– ну что можно ожидать от вздорной бабы, – с нескрываемым удовольствием наблюдал за смятением и суетой, овладевшими еще недавно монаршими особами. Когда шум и гам немного утихли, он добавил, что те, кто решит остаться, сделают себе только хуже. Ибо Совет в Ялте, состоящий из разной шушеры, постановил никуда их не отпускать и расстрелять прямо на месте, невзирая на пол и возраст.
Великая княгиня Ксения ахнула и упала в обморок. Сандро попытался привести жену в чувство, а их пятеро сорванцов подняли страшный шум, после чего гостиная стала напоминать сумасшедший дом.
Вместо того чтобы успокоить слабонервных, матрос Задорожный еще подлил масла в огонь, заявив, что времени на сборы он дает всего пару часов, а кто не успеет собраться, отправится в Петроград в чем есть.
– Если нужно, доставлю вас в чем мать родила! – сказал с нехорошей улыбкой громила, перепоясанный пулеметными лентами.
Началась бестолковая суета. Пронзительно вопили «черногорки» – жены великих князей Николаевичей. В чем мать родила недавние владыки России ехать не захотели, и потому сборы в дорогу разного нужного и ненужного барахла несколько затянулись. Заупрямившуюся было императрицу Марию Федоровну два здоровенных матроса с крейсера «Кагул» вынесли к обозу прямо вместе с массивным дубовым креслом, и в таком виде водрузили ее на телегу. Ольга Александровна попробовала было затеряться в этой суете, попытавшись сбежать из дворца с полуторамесячным сыном Тихоном, но матрос Задорожный аккуратно прихватил ее за локоток, заявив:
– А вас, гражданка Романова-Куликовская, я попрошу остаться. У меня в отношении вас есть особое указание. А именно – доставить в Петроград в целости и сохранности. И супруга вашего.
Сапфиры, рубины и изумруды, приготовленные Романовыми для бегства, так и остались лежать в тайнике на берегу Ялтинской бухты, охраняемые лишь старым собачьим черепом. А их хозяева отправились в Петроград, гадая о том, что это может быть – дорогой в эмиграцию или шествием на Голгофу.
Тронулись они уже после полудня. Обоз охраняли два десятка матросов с винтовками. Конечно, против сил, которыми располагал Ялтинский совдеп, этого было слишком мало. Но Задорожный схитрил, отправившись с обозом не по дороге на Севастополь, вдоль берега моря, а горными тропами прямиком на Бахчисарай, куда Романовы и прибыли уже после наступления темноты, уставшие, пропыленные, но живые и невредимые.
То, что они увидели на станции Бахчисарай, вызвало у них шок. Мария Федоровна от изумления и возмущения даже забыла все те ругательства, которые она обрушивала на головы своих конвоиров во время путешествия в тряской повозке. А зрелище стоило того.
В свете тусклых станционных фонарей перед Романовыми стоял грязный и обшарпанный санитарный эшелон, на котором были намалеваны череп с мослами и надпись: «Осторожно, тиф!» Когда первое изумление у знатных пассажиров прошло, Задорожный заявил им, что никаким другим способом доставить их живыми и здоровыми из Бахчисарая в Петербург невозможно. И что это не его идея, а помощника товарища Сталина Тамбовцева. Сам бы он никогда в жизни до такого не додумался. Ведь никому и в голову не придет искать членов бывшей царской фамилии в таком нехорошем месте.
Все те же матросы с «Кагула» составили караул, и около полуночи, отчаянно дымя, поезд тронулся в сторону Симферополя. Далее следовал Армянск, потом Херсон. Киев путешественники решили миновать не останавливаясь. Ибо там сейчас заседала Центральная Рада, издававшая один «универсал» за другим. Пан Петлюра и пан Винниченко пока еще не заявили публично об отделении Украины от России, но уже были готовы провозгласить УНР (Украинскую Народную Республику). В общем, такой же бедлам, только с местным незалэжным колоритом.
Уже позднее Романовы узнали, что дворец Ай-Тодор и имение Дюльбер на другой день после их тайного отъезда были разграблены и сожжены.
18 (5) октября 1917 года, полдень. Петроград, Совнарком (Таврический дворец)
Журналист Джон Сайлас Рид и его жена Луиза Брайант, известная марксистская и феминистская писательница
К парадному входу в Таврический дворец подошел высокий человек в шляпе и костюме явно иностранного покроя, под руку с красивой черноволосой женщиной.
Человек в странной пятнистой военной форме, по всей видимости, старший красногвардейского караула, сделал шаг вперед и сказал:
– Товарищ, будьте добры, предъявите пропуск.
Человек в шляпе сказал с заметным английским акцентом:
– У меня нет пропуска, товарищ. Я Джон Рид, американский журналист, член Социалистической партии Северо-Американских Соединенных Штатов. Пришел взять интервью у вашего нового премьера, товарища Сталина. А это моя жена, товарищ, Луиза Брайант.
Пятнистый достал из сумки блокнот, заглянул в него, а потом спросил:
– Джон Рид? Есть такой! Рад с вами познакомиться, товарищ Рид.
– А вы разве меня знаете? – изумился человек в заграничной шляпе.
– А как же, товарищ Рид, – ответил «пятнистый», захлопывая блокнот, – наслышан про вас, наслышан. Добро пожаловать в Совнарком. Товарищ Сталин вас ждет, мы как раз собирались послать за вами автомобиль.
– За мной? – удивился Джон Рид, глядя на крытый пятнистый легковой автомобиль, своими массивными рублеными формами производивший впечатление несокрушимой мощи. – Но, товарищи, я всего лишь журналист, работаю на журнал The Masses – «Массы» по-русски. Я знаю товарища Сталина – не лично, конечно, но по репутации, как редактора главной большевистской газеты. А теперь он стал первым человеком в новом правительстве. Поэтому я хотел бы взять у него интервью. Думаю, что рабочим всего мира будет интересно узнать, кто он – руководитель первого в мире государства рабочих и крестьян.
Человек в пятнистом кивнул.
– Заходите, пожалуйста, товарищ Рид, я вас провожу. И вы, мисс Брайант. Или вас лучше называть миссис Рид?
Луиза Брайант гордо вскинула голову:
– Мы с товарищем Ридом не верим в условности и конвенции. Поэтому и я оставила свою девичью фамилию. Я не вижу причины, по которой женщина должна менять фамилию только из-за того, что она вступила в брак. И называйте меня товарищ Брайант.
Человек в пятнистом только пожал плечами, показывая, что каждый сходит с ума по своему, и что милые условности, подобно фиговым листкам, зачастую прикрывают железобетонные законы природы, которые так просто не обойдешь. Не тратя времени на формальности, человек в пятнистом вытащил из нагрудного кармана маленькую черную коробочку и произнес в нее:
– Со мной журналисты Джон Рид и Луиза Брайант, к товарищу Сталину.
Коробочка в ответ прохрипела:
– Проведите их, товарищ Сталин ждет.
Несколько минут спустя, кабинет председателя Совнаркома
Джон Сайлас Рид, Луиза Брайант и товарищ Сталин
Товарищ Сталин оказался невысоким рябым человеком с рыжеватыми усами. Он гостеприимно предложил Риду и Брайант присесть и, угостив чаем, сказал:
– Мне
