детей были покрыты глубокими кровоточащими ранами, а еще – заживающими шрамами, доказывающими, что такое с учениками происходит далеко не впервые. Одни дети кричали, другие плакали, третьи терпели молча, но вырваться не пытался никто. Кровь густыми брызгами летела во все стороны, щедро исчерчивала и стены, и лица служителей. Однако им, казалось, даже нравилось чувствовать ее.
Первое время Лорена не могла ничего. Ни двинуться, ни слово произнести, ей даже казалось, что дыхание в груди замерло, потому что дышать воздухом, пропитанным кровью и болью, она не хотела.
Потом онемение постепенно отпустило. Лорена обнаружила, что ее собственные мышцы напряжены так, что это наверняка скоро отзовется болью.
– Это что? – прошептала она. – Зачем это?
– С вами все в порядке? – забеспокоился Даг-Мескалам. – Вы как будто побледнели!
– Зачем вы их избиваете?
– Я, если честно, и не знаю… Но сейчас узнаю, подождите здесь!
Он хотел казаться всеведущим господином, только поэтому он и отправился задавать вопрос. Ему было искренне плевать на то, почему льется кровь. Он отошел, а Лорена даже не смотрела, куда именно. Она была не в силах оторвать взгляд от детей. Она могла сколько угодно напоминать себе, что это дикари, враги, будущие Глашатаи – ничего не помогало. Сейчас она видела лишь страдающих подростков, у которых из-за этой проклятой войны отняли жизнь… настоящую жизнь, подсунув вместо нее жалкую подделку.
Даг-Мескалам вернулся не один, а в сопровождении пожилого мужчины, крепкого, широкоплечего, на две головы возвышающегося над принцем. Он даже на своего почетного гостя смотрел с раздражением, Лорену ему наверняка хотелось придушить, но он не решался. Пока не решался.
– Это Наставник, – с гордостью сообщил принц. – Налуд-Шахан. Глава школы и большой друг нашей семьи!
– Разумеется, – Наставник чуть заметно наклонил голову. – И я всегда рад видеть у себя будущего великого жреца.
– Я вот спросить хотел… зачем их бьют?
– Их учат терпеть боль. Просто драться недостаточно. Они не должны ни на что отвлекаться до победы.
Лорена невольно вспомнила свою единственную битву с Глашатаем – то, с какой легкостью он принимал самые сильные ее удары. Тогда ей казалось, что единственное возможное объяснение – его нечеловеческая природа. Теперь же Лорена понимала: если он тоже когда-то истекал кровью у этого столба, он эти удары даже не заметил.
– Но разве это урок? – не выдержала она. – От них же ничего не зависит!
Взгляд Наставника обжег ее, но голос продолжил звучать спокойно, почти дружелюбно.
– О, нет, госпожа, не все так просто. Это именно урок, важный и сложный, на котором от них зависит очень многое. Цепи висят свободно, и каждый из моих учеников может в любой момент упасть. Их задача – выдержать определенный промежуток времени, каждый раз увеличивающийся. Они могут кричать, стонать и плакать, но они обязаны остаться на ногах.
– А если не смогут?
– Они будут наказаны.
Лорена слабо представляла, чем еще их можно наказать. Избить? Смешно. Лишить еды и воды? Но тогда они ослабнут и не смогут больше тренироваться.
Пока она размышляла об этом, один из учеников все-таки не выдержал. Парень терпел до последнего, хотя на его спине не осталось живого места. Лорена предполагала, что мутная жижа, в которой вымачивали лианы, лишь усиливала боль. Служители как будто намеренно делали все, чтобы их ученики хоть раз, но сорвались! И вот теперь парень упал на колени.
Он тут же попытался подняться, но было уже поздно. Служители, многозначительно переглянувшись, направились к нему. Увидев их, парень крикнул:
– Нет! Пожалуйста, не надо! Я стою! Вы разве не видите?! Я стою, я случайно!..
Но его слова уже не имели значения. Его отстегнули от столба и потащили к двери, расположенной в одной из стен зала. Лорена даже не догадывалась, что за ней находится, а вот парень определенно знал. Он, еще недавно ослабший от боли, теперь извивался всем телом. Он умолял о пощаде, он плакал – хотя у столба не проронил ни слезинки. Каким бы ни было наказание, оно наполняло будущего великого воина звериным ужасом.
Помилование никому не полагалось. Служители швырнули парня за дверь, один последовал за ним, другой остался снаружи. Крик, который очень скоро донесся изнутри, не был даже похож на голос человека.
Лорене хотелось помочь ему. Броситься туда, избить этих проклятых служек – она могла бы! Но на таком ее достижения и закончились бы. Она видела, как много под землей охраны, со всеми она бы не справилась. Да и эти дети, выросшие в культе, сами бы вонзили ей нож в спину… Поздно их спасать. Давно уже поздно.
Она посмотрела на своего спутника и заставила себя натянуто улыбнуться:
– Думаю, нам пора идти. Я… Сегодня я увидела достаточно.
* * *
Молодняк был хорошим: крепким, в меру наглым, любопытным. Отбраковки Саргон вообще не нашел. Хотя, быть может, их сожрали еще до того, как он проверил кладку. Это Нинки ему когда-то удалось спасти в последнюю минуту, в целом сейкау не были милосердны к больным детенышам.
Он раздумывал об этом, мелко нарезая мясо в мастерской. Он слишком много времени потратил на патрулирование джунглей, сейкау не успевали охотиться, и теперь нужно было подкормить их. Занятие это было долгое, скучное, но Саргон никому его не доверял – и никому не позволял беспокоить себя, пока он оставался в мастерской. Слуги об этом знали, и неизвестно, чьего наказания они боялись больше: его или Мешхе.
Раньше не было ни одного человека, который решился бы нарушить запрет. Теперь вот один появился.
Пленница вошла в мастерскую нагло, как в свой собственный дом. Сейкау, ожидавшие мяса, зашипели на нее – как на конкурентку. Девица, раньше шарахавшаяся от них, теперь не обратила на угрозу никакого внимания. Она училась раздражающе быстро.
Первым его желанием было послать ее в зад унгаху, но Саргон сдержался. В пленнице что-то изменилось. Обычно она старалась держаться от него подальше, а если их пути пересекались, она смотрела на него с вызовом. Теперь же она казалась задумчивой, почти печальной и явно не рисовала в воображении пытки. Это интриговало, да и могло его позабавить. Саргон не стал ее прогонять, но вопросов не задавал. Он не сомневался, что она все расскажет сама.
– Даг-Мескалам сегодня водил меня в школу Глашатаев.
Саргон усмехнулся, не поднимая головы. Даг-Мескалам был еще глупее, чем он ожидал. Ветвь крови великих жрецов определенно находилась под угрозой.
– Ты ведь тоже там учился? – продолжила пленница. – И ты проходил все те испытания… Каким зверем тебя мучили? Сейкау?
– Юваром, – безразлично отозвался Саргон. О том, что тот день до сих пор преследовал его в ночных кошмарах, девице знать не полагалось. – Не мучение.
– А по-моему всё там мучение… Или издевательство, как посмотреть. С вами обращались так, будто вы оружие…
– Мы –
