политикой, не лез в многочисленные общественные движения за то или это, не верил в теории заговоров, конспирологию и остальное дерьмо, которое так любят обсуждать различные диванные критики, а потому и возразить мне было нечего.
Заметив, что я не оспариваю ее слов, Марта с напором продолжила:
— Разве вы не знаете, что наше правительство очень не любит говорить людям правду? Им куда проще запереть всех по домам, все засекретить и по-тихому разгрести то, что натворили, только на этот раз они крупно облажались.
Мне по-прежнему нечего было возразить, да и спорить с ней, как видно, не имело смысла. Какой бы следующий довод я не привел, она с легкостью найдет на него контраргумент. Марта оказалась не только настойчива — похоже, она отлично ориентировалась в подковерных играх власть имущих, чем я похвалиться совершенно не мог.
Так и не отыскав новых способов ее переубедить, я закурил еще одну сигарету. Стоя бок о бок, мы оба надолго умолкли. Устремив взгляд вдаль, она опять о чем-то задумалась, а я курил и перебирал в голове варианты своих дальнейших действий.
Глава 16
Спустя время Марта повернулась ко мне с явным намерением нарушить возникшее между нами безмолвие, но ее прервало внезапное появление Терри.
— Папа, когда мы поедем домой?
Сонно моргая глазами, она стояла за нашими спинами. Я не заметил, как она вышла из дома, а потому услышав ее голос, удивился, но больше меня озадачил прозвучавший вопрос. Списав его на то, что она не до конца проснулась, я раздумывал, как лучше ответить. У меня самого до сих пор не выходило полностью принять, что мы должны куда-то уезжать, и пока что я слабо представлял, как мы все здесь бросим, а самое главное, куда мы поедем.
Марта нашлась первой. Сообразив, что вопрос дочери поставил меня в тупик, она с улыбкой произнесла:
— Привет, Терри. Помнишь меня? Мы виделись пару дней назад.
— Да, я вас знаю. Видела по телевизору. Папа дал вам интервью?
По-прежнему сонно щурясь, она зябко поеживалась в своей легкой пижаме. Несмотря на то, что солнце уже наполовину высунулось из-за крыш соседних домов, грело оно еще слабо, а воздух был пропитан ночной свежестью.
— Нет, мы просто обсудили кое-какие вопросы. — Бросив на меня быстрый взгляд, Марта прибавила: — Думаю, твоему папе не стоит сейчас раздавать интервью.
— Это точно, — усмехнулся я. — Терри, мы не поедем домой. Давай-ка зайдем внутрь и обо всем поговорим. Тут холодно.
Как только мы втроем вернулись в дом, Марта принялась прощаться. Подойдя к Робу, она протянула ему ладонь и с теплотой в голосе произнесла:
— Что ж, я должна ехать, мистер Холдер. Спасибо за кофе и за гостеприимство. Была рада с вами познакомиться и можете не переживать насчет того, что рассказали. Даю слово не упоминать ваших имен в своих репортажах.
— Уже уезжаете? — удивился Роб. — Оставайтесь на завтрак! Айлин пока в душе, но она скоро выйдет.
Вот это резкий поворот от Роба! Не веря ушам, я в недоумении уставился на него, но он, похоже, говорил искренне. Во всяком случае, в его лице отчетливо прослеживалось непритворное радушие.
Для меня внезапный отъезд Марты тоже стал сюрпризом. Мы обсудили уже все, что могли, но тем не менее я оказался к нему не готов. Пытаясь придумать предлог, как ее задержать, я предложил:
— Оставайтесь, Марта. Вы ехали сюда в такую рань и не мешало бы подкрепиться, прежде чем снова приниматься за ваши детективные расследования. К тому же, мне кажется, мы еще не все обсудили.
Не желая выдавать разочарования от ее столь внезапного отъезда, я говорил небрежным, даже несколько насмешливым тоном, однако по ироничному выражению ее глаз понял, что справился плохо.
— Простите, но правда не могу, — покачала она головой. — Не думала, что настолько задержусь, а мне уже давно пора быть на работе. Но спасибо за приглашение, в другой раз обязательно останусь.
Она весело подмигнула Терри, а затем протянула руку и мне.
— Пойдемте, я провожу вас до машины, — пожав по инерции ее ладонь, сказал я.
По крайней мере, так выглядело со стороны, потому что я точно знал, что сделал это намеренно. Почему-то мне нестерпимо захотелось дотронуться до нее, и в подвернувшейся возможности я решил себе не отказывать. Еще через пару минут мы вышли из дома и направились к дороге.
По пути Марта что-то разглядывала в своем телефоне, а я, сунув руки в передние карманы джинсов, молча шагал рядом и размышлял, как убедить ее не ввязываться в задуманную авантюру. Время близилось к восьми утра.
— А что говорит руководство вашего телеканала по поводу письма и вообще всего происходящего? — поинтересовался я, когда мы подошли к машине.
— По поводу письма я еще ни с кем, кроме вас, не говорила и пока не уверена, стоит ли это делать. А насчет того, что происходит… Никто ведь толком ни о чем не знает. Мы чуть ли не единственные, помимо военных, медиков и особого отдела, кому известно хоть что-то.
— Почему же вы рассказали о письме нам?
— Мне показалось, вы не станете болтать лишнего, поэтому я могу вам довериться. Ну и, вы раскрыли мне свои карты, я вам свои. Так что считайте это ответным ходом.
— Марта, не нужно туда ездить, — предпринял я очередную попытку. — Вы не найдете никого, кто даст вам ответы. Там везде военные и люди из особого отдела. Я уверен, они всех контролируют, так что поездка эта не сулит вам ничего, кроме неприятностей.
Вероятно, о чем-то задумавшись, она не ответила. Разглядывая ее сосредоточенное лицо, на котором лежали тени от растущего над нами раскидистого, уже в некоторых местах пожелтевшего клена, я пробовал понять, что меня в ней привлекло. Помимо внешности, было в ней что-то неуловимо притягательное, но я никак не мог определить, что именно.
Безусловно, улыбка и глаза Марты примагничивали взгляд, но куда больший интерес вызывал ее характер. То, что в начале я принял за излишнюю настырность и неуместное любопытство, теперь воспринималось как неравнодушие и стремление помочь людям. Помочь даже ценой собственной безопасности. Я не брался судить — безрассудство это или альтруизм, но видно, что в достижении своих целей она уперта до фанатичности.
— Чтобы убедить людей уезжать, мне необходимо неопровержимое доказательство, которое укажет на наличие реальной опасности, — наконец заговорила она. — Просто предъявить письмо никому неизвестного лаборанта будет явно недостаточно. В телефонном разговоре он пообещал передать мне какие-то важные свидетельства о причастности ко всему военных и особого отдела. Если сумею до
