Будь умней.
Глубоко вздохнув, я огрызнулась:
— Я не говорила, что он сделал то, что изначально хотел.
Кат замер.
— Что ты имеешь в виду?
Пожалуйста, пусть он поверит в мою ложь.
— После твоего ухода он… он передумал.
Кат поднял кулак.
— Я тебе не верю…
— Подожди! — Я приподняла подбородок, напрягаясь, ожидая удара. — Наркотический ликер, который ты мне дал. Он тоже его выпил. Он сказал, что изначально хотел, чтобы я боролась, но потом решил, что предпочел бы, чтобы я принимала участие.
Кат остановился, не опуская кулак.
— Продолжай.
В спешке я затараторила, придумывая на ходу:
— Я поцеловала его и сказала, что охотно подчинюсь. Что хочу его из-за напитка. Что нахожу его безумно сексуальным и желаю очень, очень сильно.
Мерзость.
Дребедень.
Мразь.
— Ему не нужно было причинять мне боль. Я хотела этого. И с радостью доставила ему удовольствие, потому что взамен получила удовольствие.
Мыло.
Мне необходимо мыло, чтобы прополоскать рот.
Наступила тишина. Я надеялась, что он поверит в мою ложь. За последние несколько месяцев в Хоксбридже я не очень хорошо узнала Дэниеля. Он был ужасен, но я понимала, каково это — с самого рождения быть отверженным, когда тебе постоянно говорят, что ты нежеланный, лишенный человеческого общения. Любви. Его никогда не любили.
Разве можно представить, что, когда он беззаботен и счастлив, то захочет не насилия, а единения? Джетро и Кес добрые и любящие… под слоем дерьма, в котором их вымазал Кат. Но у них было хоть какое-то подобие семьи. Их мать заботилась о них. Они были воспитаны в браке, а не в режиме.
Дэниелю не повезло. Поэтому он превратился в испорченного мальчишку? Неужели он стал таким, потому что никогда не получал нежности и материнской заботы? Не зашла ли я слишком далеко, намекнув, что в моих объятиях он изменился?
— Я дала ему больше, чем он рассчитывал. Я подарила ему ласку. — От злости сузила глаза. — Я дала ему то, что ты никогда не мог дать.
Кат замер. Его тело напряглось, словно я открыла ему ужасную правду.
О, боже мой.
Проблема Ката была еще и в этом?
Недостаток любви собственной матери?
Бонни… насколько сильно она извратила своего сына?
Он приоткрыл рот, обнажив сверкающие зубы.
— Где он? Если ты подарила ему ночь гребаных чудес, почему он не в твоей постели? Почему ты пыталась убежать с Джетом? Почему мне кажется, что ты несешь херню?
Я напряглась, готовая защищаться.
— Я всегда говорила, что сбегу, как только у меня появится шанс. Насчет Дэниеля, то он ушел после того, как закончил. Я предположила, что он пошел за тобой.
У меня появилась новая идея.
— Возможно, он нашел другую женщину, с которой провел остаток ночи. Возможно, он был слишком пьян и сейчас отсыпается в тенечке, — я старалась говорить ровным голосом, даже несмотря на то, что мне хотелось умолять Ката не причинять мне боль. — Я не знаю, где твой сын. И сколько бы раз ты меня ни спрашивал, мой ответ не изменится.
Кат провел рукой по лицу. Крошечная часть меня хотела прокричать правду так громко, что бы мои слова эхом звучали в каждой пещере шахты.
Это была я.
Я.
Я уничтожила твоего потомка.
Я забрала его жизнь прежде, чем он забрал мою.
И я заберу твою до того, как мы закончим.
Но я не произнесла этого вслух, позволяя гневу накапливаться.
Кат зарычал.
— Ты лжешь. Прекрати, блядь, врать и скажи правду.
— Я не лгу.
Он схватил меня за волосы, наматывая их на кулак.
— Ты как-то связана с его исчезновением. Уверен в этом. Тебе не удастся выкрутиться, Нила. Я расскажу тебе, что, по моему мнению, случилось. — Дернув подбородком в сторону Джетро, он прорычал: — Появился Кайт, и вы вместе убили его. Ты все спланировала и…
— Нет!
Он дернул мою голову назад. Бриллианты на моей шее впились в гортань.
— Тогда расскажи правду. Где. Мой. Сын?
Я задыхалась.
— Я ни при чем.
— Лгунья!
— Нет! — Я посмотрела на Джетро. — Кроме того, это уже не важно. Твой первенец воскрес. Он — твой наследник. — Мои раны пульсировали в такт бешеному сердцебиению. Сопротивляясь его хватке, пыталась сделать все возможное, чтобы умаслить его. — В глубине души ты знаешь, что Дэниель не годился для управления твоей империей. Однако Джетро годится. Ты обучал его. Он…
— Заткнись! — Кат ударил меня по щеке.
Из глаз посыпались искры.
Я застонала от боли; моя голова тяжело повисла, когда он отпустил меня.
Кат тяжело дышал, отходя в сторону.
Пытаясь приподнять подбородок и преодолеть боль, я желала, чтобы Джетро очнулся. Я больше не хотела быть одна. Не хотела встречаться с неизбежным в одиночку.
Я эгоистка.
Очнись. Пожалуйста…
Джетро не двигался, склонившись в своем кресле, едва дыша.
Кат продолжал расхаживать туда-сюда, его ботинки поднимали алмазную пыль и землю.
— Мне плевать, что Джетро воскрес. Ты забываешь, что я хотел причинить ему боль. Он предал меня… с тобой, представь себе. Я выстрелил в него намерено.
— Нет. — Я покачала головой. — Это неправда.
Кат остановился. Приподнял брови.
Я затараторила:
— Ты стрелял в Жасмин, а Джетро закрыл ее от пули. — Мое сердце бешено колотилось, я делала все возможное, взывая к его человечности, пока не стало слишком поздно. — Не думаю, что ты хотел застрелить Джетро. Ты никогда не понимал его состояния, но гордился его силой… преданностью семье. Он столько пережил, чтобы стать тем, кем ты хотел…
— Заткнись нахуй. — Кат попятился назад, вытирая руки о штаны. — Ты все неправильно понимаешь.
— Тогда просвети меня. Расскажи свои секреты. Ты сказал, что расскажешь. Сказал, что я
