Подъехали, Владимир спешился и с интересом огляделся. Шатер внушал: ни у кого из его придворных такого не было. Расшитый шелк, да двойные стенки… А ведь Шатерди не входит даже в третью сотню самых богатых или самых влиятельных людей Франции… Впрочем, сооружение бестолковое, скорее статусное.
— Ваше Величество! — Вскочил маркиз и помахал шляпой перед собой.
— Маркиз, — поприветствовал его король, — удача сегодня была на моей стороне, но не расстраивайтесь, она изменчива.
Вежливость к проигравшим, этикет…
— Ах, Ваше величество, — вздохнул француз, — судя по всему, Вас с этой дамой связывают супружеские отношения.
Склонив голову, Грифич показал, что «раунд» за маркизом. В принципе, такими вот словами они могли бы долго перекидываться — это только поначалу кажется чем-то сложным. А поваришься в такой обстановке десяток лет… Ничего сложного. Но почему бы не дать французскому вельможе «выиграть» словесный поединок? Для Рюгена это ничего не значит, а вот для побежденного возможность хоть как-то сохранить «лицо» важна. Так что — «Улыбаемся и машем».
От пленного ощутимо пованивало[88] — смесь застарелого пота, ароматических притираний, перегара и больных зубов. Грифич привычно отстранился — нормальный такой запах для среднего европейца, спасибо хоть, что вшей у собеседника нет. Однако собеседником тот оказался приятным и Померанский от чистого сердца пригласил его погостить.
— Только учтите, маркиз, мыться придется не менее раза в неделю, — предупредил он его. — Венеды вообще чистоплотны — прежде всего потому, что мы считаем это надежной профилактикой от заразных заболеваний, — слегка покривил душой Померанский.
— Но Ваше Величество, — удивился француз, — всем образованным людям известно, что излишне частое мытье уничтожает естественную защиту кожи!.
— Ну так вспомните недавнюю эпидемию холеры. Да и… Ну не могу я ради вас делать исключение в правилах, — засмеялся Грифич. Француз тоже заулыбался — очень обаятельно, нужно признать. Ну а как же — аристократов, а особенно придворных, таким вещам учат.
Правда, у попаданца был перед местными шикарный бонус — целые зубы[89], что считалось невероятно привлекательным. При отсутствии зубных врачей и профилактики, да и при массовом курении… Зубы у большинства местных были… Дантист бы в ужас пришел. Но что самое забавное — плохие зубы чаще встречались в низших и высших слоях общества. Только если нищие «тратили» зубы в драках, да от мусора в пище (эмаль крошится), то высшее общество — табак, кофе, чай, сахар — кариес. А если, как те же староверы, деньги на нормальное питание есть, а табак-кофе считаешь гадостью, то зубы получались как бы не поздоровее, чем у людей двадцать первого века.
С пленными разобрались быстро — раненых просто оставили на месте под присмотром более «легких» товарищей и некоторого числа здоровых. Ну и разумеется — медикусы Рюгена оказали им первую помощь. Заодно потренируются студенты… Остальных погнали под охраной полутысячи драгун в глубь Померании. Никаких лагерей — в тылу требуются рабочие руки на грязных, неквалифицированных работах. Раскидают французов, да будут работать как миленькие. Откажутся? А с чего бы? Европейские правила войны к пленным не слишком гуманны, так что добротное питание, приличные условия содержания до кое-какая денюжка в карман солдатиков только порадует.
Во французском лагере задержались ровно на сутки: сбор трофеев, помощь раненым, похороны убитых… На следующее утро вместе с чисто вымытым маркизом в отряде выехали в сторону Гранзе — небольшого торгового города, в котором сходилось множество дорог. Немногочисленные пехотинцы трусили на захваченных французских лошадях. Войско рассыпалось по окрестностям, «подбирая» небольшие вражеские отряды. Курочка по зернышку…
С Грифичем остался сравнительно небольшой отряд в полторы тысячи человек. Ехали вроде бы неспешно, неторопливой рысцой — но без остановок. Время от времени раздавалась команда:
«— Спешится», — после чего кавалеристы покидали седла и шли-бежали рядом с лошадьми, держась за стремя.
— Меньше лошади устают, больше пройти можно, — пояснил Рюген маркизу.
— Слышал о таком, — поджал тот губы, — но чтобы в реальности применяли, даже не знал. Точнее — слышал упоминания, что такую метОду могу применять при отходе, но в начале рейда… Ваши драгуны железные, что ли?
— Тренировки.
— Но помимо тренировок есть еще и обувь, резонно возразил француз, — у кавалеристов она не слишком приспособлена для такого передвижения.
— Если индивидуально шить на каждого — нормально.
Шатерди аж подавился заготовленной фразой и раскашлялся.
— Шить?! Даже на рядовых?
— Да, маркиз, русский метод[90]. У них в полках есть свои сапожники и портные. Вот и взял на вооружение.
Французский вельможа с сомнением поглядел на свою обувь и на бегущего рядом короля…
— Да вам-то не надо, маркиз! — Засмеялся тот, — понятно же, что за нами не угонитесь, только ноги собьете. Шатерди несколько демонстративно выдохнул, вызвав смешки у бегущих рядом людей.
К вечеру отряд преодолел расстояние до Гранзе и остановился неподалеку от города и сходу атаковали. Тыловой город сдался сразу. Серьезного гарнизона здесь не было — около полутора тысяч солдат, причем из серии «отбросов нет, есть резервы». Использовались они не столько для охраны Гранзе, сколько для охраны при формировании обозов. Ну а раз войск достаточно много, то и грузов накопилось немало…
— Кто старший! — Король выехал к толпе плененных вражеских солдат. Раздались разговоры и вперед вышел немолодой офицер, сильно прихрамывающий на левую ногу.
— Майор Шталь, Ваше Величество. Собственно говоря, я тут старший только по званию, коменданта города и старших офицеров убили при штурме. Я тут командировочный.
— Эк их угораздило, — подивился Померанский, — мы же тут врасплох всех застали — почитай, никого и не убили.
— Случайность, Сир, — отозвался драгунский полковник, — они всем составом вышли зачем-то на главную улицу во время атаки, вот и стоптали.
— Бывает… Ладно, вы все в плену, всем ясно?
— Да чего уж неясного, Ваше Величество, — мрачно отозвался майор.
— Да не переживайте вы, — отмахнулся Рюген, — городишко мои драгуны вычистят, а вот насилия почти не будет. Да и с вами ничего страшно — посидите до конца войны у меня в Померании.
Работали всю ночь, вычищая ценности не только на складах, но и у обывателей. Методично, без особого насилия, изымался фарфор, серебро, золото, ковры, ткани… Да собственно — все, что реально увезти. Склады тоже порадовали — много было продовольствия. Никаких деликатесов, обычное зерно, солонина — то есть то, что и нужно воюющей армии.
— Славно, славно — деловито бубнил себе Рюген под нос, осматривая припасы.
— Недурные трофеи, тут еды ВСЕЙ моей армии месяца на три. Теперь бы довезти…
А чтобы довезти обоз из почти тысячи повозок, ему придали в охрану семь тысяч человек. Остальная же часть войска принялась делать «тревожащие» налеты на мелкие гарнизоны, отвлекая на себя внимания. Ни во что серьезное не ввязывались — «норму» Грифич уже сделал, разгромив французский отряд. А дальше… Он не собирался отбирать инициативу у австрийцев, а собирался прежде всего заработать. «Решающие» битвы и слава гениального полководца? На хрен — лучше вот так вот, захват тылового города и припасов без малейших потерь…
«… — это настоящие скифы, мой ангел. Я пробыл с ними почти две недели и похудел более чем на тридцать фунтов. Мы делали переходы едва ли не по тридцать лье[91] — да не какой-то отборный отряд, а вся армия! И после таких переходов они не задумываясь вступают в бой. Венеды не считают это чем-то особенным и даже их герцог не пользуется какими-то привилегиями. Как и все, он спит в маленькой палатке или что чаще — на открытом воздухе, ест два раза в день заправленную жиром кашу и пьет чистую воду или травяной отвар. Я честно выдерживал этот дикий темп, все-таки Шатерди — потомки славных крестоносцев! Но после двух недель таких приключений я свалился в горячке, чего и не стыжусь. Венеды же, как истинные наследники диких скифов, считают подобную жизнь самой естественной. Они берут пример со своего герцога: он не только легко вынес такое путешествие, но ухитрялся еще и выезжать дополнительно в разведку. А во время марша носился по всей колонне, подбадривая воинов. Нередко он спешивался, чтобы дать отдохнуть коням, но даже тогда герцог мог убежать в голову колонны, при этом даже не слишком потея. А ведь возраст у него почтенный — за сорок… Впрочем, командир его кавалерии, барон Фольгест, уже давно перевалил за шестидесятилетний рубеж и ничем не уступает молодым офицерам.
