Рулевой уже практически ничего не мог поделать. Единственное, что ему удалось, — это немного смягчить удар. Потерявший управление корабль несло по инерции к скалистому берегу. Подводная скала проскрежетала по борту, вспарывая обшивку. Вода хлынула в длинную пробоину, заливая машинное отделение. Корабль ударился носовой частью в крутой подводный склон. Корма опустилась в волны, палуба накренилась. Тяжелый радиотелескоп вырвало вместе с гидроцилиндрами, он еще балансировал, покачиваясь на изогнутой раме, а затем, снеся фальшивый борт, рухнул в волны. Понимая, что корабль уже не спасти, помощник командира отдал приказ покинуть судно. За борт спешно полетели спасательные плотики. Радист до последнего пытался послать в эфир сигнал бедствия.
Командир «Гломар Эксплоэр» пришел в себя, когда его выносили из спасательного плота на берег. Единственное, что осталось на поверхности от его корабля к тому времени, — это большое мазутное пятно, куча обломков фальшивой надстройки да мачта антенны.
* * *
Субмарину то подбрасывало, то опускало к самому дну взрывами глубинных бомб. Илья Георгиевич считал их, он точно помнил, что вертолет сбросил десять. Освещение мигало, и тогда в наступавшем временами полумраке, чуть рассеиваемом аварийными лампочками, тревожно переливались цифры таймера, ведущего обратный отсчет времени. Все, что оказалось плохо закреплено, перекатывалось, громыхало. Вырванный монитор еще продолжал искрить, болтаясь на измочаленном кабеле.
— Десять, — выдохнул Илья Георгиевич, когда субмарину встряхнуло еще раз.
Бледный старпом осматривал содранные в кровь ладони и почти беззвучно сообщил, обращаясь скорее к самому себе, чем к командиру:
— До самоуничтожения корабля осталось пять минут.
— Не умирай, старпом, до расстрела.
Перископная стойка пошла вверх. Первое, что увидел кавторанг, — выход из пролива. Судно радиоэлектронной разведки, замаскированное под судовую мастерскую, исчезло из поля зрения, но стоило повернуть перископ, как стало понятно — почему. На поверхности бухты яркими оранжевыми пятнами резали глаз спасательные плотики. Над водой возвышался борт полузатопленного корабля. Над островами кружил вертолет. Старпом, видевший картинку на мониторе, промолвил:
— Однако… Что это было?
— Черт его знает, — пробормотал командир, сжимая ручки перископа.
Оператор гидролокатора доложил, что датчики заградительной сети, прикрывавшей выход из пролива, теперь подают сигналы с другой стороны — от потерпевшего крушения судна. Вывод он делать не стал, предоставив его командиру. Таймер незамедлительно был остановлен. Крышка надежно прикрыла красную, похожую на ядовитый гриб кнопку самоуничтожения подлодки. Перекличка отсеков показала, что пострадавших и серьезных повреждений нет.
— Держать перископную глубину. Самый малый вперед, — отдал приказ командир.
По всему получалось, что путь, ведущий из западни к свободе, временно открыт. Николай Даргель недоуменно смотрел на торчащее из кармана комбинезона горлышко водочной бутылки.
— Ты водку раздавал, ты и собери, пусть постоит в торпедном отсеке, — Илья Георгиевич довернул и без того плотно завернутую пробку и отдал бутылку старпому. — Выпьем, когда вернемся, а по дороге подумаем, что и почему произошло.
Лицо Макарова оставалось предельно напряженным, когда субмарина проходила то место, где в прошлый раз напоролись на сеть. Не верилось в удачу, но выход был свободен.
— Убрать перископ, глубина двадцать метров, полный вперед, — приказал он, когда подлодка благополучно миновала скалистый выступ берега и вышла в открытое море.
* * *
Совершать ошибки всегда легче, чем потом признаваться в них. Это касается всех: и штатских, и военных, и тем более представителей спецслужб. Они бы дорого дали за то, чтобы тема совместных военно-морских учений быстро исчезла из средств массовой информации. Официальные формулировки по их окончании сделались до неприличия расплывчатыми и обтекаемыми. Так что даже самые простодушные граждане стран, входящих в НАТО, могли заподозрить неладное.
Мол, антитеррористическая составляющая учений продемонстрировала возможности тесного взаимодействия военно-морских сил стран, входящих в коалицию. Однако выявились и некоторые недоработки, которые предстоит устранить в будущем. После чего оптимистически добавлялось, что, в общем-то, учения и проводятся для выявления так называемых узких, проблемных мест. И лишь вскользь упоминалось, что при проведении «Земляничной поляны» один из кораблей потерпел крушение вследствие неполадок с электроникой.
Однако финские и шведские журналисты, не связанные обязательствами, «отрывались» на каверзных вопросах. Они требовали объяснить, почему вопреки программе учений в районе Аландов оказалось американское судно радиоэлектронной разведки, замаскированное под плавучую мастерскую. По местному телевидению даже показали фотографии пролива между островами Лаповеси, сделанные с борта туристического самолета. Самолет, прорвавшийся в закрытый квадрат, перехватили и сопроводили вертолеты, посадили на военном аэродроме, но фотоснимки еще во время полета журналисты успели передать в редакцию по мобильной связи.
Внятных ответов не последовало, крыть было нечем, и военные избрали излюбленную тактику, заявляя, что до окончания расследования они не вправе делать какие-либо заявления. В душе им оставалось только проклинать спецслужбы, пытавшиеся использовать учения как ширму для решения своих проблем. Так уже случалось не раз, в случае неудачи спецслужбы уходили в тень, предоставляя комментарии тем, кто не мог знать всей правды.
Однако адмирал Йорк и аналитик АНБ Палмер были из тех немногочисленных посвященных, кто знал практически все. И это не прибавляло им оптимизма. Сорванная операция «Эшелон», к проведению которой АНБ готовилось более года, безвозвратно потерянное оборудование «Гломар Эксплоэр», выведенный из строя «Пасифик Интерпрайз», ускользнувшая в самый последний момент разведывательная субмарина, чью государственную принадлежность даже не удалось установить. Но и это было не самое страшное. Один из лучших техников, работавших на АНБ, технический руководитель всего проекта, оказался предателем. Согласно показаниям командира «Гломар Эксплоэр» и его помощника, Виктор Герман намеренно направил корабль на заградительную сеть. И хотя судно радиоэлектронной разведки еще не подняли, не оставалось сомнений, что он прихватил с собой не только то, что носил в голове, но и диски с программами по операции «Эшелон», находившиеся в его распоряжении. Со вчерашнего дня на программе можно было поставить жирный крест.
Адмирал пыхтел трубкой, распространяя вокруг себя густые облака дыма, аналитик Палмер уже не обращал внимания на раздражавший его ранее запах. В душе он завидовал адмиралу. Среди многочисленных заслуг Йорка неудача с таинственной подлодкой была лишь досадным эпизодом. Максимум, что ему грозило, — отправиться на покой, что в почтенном возрасте выглядело бы вполне пристойно. А вот сам аналитик, находившийся на пике карьеры, рисковал теперь всем, чего достиг в жизни. Второго шанса в АНБ для него не предвиделось.
— Я не хочу лишний раз напоминать, что русский инженер был вашей креатурой, — адмирал смотрел в темноту, простиравшуюся за открытым иллюминатором, куда лениво вытекал ароматный табачный дым. — В конце концов ему удавалось обманывать не только вас или меня. Но вы лучше знаете его физическую форму.
— Он не давал себе расслабиться, — мистер Палмер устало потер виски, — тренировался, следил за собой. Человек, решившийся прыгнуть в воду, когда вокруг рвутся глубинные бомбы, был уверен в себе.
Адмирал Йорк хмыкнул, отложил трубку в пепельницу на горку сизого пепла.
— Виктор Герман подкупил вас своим талантом. Трудно было удержаться от соблазна использовать его знания против русских.
— Он был лучшим специалистом по их системам связи.
— Наверное, вы переусердствовали, склоняя его к сотрудничеству?
— Вербовка всегда предусматривает психологическое, а иногда и физическое давление, — прозвучал уклончивый ответ. — До сих пор не могу поверить.
— У вас это одно из первых серьезных разочарований в людях? Мне приходилось и раньше. Это всегда тяжело дается, — признался Йорк. — И все же, каким бы ни был подготовленным ваш мистер Герман, или как там его настоящая фамилия, ему не под силу добраться вплавь до Питера или Кронштадта. Он до сих пор скрывается на Аландах.
— Поиски пока не дали результата — никаких следов.
— Единственный для него путь — покинуть острова на корабле.
— Мы договорились с финнами. Они проверяют суда предельно тщательно.
— Мы тоже ведем мониторинг. Корабли остаются на Аландах. Их гидролокаторы «фильтруют» море, хоть официально и заявлено окончание учений.
