— Да, конечно, бартер. Обмен товарами напрямую — это, конечно, хорошо, но не всегда же один товар можно измерить в стоимости другого. Вот вам простой пример: бортник, собирающий мёд диких пчел, захотел сделать подарок своей жене и подарить ей ювелирное украшение. Как можно измерить стоимость кольца или браслета в меду диких пчёл? А если у ювелира аллергия на мёд, то бортнику придётся сначала узнавать, чего хотелось бы ювелиру, и обменять свой мёд на это. Долгая история, вы не находите? Всё, что появляется в обществе, появляется потому, что в этом возникает потребность. Лодки и корабли появились потому, что была необходимость в путешествиях по воде. Канализация появилось потому, что возникла потребность в чистом и свежем воздухе около своего жилья. Так же появились и деньги — как универсальная мера стоимости, в которой можно измерить цену чего угодно.
— То есть те, у кого нет денег, по-твоему, отсталые? — недовольно спросил Кермол.
— Я бы так не сказал. Если я не ошибаюсь, у вас имеются общаки, где каждый берёт себе по потребностям, не так ли? — и, дождавшись утвердительного кивка орка, продолжил, — у вас просто менталитет другой. Уважение к своим сородичам позволяет вам обходиться без денег — в какой-то степени это выглядит куда более развито. У тех же эльфов денег тоже не было и в помине — а там было, что купить, и немало, уж можете мне поверить.
— Ладно, хватит заумных речей речей, — зевнул Фрайсаш, — вымоемся с дороги и будем отдыхать, завтра у нас трудный день…
Глава 7.8
Глава 8. Мастер магии земли.
— Ну, посмотри, как он сладко спит, — донёсся до меня чей-то голос, — прямо даже будить его жалко.
— А придётся, — сквозь пелену бессознания расслышал я, — как говорится, сначала надо сделать дело, а потом уже предаваться заслуженному отдыху. Мы тут все на нервах, вот-вот будет ясно, стоило ли нам сюда идти, а этот дрыхнет без задних ног…
С последним аргументом было не поспорить, так что я с неохотой разлепил глаза и принялся подниматься. Вся команда уже полностью была собрана, так что и я наскоро умылся и оделся, после чего мы пошли на завтрак.
Однако, вопреки вчерашнему нашему состоянию, сегодня никому кусок не лез в горло. Вчера мы были слишком уставшими и измученными, чтобы у нас были силы ещё и волноваться об этом, сегодня же сомнения вернулись сполна.
Минут двадцать спустя к нам присоединились Таркус и Зикард, причём мысли первого явно блуждали где-то очень далеко, второй же был не в пример мрачен и неразговорчив. Когда мы всё-таки закончили с завтраком, тролли велели нам следовать за собой.
Утром город был ещё более оживлённым. Все спешили по своим делам, с товарами, каким-то вещами, или просто группами куда-то шли. Из любопытства я посмотрел на их ноги. Некоторые смельчаки уже отваживались ходить босиком, но многие всё ещё не решались снимать обувь, хотя явно было заметно, с каким нетерпением они ждут, когда это можно будет сделать.
На нашем пути лежал базар. И, к моему удивлению, здесь было много фруктов и овощей, причём явно очень свежих. Хватало и других товаров: домашняя утварь, одежда. Но всё же куда больше меня заинтересовали фрукты и овощи: ну откуда им тут взяться в такое время года? Даром что я прошёл мимо прилавка, на котором вместе лежали черешня и клубника. Чуть ниже шли корзинки с ягодами (черника, смородина красная, чёрная, голубика, ежевика). А под прилавком скромно притаились арбузы. И, судя по лицу торговки, гордо занимавшей прилавок, за любую попытку усомниться в качестве товара вполне можно было недосчитаться пары зубов.
— Откуда же здесь такой базар, если у вас нет денег? — спросил я Таркуса.
— Да деньги-то у нас есть, но их строго ограниченное количество, — рассеянно ответил он, — больше не выпускают ни при каких обстоятельствах. Любого старейшину, который предлагает подобное решение проблемы, с позором изгоняют из Совета.
— Что, вообще не выпускают? Но это же невозможно! — удивился я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почему это, — с любопытством спросил Кермол.
— Вы что, снова хотите от меня лекцию по экономике? — фыркнул я, — ну извольте. Простой пример: на рынке есть тысяча монет и десять торговцев, в распоряжении которых имеется сто килограмм помидоров. Следовательно, килограмм помидоров торгуется по цене в десять монет. Но вот на рынок пришло еще двое троллей, которые тоже хотят продавать свои помидоры. Но если денег больше не стало, то теперь эта же тысяча монет должна быть эквиваленту уже не ста, а ста двадцати килограммама помидоров. И килограмм уже будет продаваться, — я на секунду задумался, — по восемь с половиной монет за килограмм. Или, чтобы было проще, за десять монет можно будет купить уже килограмм и двести грамм помидоров. А если на рынок придут ещё торговцы помидорами, то они ещё более подешевеют. А ведь речь идёт только об одном товаре. А если на рынке ещё будут появляться огурцы, яйца, масло, сметана? Одежда? И всё это должна будет обслуживать одна тысяча монет? Никто не спорит, что власть не должна злоупотреблять производством денег, но и в другую крайность тоже впадать нельзя, потому что тогда уже начнут обесцениваться товары.
— Как-то ты слишком хорошо в этом разбираешься, Дэмиен, — задумчиво сказал Фрайсаш.
— Это должно было стать моей профессией в моём родном мире, — неохотно ответил я.
— Что ж, твоя правда, — с улыбкой сказал Зикард, — новые деньги, в любом случае, в ыпускаются очень редко, не чаще одного раза в пять лет, но у нас имеется другая, если так можно выразиться, валюта. Мы в обмен на товар пишем обязательство на особой бумаге и заверяем её подписью и прикосновением Звезды Матери. Как правило, это обязательство выполнить какую-либо работу или предоставить определённое количество товара. И это очень ходкая здесь вещь.
Я в ответ пожал плечами. Ещё один камень в огород тех, кто считает троллей недалёкой расой: если уж в плане биологии они уже осознали всю опасность злоупотребления мясом, а в плане градоустройства вовсю используют канализацию, то почему бы в плане экономики им не додуматься до аккредитивов, пусть даже это слово и не используется напрямую? Тем более, что такой инструмент даёт ещё одно важное преимущество: он даёт огромную мотивацию каждому троллю овладеть хотя бы какой-нибудь профессией. Иначе тот не сможет написать аккредитив, потому как он просто ничего не умеет. С голоду сородичи ему, конечно, умереть не дадут, но как же такому бедолаге должно быть стыдно за собственную бесполезность.
Пока мы разговаривали, базарный ряд кончился, а ещё через несколько улиц начались… теплицы. Их как раз открыли для регулярного проветривания, и я мог наблюдать, как две женщины в них аккуратно зачаровывают побеги.
— Только до тех пор, пока растение не даст цветы, — проследив мой взгляд, пояснил Зикард, — появление и рост плодов — уже процесс исключительно естественный. Если ещё и плоды магией подгонять — они уже будут не такие вкусные, да и, если разобраться, пользы в них тоже мало. Не говоря уже о том, что девать такую прорву фруктов и овощей просто некуда. Даже таким сдержанным методом мы собираем четыре, а то и пять урожаев за год.
Но вот мы, наконец, прибыли к месту нашего назначения. Посреди очередной площади, которую окружали растущие дубы, возвышался храм Вариликуса, настолько большой, что его при желании даже за чертой города можно рассмотреть.
— Он ждёт вас там, — почтительно тихо прошептал Зикард, — удачи…
* * *
Храм, стоило признать, поражал не только снаружи, но и изнутри. Все стены были расписаны сценами из жизней троллей, по бокам стояли святые в капюшонах, державшие в руках кто кадило, кто свиток, кто свою звезду матери. А напротив на всю стену было изображение огромной звезды матери. Очень, очень красивой. В ней были и сапфиры, и изумруды, и рубины… Все одиннадцать лучей звезды были исписаны рунами и украшены каменьями. И хотя это был всего лишь рисунок, даже он поражал воображение. Ведь такая вещь наверняка существовала, а, может, и до сих пор существует на самом деле.
