В преддверии первого сентября с Эмкой провели беседы. Так получилось, что отдельно — бабушка, дедушка, папа, Лея и бабушка Оля. На разные лады — тебя будут третировать, а ты не тушуйся. Эмка сделал свои выводы, он третироваться не желал. Попросил бабушку, чтобы его обрили наголо. Бабушка сказала: «Не говори глупостей!» Тогда он сам, то есть вместе с Тайкой, принялся за бритье. Тайка обожала рыться во всех ящичках, шкатулочках, она лучше Полины Сергеевны знала, где что лежит. И знала, что в кладовке хранится нераспакованный подарок Олегу Арсеньевичу — электрическая машинка для стрижки. Тайка была парикмахером неопытным, поэтому несколько раз заехала Эмке на брови и на уши, поранила его до крови. Он вопил, они дрались-ругались, мирились и продолжали начатое. Дело происходило на даче, в бане, и первой их увидела Лея: она заподозрила неладное — уже два часа детей слыхом не слышно! — и пошла их искать. Эмка выглядел… как тифозный больной, над которым надругался пьяный санитар. Лее пришлось обработать Эмкины раны и аккуратно добрить его череп.
— С бабушками будете объясняться сами! — пресекла Лея попытки спрятаться за ее спиной.
И все-таки предупредила маму и Полину Сергеевну:
— Сейчас вы увидите нечто… шаловливое… и уже неисправимое.
Полина Сергеевна накануне учебного года поговорила с директором, завучем, классной руководительницей, школьной медсестрой — все они были предупреждены и знали, что делать, если с Эмкой случится припадок. Полина Сергеевна прекрасно понимала, что школьный персонал не очень-то хорошо относится к шебутному Эмке, но с большим пиететом взирает на его бабушку. Полине Сергеевне никогда не составляло труда, каких-либо специальных усилий завоевать уважение коллектива — будь то студенческая группа, отдел референтуры, соседи по дому или по даче. Она оставалась сама собой, и этого было достаточно.
Бабушка действовала по верхам, внук — по низам. Эмка пришел в школу настолько уродливый, что люди вздрагивали при взгляде на него. Он расписал одноклассникам в красках свой суперский квадрик, аварию, то, как он летел с тысячеметровой высоты, как у него поломались все кости, и долбануло голову, и череп потом два раза распиливали в больнице, и как после этого у него начались припадки. «Друзья, — предостерегал он, — не обижайтесь, если во время припадка я кого-нибудь задену, потому что в этот момент сила у меня нечеловеческая». В итоге все мальчишки стали ему завидовать и с интересом ждать припадка. Да и сам Эмка выспрашивал у бабушки: а что надо, чтобы снова в припадке свалиться? Бабушка покрутила пальцем у виска и сказала, что у него и без припадков с мозгами не в порядке.
На самом деле она думала иначе.
— Олег, он необыкновенный мальчик! Что там мальчик! Необыкновенный человек! Уже столько было ситуаций, в которых и взрослый растерялся бы, опростоволосился, а Эмка находил неожиданный, оригинальный выход. Эмка, согласись, удивительный!
— Конечно.
— Не потому что он мой внук.
— Естественно, — хитро, не без доброй насмешки сказал Олег Арсеньевич.
— Если бы он не был нашим внуком, я бы все равно назвала его удивительным.
— А Сенька не удивительный?
— И Сенька тоже… Олег, ты смеешься!
— Ничего подобного. Когда речь заходит о гениальности потомков, я сама серьезность.
— По-другому и невозможно, — подстроилась под его тон Полина Сергеевна. — У столь выдающейся личности, как ты, заурядных потомков не может быть по определению.
— В точку!
— А грубая лесть оскорбляет только натур с тонкой организацией.
— Вроде тебя?
Эта шутливая перепалка немного отвлекла Полину Сергеевну, понизила градус тревоги.
— Олег, ведь все будет хорошо? — спросила она с надеждой.
— Даже не сомневайся.
На следующий день была суббота, Полина Сергеевна и Олег Арсеньевич планировали сделать закупки и оплатить счета. А если Юся приедет в их отсутствие? Полина Сергеевна осталась дома, Олег Арсеньевич отправился в магазины и в банк.
В страхе перед бывшей невесткой было что-то унизительное.
— Не съест же она нас, — сказала вслух Полина Сергеевна, моя посуду после завтрака. — Мы сами кого угодно съедим.
Она выронила тарелку, та разбилась на две части, и Полина Сергеевна вдруг осознала, что у проблемы две составляющие. Юся — это ерунда, главное — Эмка. До этого момента Полина Сергеевна переживала о том, что внуку вредны чрезмерные волнения, что они могут спровоцировать приступ, и не задумывалась над тем, что Эмка окажется перед выбором. Сомневаться в его любви и привязанности глупо. Но ведь он мальчик, мужчина, а значит, под влиянием эмоций склонен к быстрым и необдуманным поступкам. Женщины реже слепнут от обиды и прут напролом, они все-таки дорожат тылом и легко не сжигают мосты. Мужчины — Олег, Сенька и других примеров масса — в запале могут наломать дров, наговорить лишнего. С другой стороны, они быстрее отходят и не нянчатся со своей обидой. Если Сенька с Эмкой как-то неправильно поговорил? Не то сказал, и Эмка теперь станет действовать от противного? Кроме всего прочего, Эмка по натуре авантюрист и любитель приключений, розыгрышей, спектаклей. Серые будни не его стихия, он не выносит застой, ему требуется вечное движение. А тут такое приключение: нашлась мама, увезет его в Америку — как в кино!
В дешевой мелодраме! Ее внук будет жить на мещанском Брайтоне, в окружении нэпманов!
Когда пришел Олег Арсеньевич, она поделилась с ним своими тревогами. Муж не удивился, повторил в сотый раз:
— Полинька, не волнуйся, все будет хорошо.
И Полина Сергеевна поняла, что, в отличие от нее, Олег сразу вычленил основную проблему. Так же, как и сын. Полина Сергеевна позвонила Сене, спросила, говорил ли он с Эмкой.
— Да, говорил, — коротко ответил Сенька.
— Что ты ему сказал?
— Все, что нужно.
— И как отреагировал Эмка на «все, что нужно»?
— Нормально. Мама, успокойся!
Сын не хотел делиться с ней, а если Сенька чего-то не хотел, то заставить его было невозможно.
— Тираны! — положила трубку Полина Сергеевна. — Три тирана на мою бедную голову! Как я вас люблю! — У нее перехватило горло и невольно вырвалось запретное: — Моя любовь не имеет будущего…
— Почему? — вскинул брови Олег Арсеньевич.
— Она не имеет и прошлого, — выкрутилась Полина Сергеевна, — только настоящее.
Хотя Юсю ждали вторые сутки, когда она позвонила в домофон и сказала: «Это Люда!» — Олег Арсеньевич переспросил: «Кто-кто?», не сразу сообразил. Очевидно, в Америке она отказалась от имени, которое ей дали Пановы.
Юся хорошо выглядела, гораздо лучше, чем ожидала Полина Сергеевна. Юся не растолстела безобразно, как ее мамаша, хотя была полной. Она не соответствовала современным стандартам красоты, но чуть-чуть похудеть — и это будет женщина классических форм, физически сильная, белокожая, румяная, «с чистым взором незамутненных высшим образованием глаз», как говорила о своей крестной Ксюша. Полина Сергеевна вспомнила эту нелестную характеристику, наверное, потому что почувствовала завистливый укол — на фоне пышущей здоровьем Юси сама она, исхудавшая до костлявости, выглядела живыми мощами.
Едва ли не с порога Юся стала вручать подарки — джемпер Олегу Арсеньевичу, блузку Полине Сергеевне.
— А эта водолазка Сеньке. Эмке машинка на радиоуправлении.
— Большое спасибо! — поблагодарили Юсю.
Раздача презентов выглядела неделикатно, точно Юся хотела их купить, задобрить. Но ее суетливость была простительна — Юся очень волновалась, не знала, как ее встретят. Ее встретили доброжелательно-настороженно.
Полина Сергеевна пригласила выпить чаю. Олег Арсеньевич отлучился позвонить сыну: приехала.
Не дожидаясь вопросов, Юся принялась рассказывать про свое американское житье-бытье. В ее тоне звучали нотки оправдания и некоторого вызова, точно Юся хотела предупредить возможные к ней претензии. Клавдия Ивановна прижилась в Нью-Йорке легко, хотя с зятем, мужем Юси, и с самой Юсей иногда цапается, «но вы же знаете мамин характер». Юся работает продавцом в магазине, а муж водителем грузовика, развозит продукты. Сына Дэниела Юся отдала не в русский, а в американский детский сад, чтобы язык выучил, сейчас «шпрехает» за милую душу.
— А ты-то и мама твоя язык освоили? — спросил Олег Арсеньевич.
— Мама ни бум-бум. Зачем ей? Она в Америку не ходит. А я — разговорный.
— Понятно.
Юся приехала продавать московскую квартиру, потому что у них назрела необходимость улучшать жилищные условия. Как поняла Полина Сергеевна, Юся с мужем хотели отселить Клавдию, та в Россию возвращаться не желала, а находиться с тещей под одной крышей зять уже не мог.
— Ты только за этим приехала? — уточнил Олег Арсеньевич.
Юся ушла от ответа и стала вещать о том, как хорошо в свободной стране Америке. Полина Сергеевна и Олег Арсеньевич не комментировали ее восторги, хотя они звучали нелепо. К ним иногда наведывалась родственница из Сибири, и ее рассказы о своем городе, несуетной провинциальной интеллигентной жизни вызвали зависть. Юсина похвальба заставляла только сожалеть: как мало людям надо, как они слепы, нелюбопытны, косны и заурядны.
