Если поддаться депрессии, то в течение двух-трёх месяцев предсказуемо твоё торжественное с-ума-схождение, а следом и полный стопор в защите. Чего, собственно, и добиваются от тебя. Есть, правда, один оберёг от саморазрухи. Он действует через правило: Если не можешь повлиять на обстоятельства, не дай обстоятельствам повлиять на тебя. Всё же отрешись от обстановки, самоограничь себя во многом излишнем, отстранись от действительности, забей на бытовуху и окружающий люд. Сломай сознание и угол обзора происходящего, то есть внуши себе, что текущий этап – это положенная данность, вплоть до мысли, что не по принуждению такая обстановка, а ты сам так всё спланировал и пожелал, получил «подарком судьбы», что другим не доступно ввиду отсутствия заслуг на это. По-идиотски, конечно, звучит. Но это старая аксиома, известная опытным сидельцам: всё настолько хреново (или кайфово), насколько мы сами себе так внушили исходя из комплекса стереотипов, догм и ожиданий. Займи свои мозги полезным кипением. Желательно не в каких-то абстрактных областях познаний и созерцаний, а в русле интересов защиты по уголовному делу. Я, естественно, предлагаю загрузиться юриспруденцией: постигай законы и судебную практику, соизмеряй их содержание со своей ситуацией; вникай в правила игры; разрабатывай свои тактические и стратегические ходики; проигрывай различные ситуации и развитие событий; включайся в оценку происходящего через призму законности и перспектив, тренируй речевые функции. Пусть это напомнит увлеченное изучение шахмат на пути к гроссмейстерству с глубоким постижением всех правил, отработкой партий и ходов, где ты косишь под сранную пешку, но с перспективами стать ферзем, либо быть сожранной в глупом или намеренном жертвовании. При определённой доле той увлечённости и заинтересованности можешь получить реальную пользу – спасение, плюс, глубинные познания и даже кайф от работы. Ты приобщаешься к ранее неведомому, как на другую планету попав, первооткрываешь для себя новые явления и их существо, постигаешь законы происходящих процессов, действий и поведения участников «игрищ». О, это может стать очень занятным времяпровождением с мощной гимнастикой мозгов, сохранением психики, с сохранением защитного тонуса – устойчивого стремления, жажды активной борьбы с чувством уверенности в силах своих. Ну а ежели тошнит от всех этих правовых заморочек, то погружайся в любую другую творческую или познавательную деятельность: рисование, языки, науки, сочинительство и подобное. Для вреднючих внутренних переживаний и скотьих страхов меньше места останется. Это точно, курсант.
В общении с сокамерниками необходимо себя жёстко ограничивать, вплоть до допуска обсуждений лишь крайних вопросов к краткой форме «да – нет». Помни, тюрьма – не место для общений, в камерах водятся двуногие сучки и те субъекты, что самоутверждаются за счёт унижения других. Когда камера переполнена или тесна, а администрация не принимает мер в устранении этих неудобств, поможет даже метод намеренных конфликтов. Неуживчивость с другими, а в действительности – естественное желание любого организма уединённости и покоя, через безмотивные ссоры, драки, склоки, скорее всего вынудят ментов пойти на условия изоляции тебя от иных человеков. Знаешь ли, быть одному, то есть без тесного общества чуждых тебе личностей, намного комфортнее (а вместе только весело шагать по просторам, по просторам, по просторам). А если сама администрация нервяк прививает, на выручку придёт любимое тобой жалобописание. По любому поводу, где бы не узрел нарушение порядка и ущемление своих прав, да даже если такие являют тебе только воображения. Важно в обращениях всё сводить, акцентировать происходящее с нарушением права на защиту. Например, по схеме: в камере тусклое освещение —► усталость глаз при чтении и письме —► этим ограничена возможность в работе с процессуальными документами, обращениями и нормативами —► невозможность готовиться к следственно-судебным действиям —► нарушение права на защиту —► прошу устранить (чёрт бы вас там всех побрал!). К подобным заявлениям побольше внимания со стороны прокуратуры и судов. Если последствий серьёзных для тюремщиков и не будет от нытья твоего, но объяснениями, проверками и отписками их время серьёзно потопчешь, взаимно нервы потреплешь. Им бы проще тебе уступить.
Заблуждается тот, кто полагает, что после вынесения обвинительного приговора и с отправкой в колонию пыточная стезя прекратиться. Держи хлебало шире! Нынешняя политика исполнения наказаний по порядку режимных условий содержания заточена так, что в отношении непокорных воле обвинения и обвинительного суда, несогласных с приговорами, не признавших полностью вины, карательно-пыточный механизм не только продолжает действовать, но приобретает иной окрас и ужесточается кратно.
Травить будут и сами мусора и через других зеков, шантажировать возможностями поощрений и взысканий. Впрочем, об этом в своё время.
В любом случае, где и как бы ты не столкнулся, не ощутил на себе физическое, психическое или моральное давление, с помощью которых от тебя прямо или косвенно добиваются определённых телодвижений с целью достижения конкретных результатов, – есть смысл считать (оценивать) эти процессы пытками, заявлять об этом открыто и требовать настойчиво восстановления прав, законного порядка и наказания виновных.
3.3. Начало гонений
С момента становления тебя подозреваемым против тебя включаются все гласные и негласные (оперативные) методы сыска. В твоём отношении начинает работать процессуальная машина гонений – правоохранительная мясорубка конвейерного типа, мундиры и мантии зачинают свои хороводы. Весь круг знакомых, соседей, друзей, сослуживцев, родни, кто так или иначе связан с тобой, будут подведены под жёсткий пресс и глубинное зондирование. И среди них всегда сюрпризом обнаружатся подленькие и бесхребетные, кто с удовольствием, по глупости, из трусости, зовом сердца и скрытых чаяний обольют тебя грязью. Эти грязевые ручейки в дальнейшем сольются единым бурным потоком дерьма на твою головушку (и не только твою). Чем больше у тебя приятелей и знакомых, тем объёмнее и зловоннее те потоки. Подайте респиратор! Мундиры профессионально используют низменные чувства и слабости людишек; компромат, обман, провокации и силу с целью развязывания языков. Когда ещё нет твёрдых доказательств по обстоятельствам дела, но уже скапливается мрачная информация о твоей личности: способен, склонен, кто и когда склонил, слышали, поняли, видели, вспомнили. Из этого в дальнейшем будет сформирован твой образ, портрет и субъективное суждение о тебе, как криминальном элементе. Массив этой трепотни в большей части сопровождает материалы дела только в оперативном порядке, из уст в уста (как дерпис), по частному общению. Характеризующий материал образуется по информации ото всех лиц, кто способен обрисовать тебя. С момента задержания источники неуклонно пополняются. К прежней совокупности присовокупляются, например, сведения от проводящих беседы оперов, от врачей-психиатров, отдельных сокамерников-стукачей, из данных аудиовидео наблюдений, от следователей и даже адвокатов-защитников. Ежели тебя (вдруг) ещё не взяли под стражу, информацию о тебе может сообщить любая сволочь, вплоть до неумных членов семьи, вплоть до совершенно посторонних чуваков. Но, так или иначе, ты узнаешь о происходящем, сработают чутьё и болтливость других.
На этом этапе нечаянно вспоминается завет Бруно на костре инквизиции: «Язык мой – враг мой» (Бруно страдал типуном). Пусть с опозданием, но понимание должно прийти, что общаться нужно только с оглядкой на то, как сказанное может быть оценено слушателями, и не обратят ли твои слова против тебя самого. Принимая эти условии, одновременно могут быть и не чуждым намеренная провокация. Вот собственный пример. Имелись против меня подозрения о совершении убийства с применением огнестрела. Был помещён в камеру с «наседкой». Стукач был идентифицирован по поведению, а ещё на него кивнул сотрудник ИВС, ранее мне знакомый. Лез в душу ко мне стукачок, жаждал помочь мне советом опытного уркагана. А для верного совета желал он знать подробности делюги моей. Какой наив и примитив! Тогда я, в пылу как бы спора, и как бы нечаянно, раскрыл страшную тайну: убийство совершено в коттедже гражданина Л.; в одной из комнат второго этажа под половым покрытием на лагах остались следы крови; а оружие мокрушное Л. прячет под обшивкой своего BMW. (У меня было моральное оправдание такому поступку – этот Л. оболгал меня изрядно в оперативном порядке.) Естественно эту информуху стукач слил операм со всеми убедительными подробностями. На информацию клюнули, проигнорировать такое нельзя. Полы на коттедже у Л. вскрыли и ничего не обнаружили. На въезде в город Л остановили, мордой кинули на капот, взлохматили всю обшивку в салоне его Бэхи, и там ни фига не нашли. Л. – уважаемый в нашем городище пипл – полубандос, полукомерс, вхож в двери местных властей. Скандал случился страшенный. Ему же ещё при задержании на авто УБОПовцы печёнку отстучали. Менты, как полагается, от начальства своего по соплям получили следом. Стукача из камеры выдернули, морду со злости набили и вернули только, чтоб матрас свой санный забрал. Ну и мне слегка бакенбарды потрепали. Но больше ко мне стукачей не подселяли, признали бесполезность в провокациях, а ко всей информации, исходящей от меня, стали относиться трепетно и с недоверием. С чего бы это? Перестали верить свидетелям по содержанию моих с ними разговоров, и многие прежние беседы по прошлому общению, хотя и содержали опасность по сути, благополучно отсеялись.
