мои молитвы, и проклятые двери, наконец, разошлись.
Я вскочила, чтобы увидеть Ледата, но затёкшие ноги подогнулись, и я рухнула на пол, больно ударившись плечом о стену, но тут же попыталась снова подняться. Потому что мельком заметила бледное лицо Троцкого: глаза его были закрыты, а губы казались синеватыми.
— Что?.. — Голос оборвался, и я, цепляясь за белый халат, просипела: — Что с ним?
Ощутила поддержку и, наконец, встала. Но Ледата уже увезли, рядом со мной остался врач, за полу халата которого я до сих пор цеплялась, не понимая, когда ухватилась.
— Где Игорь Константинович? — спросил он.
— Ему пришлось уехать по делам, — раздался над ухом голос мамы. — Как прошла операция, доктор? Парнишка выживет?
— Следующие двадцать четыре часа он проведёт в реанимации, — сухо ответил врач. — Если ухудшения не будет, переведём в палату.
И царапнул меня обеспокоенным взглядом:
— Похоже, девушке тоже нужна помощь.
— Да, но она отказывалась сдвинуться с места, — пожаловалась мама.
Суровый мужчина вдруг мягко усмехнулся и похлопал меня по плечу.
— Всё будет хорошо, дочка. Прими душ и переоденься. Ты же не хочешь, чтобы твой парень, когда очнётся, увидел перед собой пугало?
Я вздрогнула, растерянно моргнула, а потом поняла, что врач пошутил, и с трудом растянула уголки губ. Надеюсь, это было похоже на улыбку.
— Спасибо… — А потом живо встрепенулась: — Мне можно к нему?!
— В стерильной одежде и маске, — благодушно кивнул мужчина и, попрощавшись, поспешил прочь.
Я позволила маме увести меня в палату, приняла горячий душ и безропотно надела странные бесформенные вещи, в которых выглядела, будто бирюзовое облачко. Но мне было всё равно, что носить, — хоть мешок! — лишь бы меня пустили к Ледату.
Подписав, не читая, какие-то листы, я, всё же увидела его…
Сердце ожгло болью от того, каким безжизненным казался Троцкий. Сестра кивнула на табуретку у стены, а сама проверила приборы и завела в планшет показания пульса и давления.
— Ничего не трогать, — предупредила прежде, чем оставить нас вдвоём.
Кусая губы, я смотрела на Ледата, а по щекам струились и струились слёзы. Из-за них я никак не могла выговорить то, что так хотелось сказать.
«Я тоже тебя люблю».
Глава 45. Ледат
Мы стояли на сцене, и Сергей счастливо улыбался мне.
— Мы победили, — его губы двигались, но голоса я не слышал. Тем не менее, понимал, что друг говорит мне. — У нас получилось, Ледыш!
«Ледат. Ледат. Лед… — прокатилось странное нелогичное эхо. — Дат. Тат. Та…»
Не сразу я понял, что это уже не голос из сна, а звук какого-то прибора, а потом попытался разлепить ресницы. Казалось, что веки были чужими и не реагировали на мои желания. Но в конце концов мне удалось приоткрыть глаза.
Первое, что я увидел — Она сидела рядом с кроватью, на которой я лежал, и невидяще смотрела перед собой. Глаза казались огромными на бледном лице, искусанные губы подрагивали, будто девушка произносила молитву, но я узнал слова нашей песни, и сердце пропустило удар.
— Ви… — из саднящего горла вырвался хрип, но она услышала.
— Ледат! — подавшись ко мне, девушка отчаянно вцепилась в мою руку. — Ты очнулся? Ох, конечно, очнулся!.. Ты меня видишь? Как себя чувствуешь?
— Тише, — я попытался в ответ пожал её ледяные пальцы, но тело будто была накачано гелем и слушаться отказывалось. — Всё хорошо.
— Что хорошо? — голос её задрожал, глаза наполнились слезами. — Ты чуть не умер! Дурак!
Зажмурившись, она прижала ладони к лицу и разрыдалась. Я с трудом поднял руку, погладил её плечо и согласился:
— Дурак. Но живой дурак.
Она глянула на меня исподлобья и издала короткий нервный смешок. Зато плакать перестала. Вытерла мокрые щёки и попыталась улыбнуться.
— Я так испугалась, что ты больше не очнёшься. Было страшно даже подумать об этом. Я так много хотела тебе сказать!
— Что же? — улыбаясь в ответ, я гладил её руку.
Тело медленно и неохотно, но всё же освобождалось от скованности, каждое следующее движение давалось всё легче, а ещё мне было безумно приятно прикасаться к Недотроге. Ведь я тоже думал, что больше никогда не увижу её и не успею признаться, как сильно люблю.
— Я хочу замуж, — неожиданно выпалила она и замерла, глядя на меня, не моргая.
— Замуж? — донельзя удивился я.
— Да, за тебя, — сжав пальцы в кулаки, твёрдо заявила она и снова застыла, не дыша.
— Вот как? — я старался не улыбаться, но непослушные губы растягивались в довольной ухмылке. — Честно говоря, ни разу не задумывался о женитьбе…
— И? — нахмурилась она. — Отказываешь?
— А можно подумать? — лукаво прищурился я.
— Нет, — сухо отрезала она. — Отвечай сейчас же!
— Хм, — я сделал вид, что размышляю. — Уверена, что хочешь выйти за бедного парня из богом забытого городка?
— Да.
Улыбка моя растаяла, а сердце болезненно дрогнуло. Всё, что разделяло нас, навалилось внезапной удушливой лавиной. Как было бы прекрасно жить вместе и любить друг друга, без оглядки на других! Но могли ли мы позволить себе это?
— Подумай ещё раз, — тихо, но твёрдо попросил я. — Уверена, что хочешь выйти за бедного парня из богом забытого городка, где нет никаких перспектив, с приданым в виде упёртого и ворчливого старика-инвалида?
— Да.
— Твой отец будет против.
— Плевать.
— Мой дед будет ругать тебя. Старик никогда не успокоится!
— Потерплю.
— Но почему?
— Потому что не могу без тебя, — проговорила она, а глаза вновь наполнились слезами. Взяла мою руку и, всхлипнув, прошептала: — Люблю я тебя, идиот…
— Любишь и обзываешь? — сдерживая подкатившую к глазам волну жара, проскрипел я.
— Как хочу, так и называю, — она сверкнула глазами. — Потому что мой. И я тебя никому никогда не отдам, так и знай!
Сейчас она напомнила мне себя в прошлом, когда упрямо ходила за мной, требуя посещать занятия. Не сдавалась и даже провела ночь у моего вагончика в ожидании моего возвращения. Я понял, что переубеждать её бесполезно. Возможно, что эта невероятная девушка переупрямит даже моего деда!
— Глупышка, — нежно прошептал я.
— Это да или нет? — с подозрением прищурилась она.
Я смотрел на неё, впитывая это милое недовольство и робкую надежду, которую она излучала. Было так приятно ощущать себя важным и особенным для Недотроги! Но мог ли я быть настолько бесстыдным, чтобы одним словом перечеркнуть будущее девушки, которую любил? Желал ли я Виолетте такой жизни?
Видимо, она прочитала что-то по моему лицу и помрачнела. Но тут же тряхнула волосами и предупредила:
—
