А наверху царила атмосфера уныния. Женщины спали на одной тахте, отдав другую единственному мужчине, но не из уважения – так распорядилась Ксения, не желавшая даже сидеть с ним рядом. Правда, пикировки прекратились, Святославу и Ксении надоело цапаться, теперь они больше молчали, что тоже не устроило Сандру. Во время их перепалок она хоть как-то развлекалась и забывала, где находится. Когда же бывшие любовники повесили носы, она им так и сказала:
– Лучше б ругались. – И делала слабые попытки вовлечь узников в разговор. – Сколько нам еще здесь сидеть?
– Все зависит от твоего отца, – сказала Ксения. – Ты разве не поняла?
– Да все я поняла, – махнула рукой Сандра. – Но, знаете ли, сидеть и ждать – это не по мне. Даже простыней не дали, сволочи! Мы бы их связали и...
– И спустились бы прямо в руки бандитам, – закончил ее фразу Слава.
– У тебя всегда такой мрачный взгляд на вещи? – спросила она.
– Всегда, – ответила вместо него Ксения, только без напора, а устало. – Раньше я принимала его занудство за особый шарм. Господи, что там с моей Дуней? Я оставила ребенка на чужую женщину!
– Не выгонит же она ее, – вставил Слава.
– Помолчи, – огрызнулась Ксения. – Без тебя тошно.
– Всем плохо, – не унимался тот.
– А я бы попробовала спуститься по простыням, – вздохнула Сандра. – И помыться не дают. Не могу уже, вся одежда потом провоняла.
– Терпи, – бросил ей Слава. – И жди папу.
А другого и не дано. Но вдруг Славу увели. Может, освободили?
Нет, не освободили.
Тот же молодой человек зашел в подвал за подносом, а за ним еще двое, которые втолкнули Святослава. Один из конвоиров показался Державе знакомым, и он же вдруг набычился, недобро глядя на узника.
– Не узнаешь? – произнес парень. За дверью слышались шаги, видимо, там полно охраны.
Держава припомнил: именно его они бросили у отделения милиции. Дьяков сделал несколько стремительных шагов к нему и со всего маху врезал кулаком в солнечное сплетение. Держава согнулся, но не успел вдохнуть, как получил ногой в подбородок, после чего вписался в стену. Дьяка схватили люди Шаха, один, стоявший в дверном проеме, остудил его:
– Притормози, Дьяк! Я сказал, ушел!
Дьяков двинул к выходу, но, схватившись за проем двумя руками, повернул голову и бросил Державе:
– Это я тебе должок вернул.
И снова лязгнул замок двери. Держава утирал кровь с рассеченной губы, к нему подошел Горбуша. Артур узнал новенького:
– Слава? Ты как здесь очутился?
– Наверное, так же, как и ты, – проворчал тот.
Погас свет, остальные переговоры велись в темноте.
Глава 19
Утро. Раннее-раннее, еще птички не пели, но светало. Бельмас был на месте, то есть во дворе, притаился между гаражами и каменной стеной. Ночью уже холодно, он изрядно продрог, но когда вспоминал вчерашние маневры, тихо хохотал.
Не определив, кто его пасет, Бельмас взял в объект всех двуногих, решив для себя: это потенциальные враги. И пришел... в людное место, то есть в центр города. Гулял. Смотрел по сторонам, но так, мимоходом, будто не озабочен. Слежки не заметил. Когда же центр обрядился в разноцветные огни, замигал, празднично заискрился, Бельмас приступил к осуществлению плана. Там, где людно, меньше места. А закоулки центра, выстроенного давным-давно и претерпевшего незначительные изменения, неплохое подспорье, проще – лабиринт, надо лишь хорошо знать его. Бельмас знал, куда ему нырнуть, чтобы потом выйти с другой стороны и без сопровождающих.
Он наметил себе цель – арку, ведущую в глубь квартала, где жили обычные граждане, которые настроили внутри квартала сараев размером с конюшню, гаражей, клумб, детских площадок и т.д. Все это деревянно-железно-каменное хозяйство лепилось друг к другу, наслаивалось, создавая множество ячеек, где и спрятаться можно, и методом лавирования убежать от преследования.
Бельмас дошел до арки и внезапно сорвался с места, свернув в нее. Теперь главной задачей стало – крутить педали на полную мощность. Он не побежал прямо в глубину квартала, чтобы те, кто за ним следит, не увидели, куда он бежит, а снова повернул. Среди множества строений он притаился, услышал топот нескольких пар ног, но не выглянул. Теперь он петлял осторожно, продвигаясь к противоположной улице. Так и ушел.
Бельмас встрепенулся – нужный ему субъект вышел из подъезда, пересек двор и очутился поблизости. Открыл гараж. Бельмас изучил обстановку, потихоньку продвигаясь к гаражу, наконец сделал несколько быстрых шагов и вбежал внутрь.
– Здравствуй, товарищ начальник, – сказал он негромко.
– Кто здесь? – не разглядел его Сербин.
– Я, Бельмо.
– Кто-кто?!
– Спокойно, начальник, я с мирными целями. Побазарить пришел.
Сербин приблизился к нему. Бельмас едва подавил приступ смеха, так как глупее физиономии ему не приходилось видеть, разве что за колючей проволокой. Но там в основном особый контингент со множеством «не» – необразованный, некультурный, нецивильный...
– Ну, говори, – вымолвил потрясенный Сербин.
– Давай присядем, что ли? Базар будет долгим, а ноги у меня не железные.
Сербин сел на место водителя, рядом устроился Бельмас. Пару минут смотрели друг на друга без предвзятости.
– Постарел ты, – констатировал Сербин.
– Да и ты не рысак.
– Чего от меня убегал? – вспомнил следователь.
– А ты чего гнался за мной? – последовал встречный вопрос.
– Спросить хотел, ты ли деньги у Гринько забрал.
– Не достались они мне, – невольно вздохнул Бельмас. – Не веришь?
– Но ты пришел в офис без кейса, а в окно вылетел с кейсом.
– И это знаешь? – удивился Бельмас, хотя и не очень. – Когда мы пришли, Японец богу душу уже отдал, а тетка в буклях доходила. Мы «Скорую» вызывали, но тетка отошла. Кейс я забрал, потому что думал, бабки в нем. А вспороли – там одни бумажки. Я не убивал Японца.
– Знаю.
– Знаешь?! – Бельмас даже отстранился к дверце, чтобы лучше рассмотреть собеседника и понять: прикидывается он или честен.
– Ты входил в здание, а именно в тот момент кто-то сообщил милиции о трупах в офисе, – пояснил Сербин. – Решающим фактором стали минуты, зафиксированные камерой слежения. Нам только неясно было, кто деньги забрал, вот я и гнался за тобой, чтоб спросить, где деньги. Если их забрал убийца, то мотив понятный, а если их забрал ты, то и мотив у него должен быть другой.
– Ну, начальник, уважаю, – развел Бельмас руками, насколько позволяло тесное пространство салона автомобиля. – Думал, вам все равно кого хватать и я ничего не докажу. Японца застрелили, меня подставили, бабки забрали. Значит, меня не ищут, я могу свободно ходить по городу?
– Зачем пришел?
– Помощь мне нужна, очень нужна.
– Моя? – хохотнул Сербин. – Уж не украсть ли ты мне предлагаешь?
– Угадал. Но послушай сначала....
Агата не спала ночь, оставшимся членам семейства тоже не давала спать. Да и кто остался? Одна дочь с мужем. Они и обзванивали морги с больницами, потом обратились в милицию, не попал ли Артур по недоразумению к ним. И везде – нет, нет, нет. Агата сидела на диване, кутаясь в шаль, и твердила:
– Это злой рок. Наказание.
– Мама! – вскипела измученная бессонной ночью Рита. – О каком роке ты говоришь? Какое наказание? За что?
– Ваш отец нагрешил...
– Перестань, прошу тебя! Артур где-нибудь у знакомых напился, и его уложили спать.
– Или попал в дурную компанию, – возразила мать, – нагрубил кому-то, он же несдержан, а его...
– Что, что его? – застонала Рита. – Это невозможно! Ты накличешь беду!
– Женщины, не ссорьтесь, – подал голос Никита. – Куда еще звонить?
– Не знаю, – проскрипела Агата. – Один в тюрьме, второй неизвестно где... Надо ехать в милицию и заявить о пропаже Артура.
– Не примут заявление, – сказал Никита. – Только по прошествии трех дней, если пропавший человек не объявился, принимают заявление и начинают его поиски. Но не обольщайтесь. Как правило, пропавших не находят.
– Ты сдвинулся? – закричала на мужа Рита. – Зачем пугаешь маму?
– Я говорю правду.
– Это не правда, а предположение, которое необязательно высказывать, – с упреком в голосе сказала Рита. – Мама, нам всем надо поспать хотя бы пару часов.
– Вы идите, а я еще подожду. И буду звонить Артуру.
– Но он не отвечает. – Рита беспомощно всплеснула руками и пошла к лестнице. – Как хочешь, а я больше не могу. Идем, Никита.
В своей комнате она задернула шторы, машинально раздеваясь, отчитывала мужа:
– Ты не должен был так говорить. Даже у меня сердце выпрыгивает, а каково маме? Она на грани. От таких событий люди умирают, а тут еще ты...
– Рита, ну, само собой вырвалось, – раздраженно сказал Никита. – Как у пьяного: что на уме, то и на языке. У меня не стальные нервы, я тоже зверски устал. Давай помиримся старым способом?
Он упал на Риту, отчего она взвизгнула, потянулся поцеловать, но молоденькая жена увернулась:
