидеть на корточках было неудобно, а пол выглядел не только холодным, но и не очень чистым, поэтому Влад поинтересовался:
– Пустишь к себе на плед?
Конечно, она не отказала. Когда они устроились рядышком у раскрытой коробки, Влад подробно описал все, что видел в ту ночь.
– А потом висельник просто исчез, – закончил он. – И я понял, что все это происходило только в моей голове. Теперь думаю, что девочка, которую я видел в лесу, тоже была видением. Только непонятно, что все это значит? С чего вдруг у меня начались галлюцинации? Я не принимаю никаких препаратов, а травма головы была уже слишком давно. Может ли это быть как-то связано с моим… прозрением?
– Может быть, так изменился твой дар? – осторожно предположила Юля. – Раньше ты видел только своего рода энергетический след. Силуэты, недоступные обычному человеческому глазу. Возможно, с прозрением эта способность не ушла, а скорее… прокачалась? И теперь ты видишь более четко? Уже не силуэты, а то, как люди выглядели при жизни?
– Ты считаешь, я вижу призраков?
– Ну, в случае с повесившимся парнем это логично предположить, – протянула Юля, снимая перчатки и обнимая руками колени. – А вот в случае с девочкой хочется верить, что дело в чем-то другом. Но так или иначе, а этот… черный человек, который передал мне монетку, сказал, что надо найти девочку, которая потерялась давно. Вероятно, ты видел ту самую девочку.
– Вероятно, – задумчиво согласился
