— Бывает и похуже, — говорил Мик.
— А кто хуже? — уточнял Парни.
Если Берна еще не самый плохой вариант, то кто-то же «самый»? Но Мик сказал, что это просто такой оборот речи. Дети Мика и Берны были уже взрослыми. Они разъехались кто куда: трое жили в Англии, один — в Австралии и один — на другом конце Дублина, что, в общем-то, так же далеко, как Австралия.
Парни интересовало, что Берна делала целый день дома, пока Мик был в отеле. Его мама работала в цветочном магазине, очень стильном и красивом. Вполне подходящая работа для жены преуспевающего дантиста. Но Берна нигде не работала.
Она целый день не находила себе места и была всем недовольна, признался Мик. Счастье ей было неведомо. Но, кажется, ему потом было стыдно, что он открыл это Парни, и возвращаться к этому разговору не хотел.
— Что же такое счастье, Мик? — спросил мальчик своего взрослого друга.
— Ну, если этого не знает благополучный парень вроде тебя, у которого есть все, чего ни пожелает, где уж нам, остальным, это знать?
— Согласен, у меня действительно много всего есть, — сказал Парни. — Но и у Эстер есть многое, а она все равно несчастна. Более того, она глупа, как гусыня.
— Не вижу ничего глупого в гусыне, — неожиданно заметил Мик.
— Я тоже не вижу, — ответил Парни. — Это просто оборот речи, как ты сказал о Берне, «бывает и хуже».
— На самом деле я очень люблю птиц, — сказал Мик Куин, быстро затянувшись тайком подсунутой Парни сигаретой. — Я бы хотел завести голубей, но Берна сказала, что от них много грязи. — Он печально покачал головой, и Парни почувствовал, что Берна, должно быть, все-таки «хуже некуда». — А вообще, кто эта Эстер? — продолжал Мик, стараясь переменить тему и отвлечься от размышлений о несовершенствах Берны.
— Это слишком долго и сложно объяснять, — отмахнулся Парни. Невозможно живо описать сумасшествие Эстер в формальной обстановке гостиничного вестибюля, когда в любой момент может появиться менеджер или постоялец, нуждающийся в помощи.
На самом же деле Парни почему-то сомневался, поймет ли его новый друг Мик рассказ про Эстер.
— Хочешь после обеда поехать со мной по делам, тогда и поговорим об этом, — предложил Мик.
— Да, а ты бы рассказал мне о птицах, которых мечтал завести, — произнес Парни.
— Я покажу тебе птиц — а это еще лучше.
Мама Парни качала головой и говорила, что они не уделяют сыну достаточно внимания. Да, они с папой виноваты перед ним и чувствуют это, но им нужно было поговорить о множестве серьезных вещей. Именно сегодня после обеда они собирались повести его в кино. Парни сам может выбрать фильм, и если они согласятся с его выбором, то пойдут все вместе, а если не смогут разрешить пойти на то, что ему понравилось, то попросят его выбрать что-то другое.
Парни сказал, что они с Миком собирались «посмотреть птичек».
— У местных «птички» значит «девицы», — заявил отец.
— Нет. — Парни был совершенно уверен, что это не так. Мик не такой. Он больше не хочет иметь дело с женщинами. Он сам сказал это Парни. Ему хватит вечно недовольной Берны.
Мама полагала, что Мик принял правильное решение. Она многозначительно посмотрела на папу и сказала, что рано или поздно большинство мужчин приходят к подобному заключению.
В обычной одежде Мик выглядел по-другому, не так величественно, как в униформе портье. Но он сказал, что, когда надевает свою старую куртку и брюки, чувствует себя свободно, как чайка в полете. Мик и Парни подошли к автобусной остановке.
— Мы едем туда, где разводят птиц? — поинтересовался Парни.
— Не совсем. Мы едем в дом одного моего приятеля. Мы с ним вместе держим голубей. Кроме тебя и меня, почти никто об этом не знает, — сказал Мик, оглядываясь, не услышал ли его секрет кто-то из пассажиров и не пытается ли он выследить их. — В отеле не знают, — добавил он шепотом.
— А что они могут иметь против? — вполголоса спросил Парни. Он не видел ничего плохого в том, что человек разводит голубей. Но, очевидно, в этом было что-то опасное.
— Я просто не хочу, чтобы там знали о моих делах. Они станут расспрашивать, как там голуби. А я не хочу ничего объяснять.
Парни сразу все понял. Когда люди, которые ничего в этом не понимают, все время тебя расспрашивают, это умаляет значимость твоего хобби.
— Я боюсь, что и меня нельзя считать знатоком птиц, — честно признался мальчик.
— Я знаю, сынок, но у тебя открытое сердце. Молодое открытое сердце.
— Мне так однажды сказала Эстер. Мол, у меня молодое сердце, и я лишен предрассудков, как старшее поколение.
Парни был просто поражен, что здесь, на другом конце света, кто-то сказал то же самое. Хочется верить, не потому, что Мик такой же чокнутый, как Эстер.
— У тебя есть кто-нибудь, кто упечет тебя в сумасшедший дом, если ты сойдешь с ума? — спросил Парни участливо.
Мик пришел в неописуемый восторг.
— Ты просто умора, Парни Куин. Кто такая Эстер? Это твоя сестра?
Парни заметил, что они задавали друг другу вопросы и не давали ответов на них. Но почему-то это не имело значения. Они вышли из автобуса и вскоре очутились в доме, который показался Парни довольно жалким. «Надеюсь, что это не дом Мика», — подумал мальчик. Ему хотелось, чтобы тот жил в хороших условиях.
— Ты здесь живешь?
— Да нет. — В его голосе звучало сожаление. Он оглядывал потертые шкафчики и горы газет на полу, посуду в сушке, пустую бутылку из-под молока на столе. — Нет, я живу в таком месте, где надо чуть ли не обувь при входе снимать. Да приведи я тебя в мой дом без официального разрешения, такое разразилось бы, что на другом конце страны услышали бы. Это дом Джера. — Он произнес это с неподдельной завистью.
Джер был на заднем дворе. Кажется, он обрадовался приходу Парни и спросил, делает ли он ставки. Мальчик ответил, что наверняка займется этим, когда вырастет и у него заведутся деньги. Джер посчитал такой ответ разумным и не стал извиняться за предположение, что Парни является завсегдатаем букмекерской конторы. «Джер — мировой парень», — подумал его десятилетний гость.
Мик и Джер показали ему голубятню, объяснили правила состязаний. Они втроем серьезно, по-мужски обсудили плохие результаты принадлежащих Джеру и Мику птиц. Вот у других хозяев голуби — настоящие чемпионы, аж зависть берет. Конечно, наши, как и положено, возвращаются домой — вон сколько их на заднем дворе. Но пойдут ли они обратно в клетку? Можно ли их заставить, черт побери?! Сколько соревнований они могли бы уже выиграть, если бы только умели соблюдать правила! Но нет. Вместо этого они прилетали, рассаживались во дворе и начинали ворковать, довольные, что вернулись к Джеру и Мику. Некоторые из них определенно туповаты. Но Парни тут же предупредили, что эта информация не должна выйти за пределы этого дома. Мальчик был вынужден признаться, что он не знает, проводятся ли в Соединенных Штатах соревнования голубей. Но он обязательно спросит, когда приедет домой, и напишет Мику и Джеру об этом.
— Молодой человек вроде тебя не утруждает себя написанием писем, — философски заметил Джер, пока голуби усаживались к Парни на плечо, радуясь появлению нового товарища для игр, причем, похоже, не ожидающего от них никаких спортивных результатов.
— Я с удовольствием пишу письма, — запротестовал Парни. — Я написал всем, кому когда-либо обещал… — Он сделал паузу. — Ну, кроме Эстер.
— Думаю, тебе надо рассказать нам об Эстер, — сказал Мик Куин.
Здесь, в этом маленьком дворе, среди птиц с мягким оперением, под их умиротворяющее воркование, похожее на приятную музыку, Парни Куин рассказал Джеру и Мику об Эстер. Нельзя было и представить себе слушателей лучше. Они говорили, что это похоже на пересказ кинофильма, и требовали подробностей о ее визитах в каждый из праздников. Слыханное ли дело? Семье пришлось пересечь Атлантику, чтобы спастись от нее!
— А почему же она хотела, чтобы ты ей написал? — в конце концов спросил Мик.
— За день до нашего отъезда она сказала, что знает о том, что мы уезжаем, и попросила написать ей всего одно письмо. Просто ей хочется знать, нашли ли мы счастье там, куда едем. Но я не смог написать. Я не мог рассказать Эстер, что мама с папой кажутся счастливыми, когда вот так глупо держатся за руки. Она совсем спятит, если узнает об этом.
Парни стоял посреди двора, а голуби прилетали и улетали; он гладил их перышки, и они, как ни удивительно, совсем не боялись его. Он взял одного в руки и почувствовал, как бьется его маленькое сердце. Парни закрыл глаза и слушал, как голуби машут крыльями. Что может быть лучше этой компании — мужчины и птицы? Они ничего не требуют от тебя и своим присутствием прогоняют все печали. Ему внезапно показалось, что, наверное, он никогда не будет так счастлив, как сейчас.
— Ты мог бы послать открытку этой несчастной женщине, — произнес Мик.
