Страх и отчаяние наполнили глаза Эвелин. Грэм не мог больше сдерживаться. Он привлек ее к себе и прижал к груди.
В его объятиях лежало нежное юное создание. Принадлежащая ему женщина. Его жена. Ему больше не нужно стыдиться своего желания. Она не хуже, чем он, понимает смысл супружества. У них будет настоящий брак, если она пожелает. В своем желании Грэм был уверен.
Он поцеловал Эвелин в макушку и молчал, ведь она не могла слышать его слов.
Она доверчиво прижималась к его груди, а Грэм вдыхал ее запах, наслаждаясь каждым мгновением этой близости. Им о многом надо было поговорить, но пока ему не хотелось прерывать невинную сладость этих объятий.
Несколько долгих мгновений он сидел без движения и крепко прижимал к себе Эвелин. Грэм хотел, чтобы она доверяла ему, и тот факт, что Эвелин рассказала ему свою историю, был, на его взгляд, большим шагом на пути к счастью. Она поделилась с ним тем, что скрывала даже от своей семьи.
Когда Грэм наконец отстранился, ему вдруг припомнилась их первая встреча, и он удивленно спросил:
— Эвелин, в нашу первую встречу ты смотрела на меня очень странно и сосредоточенно. Даже когда я стоял в другом конце зала и ты не могла видеть, что я говорю, потому что я повернулся к тебе боком. Но я видел тебя краешком глаза, и у меня было чувство, что ты слышишь или, во всяком случае, понимаешь, что я говорю.
Эвелин нервно облизнула губы.
— Трудно объяснить. Я слышала… какие-то звуки. Не так, как слышишь ты или раньше слышала я. Некоторые тона я чувствую у себя в ушах, вроде какой-то вибрации. Это больше похоже на прикосновение, чем на звук. Я ее чувствую, когда ты говоришь. Она похожа на теплый гул в ушах, очень приятный. Сначала я удивилась, а потом… обрадовалась, что слышу какие-то тона в твоей речи. Вот почему я вечером пришла к тебе в комнату — хотела услышать их еще раз.
— Интересно, — протянул Грэм. — Такое впечатление, что ты потеряла слух не полностью.
Эвелин пожала плечами.
— Почти совсем. По-настоящему слов я не слышу. Я забыла почти все звуки, а раньше помнила. Закрывала глаза и вспоминала их. Сейчас это мне трудно. Звуки ушли.
Эвелин говорила с такой грустью, что Грэм почувствовал боль в груди. Он не мог представить себе жизнь без слуха, но вот Эвелин сумела справиться с таким ужасным несчастьем, придумала, как выжить. Если она может читать по губам, значит, понимает, что говорят люди, находящиеся в отдалении от нее. Поразительная способность! Неудивительно, что ей пришлось так тяжело среди чужого клана. Эвелин понимала, что его люди говорят друг с другом шепотом или стоя на некотором расстоянии от нее, пусть даже в ее присутствии вели себя сдержанно.
Нервно сплетая и расплетая пальцы, Эвелин произнесла:
— Я хотела сказать… что мне нужно начать все сначала. Я думала, что здесь у меня все будет иначе. Здесь я не буду бояться, что меня отдадут Йену. О тебе я ничего не знала, но решила, что ты не можешь быть хуже, чем он.
— Не уверен, что это можно считать комплиментом, — сухо заметил Грэм.
Эвелин вспыхнула.
— Это всего-навсего правда. Я собиралась поговорить с тобой, но мне оказали здесь такой холодный прием, что я испугалась. Узнай твои люди правду, они стали бы вести себя еще более дерзко.
Эвелин закусила губу и отвернулась, но Грэм заставил ее снова повернуться к нему лицом.
— Чего ты боялась?
— Я видела, что ты сочувствуешь мне, и думала, что если узнаешь, что я не слабоумная, то станешь относиться ко мне только как к дочери своего врага. Станешь ненавидеть и проклинать меня. Я оказалась в ужасном положении. Боялась сказать правду. А еще я хотела нормального… брака. Но боялась, что, узнав правду, ты разгневаешься на меня за обман.
Грэм тяжело вздохнул.
— Ты сама загнала себя в ловушку, Эвелин. Нелегко тебе пришлось, а?
Эвелин согласно кивнула:
— Нелегко.
— Нам надо еще о многом поговорить, но я хочу, чтобы ты знала: у тебя есть законное место в моем клане. И я сделаю все, чтобы защитить тебя и обеспечить тебе уважение, подобающее моей жене. Я никому не позволю обидеть тебя словом или делом.
Вся фигура Эвелин выразила облегчение. Она подняла на Грэма взгляд, полный надежды.
— Грэм, а наш брак будет настоящим? Я по-настоящему стану твоей женой, или мы будем играть роли, предписанные нам королевским указом?
В его горле родился низкий, рокочущий звук. Грэм знал, что Эвелин его не слышит, но все же надеялся, что она ощутит напряженную вибрацию в его груди.
Он пальцами приподнял подбородок Эвелин и накрыл ее губы своими. Поцелуй был долгим и многообещающим. Когда Грэм отстранился, Эвелин перевела дыхание, а губы ее припухли.
— Ты будешь моей женой, Эвелин, можешь не сомневаться. Первая брачная ночь станет подтверждением нашего брака.
Глава 22
Сердце Эвелин рвалось из груди. Волнение, страх, возбуждение — все стянулось в один тугой узел. Ей казалось, она не выдержит этого напряжения. Хотелось узнать: когда, где и как. А если прямо сейчас? Но леди не должна задавать таких вопросов — меньше всего ей хотелось смутить мужа.
Чтобы не расставаться с ним как можно дольше, она сплела пальцы с его пальцами.
— Я не жалею, что мне пришлось выйти за тебя замуж, — торжественным тоном призналась она.
Странно было вновь обрести способность говорить, знать, что говоришь, и не иметь возможности услышать звуки, слетающие с собственных губ. Вибрации щекотали ей горло, и Эвелин ощущала, что с непривычки его уже начало саднить. Во рту пересохло. Она высвободила у Грэма свою руку и потерла шею.
— Дать воды? — спросил Грэм. — Тебе, наверное, больно, ведь ты не привыкла говорить.
Она кивнула.
Грэм поднялся и прошел к маленькому столику у окна, где стоял кувшин с водой. Налил полный кубок, вернулся на прежнее место и протянул воду Эвелин.
Первые же глотки стали успокаивать раздражение в горле, которое начало болеть еще раньше, когда она в первый раз закричала в главном зале. Теперь придется платить за собственную несдержанность.
— Я тоже не жалею, что женился на тебе, Эвелин.
Ее глаза распахнулись. Она не ждала такого признания. Сама Эвелин заговорила об этом только для того, чтобы Грэм знал о ее отношении, и не рассчитывала, что он ответит тем же. Но его слова принесли ей облегчение и вызвали в душе признательность. А вдруг… вдруг у них все же получится такой брак, как у ее родителей?
— Не думаю, что наша супружеская жизнь будет легкой. Мы оба знаем, что наши семьи враждуют. Мое отношение к твоей родне не изменится. Я говорю это не для того, чтобы тебя обидеть. Говорю потому, что не буду тебе лгать.
