А вот Борьку мое появление, казалось бы, не удивило:
— Ты уже здесь? А, и вы, Петр Константинович? Оперативно работаете.
— Ну что вы, разве можно угнаться за профессионалами? — Облом обменялся любезностью и рукопожатием с Борисом.
— Кстати, труп уже вывезли? — деловито спросила я.
— Труп? — Г олова Эдика глубоко осела в плечах.
— Труп? — приподнял брови Борис. — Здесь не было никакого трупа.
— Зачем же ты приехал? — в свою очередь, удивилась я.
— Побеседовать с гражданином Зарецким.
— Позвольте, Борис Викторович, я сама побеседую с задержанным? — Я обошла стол и с протокольным выражением лица уселась на свободный стул, напротив Эдика. — Мы сейчас и труп найдем, и все выясним. Со мной шутить не стоит! И ты сейчас, мальчик, сможешь в этом убедиться. Верно, Борис Викторович? Вы уж сделайте одолжение, не вмешивайтесь в наш разговор с подследственным.
Мой братец от подобной наглости даже присвистнул. Эдик испуганно посмотрел сначала на меня, потом перевел взгляд на Бориса и с трудом выговорил:
— Я что, задержан? Я ведь ничего не сделал.
— Это по-вашему, молодой человек. А по-моему, повторюсь, даже более чем!
Сама не зная почему, я достала из сумочки маникюрный набор. Потом вытянула из футляра кусачки, остро отточенную пилочку и все это положила перед собой на стол. Эдик испуганно заморгал глазами.
— Продолжаем разговор. Мало того, что вы участвовали в похищении иностранного гражданина, так вы еще умудрились в моей машине ниппель скрутить. Быстро рассказывайте, где прячете Карлоса Ортегу, живого или мертвого?
— Да не знаю я, где он, — заревел Эдик. — Не знаю! Когда мы обдумывали наш план, было решено привезти португальца сюда, на дачу. Здесь хорошо — лес, речка. Холодильник продуктами затарен. Выпивки море. — Зарецкий скосил глаза в угол комнаты, где действительно стояло множество бутылок на любой вкус, от нескольких сортов пива до коньяка и мартини.
— Допустим. — Облом довольно хмыкнул, глядя на алкогольное многообразие, подошел к холодильнику и приоткрыл дверцу старенького «Минска». Подтверждая сказанное Эдиком, он многозначительно изрек: — М-да. Есть чем заняться на досуге.
— Какие гостеприимные люди!
— Вот я и говорю — все было готово к встрече. Я, когда их в аэропорту не застал, помчался сюда. Думал, Светка португальца, как мы и договаривались, на дачу привезет. А она так и не приехала. Почти неделю здесь торчу.
— Почему домой не поехали?
— Я с родителями поссорился, — признался Эдик. — У меня они знаете какие?!
Я не стала вдаваться в подробности семейного конфликта и спросила:
— А Свете вы не звонили? Почему она сюда не приехала?
— Звонил, но телефон не отвечал. Я думаю, она меня бросила. Влюбила в себя португальца и сама влюбилась. — Зарецкий тяжело вздохнул и театрально склонил голову на раскрытую ладонь, опершись рукой на поверхность стола.
«Скупой мужской слезы не хватает, а так очень похоже на страдания юного Ромео», — пришло мне в голову, и, чтобы не проникнуться жалостью к покинутому возлюбленному, я строго спросила:
— Врете, гражданин Зарецкий, все ведь врете? Как я вас понимаю, вы оскорбились поведением своей девушки и решили физически убрать вашего соперника!
Борька после моего эмоционального начала вздрогнул и повернул ко мне ошеломленное лицо — такого умозаключения он от меня не ожидал.
Ободренная произведенным эффектом, я продолжила:
— Зарецкий, лучше сразу скажите: где спрятали тело Карлоса Ортеги? Это чтобы мы зря времени не тратили и ваш сад-огород не перекапывали. А копать будем бульдозером — ничего живого не останется. Так что поторопитесь. Наверное, не один раз слышали: раньше сядешь — раньше выйдешь. Хотя положение у вас, скажем прямо, незавидное, могут и пожизненное дать. И на снисхождение вам рассчитывать не приходится — пролита кровь иностранного гражданина. А судить вас будут по законам, причем двух стран.
— Эдичка, в чем тебя обвиняют, родной? — за моей спиной раздался громогласный рык, полный искреннего возмущения.
Голос был женский и знакомый. Я его, без сомнения, уже где-то слышала. Не утруждая себя воспоминаниями, кому бы он мог принадлежать, я обернулась, чтобы посмотреть, кто это посмел прервать мою обличительную речь на полуслове.
В проеме дверей стояла Калерия Павловна, жена Аркадия Семеновича, директора «Оптимального выбора» и моего непосредственного шефа.
Ее только здесь не хватало!
— Сынок, что же ты с нами делаешь? Мы тебя по всему городу ищем, а ты здесь прячешься. Почему твой телефон молчит?
Неужели Эдик Зарецкий — сын Аркадия Семеновича? Супин. Никакой он не Супин, а Ступин!
Я на всякий случай тронула рукой лоб, на месте ли еще моя бедная головушка. Определенно мне придется искать новую работу. Сейчас Калерия Павловна узнает меня и… Страшно подумать, что произойдет дальше. Хотя в присутствии правоохранительных органов она вряд ли применит ко мне физическое воздействие, но… перья с меня полетят в любом случае, не теперь — так завтра.
Калерия Павловна зацепилась за меня взглядом.
— Вы… вы…
— Глебова Ирина Викторовна, — напомнила я.
— И вы работаете у моего мужа?
— Да, — призналась я.
Какой смысл утаивать свое прежнее место работы?
— Ну да. Ну да. А почему вы здесь? И на каком основании вы обвиняете Эдика во всех вселенских грехах?
— Не во всех, — уточнил Борис. — А только касающихся исчезновения португальского подданного Карлоса Ортеги. А вы, как я понимаю, хозяйка дачи?
— Да, Калерия Павловна Зарецкая.
— Капитан Морозов. Составим протокол. Присаживайтесь, — в своей ментовской манере Борис предложил даме сесть.
Калерия побледнела и рухнула на вовремя подставленный Обломом стул.
— Какой протокол? — спросила она дрожащим голосом.
— Допроса, разумеется, — пояснил Борис.
— Он что, действительно кого-то убил?
— Сейчас узнаем. Если сам не признается, проверим на детекторе лжи, — вставила я свое веское слово.
— Я никого не убивал! — завопил Эдик. — Не убивал! Поверьте, здесь, на даче никого, кроме меня, не было: ни португальца, ни китайца, ни малайца! — истерично вопил Зарецкий, по-бульдожьи брызжа слезами и соплями.
— А нам и не нужен китаец, — успокоил мальчика Борис. — Только Карлос Ортега, и больше никто. И где он может быть, вы должны нам сказать.
— Вы не смеете так обращаться с моим сыном! — заступилась за родное дитя Калерия Павловна. — Мы будем говорить только в присутствии адвоката.
— Да пожалуйста. Петр Константинович, предъявите адвокатское удостоверение.
Облом тут же выложил на стол удостоверение городской Коллегии адвокатов.
— Ага, поняла, у вас все подстроено — адвокат вроде как случайно здесь оказался. Только меня на подобные провокации не поймаешь. А позвольте поинтересоваться: что делает на моей даче эта девушка? — ехидно спросила Калерия Павловна, тыкнув в мою сторону длинным пальцем.
— В отличие от вашей семейки мне утаивать нечего. Ваш сын вступил в преступный сговор с некоей особой и выкрал моего жениха. А Петр Константинович, чтоб вам ничего не казалось, мой друг и действительно адвокат, так что вы смело можете прибегнуть к его услугам.
— Не дождетесь! — фыркнула хозяйка дачи.
Разговора не получилось. Зарецкий стоял на своем: ни Светлану, ни Карлоса он не видел — на даче они не появлялись. Калерия Павловна продолжала лезть на рожон, пыталась спровоцировать скандал, обвинила нас в незаконном вторжении на ее дачу и в конце концов вызвала Аркадия Семеновича и своего адвоката. Подмога не заставила себя долго ждать.
Первым появился Аркадий Семенович. Его весьма удивило присутствие в компании Эдика его сотрудницы, еще больше — капитана милиции. Он долго не мог понять, что вообще происходит. Да это и немудрено — Калерия Павловна истерично визжала, обвиняя меня, Бориса и Облома в коррупции, беззаконии и инсинуациях в отношении их сына, Эдика Зарецкого.
Но когда до Аркадия Семеновича, наконец, дошло, что у меня увели жениха и его сын во всей этой истории выглядит весьма неприглядно, он серьезно расстроился. Правда, я не поняла, чем или кем он был недоволен больше — мной или сыночком? Мне почему-то показалось, что все же он злился больше на меня — не будь меня как таковой, не было бы и похищения иностранного жениха.
Следом за Аркадием Семеновичем появился адвокат. Калерия Павловна в своей истеричной манере попыталась внести ясность, но тот попросил ее помолчать и задал несколько вопросов Борису. В итоге выяснилось, что пока ничего серьезного Эдику не вменяется и забирать бедного юношу в следственный изолятор никто не собирается.
Калерия Павловна успокоилась, схватила в охапку сыночка и мужа, заперла дачу на замок и на наших глазах укатила в город.
