поснимала вокруг. Рассчитывала найти что-нибудь интересное, но не нашла. Там тоже полно людей и, кажется, пока никто из них не догадался, что она пропала.
— Понятно.
— Потом прокатилась к моргу. Надеялась поговорить с тем патологоанатомом, но, как и следовало ожидать, он наотрез отказался со мной разговаривать.
— Вряд ли он что-то расскажет. Думаю, особый отдел уже провел с ним воспитательную беседу.
— Да, но попытаться стоило. Ну и под конец заглянула в полицейский участок. С местным шефом полиции переговорить мне все же удалось.
— С Биллом? — округлив глаза, недоверчиво воскликнул я. — Он не из тех, кто раздает интервью. Как вам это удалось, черт возьми? И когда вы все успели? Вас не было всего два с половиной часа.
— У меня свои методы.
Придав лицу загадочно-комичное выражение, Марта посмотрела на меня поверх очков и снова переключила внимание на дорогу.
— И что он сказал?
— На самом деле я тоже удивилась, когда он согласился на беседу. Как мне показалось, ваш шеф вовсе не дурак и догадывается, что это не простые исчезновения. Думаю, он уже связал дважды два и понял, что те, кто напал на вас, пропавшие люди, особый отдел и лаборатория связаны.
— Как вы это поняли? Обычно Билл либо неразговорчив, либо орет, как сумасшедший, — проронил я со смехом.
— Прямо об этом он не сказал, но я догадалась по его виду и задаваемым вопросам. Кстати, он посоветовал мне обратиться к вам и мистеру Холдеру. Дал понять, что вы знаете и можете рассказать больше.
— Ого! — От изумления я даже присвистнул. — Может, стоило сообщить ему о Роуз?
— Может быть, но кто знает, как бы он поступил в данном случае? Он связан полномочиями и, по идее, должен извещать обо всем особый отдел, а вот сделал бы он это или нет, вам видней. Вы ведь давно его знаете.
На протяжении следующих полутора часов мы продвигались на северо-запад, неуклонно приближаясь к намеченной цели. По пути между нами происходил малосодержательный разговор обо всех известных к сегодняшнему дню исчезновениях, а также безостановочно циркулирующих в сети слухах. Разговор этот, подобно костру — то разгорался, то затухал, то вспыхивал вновь, а временами мы просто ехали молча.
Между тем, чем ближе мы подбирались к лаборатории, тем больше военных встречалось нам на дорогах. Нашу машину останавливали почти на каждом блокпосту, но Марта показывала свое журналистское удостоверение и беззастенчиво врала, что мы едем снимать репортаж о семье какого-то фермера. Чтобы не вызывать подозрений, она называла населенный пункт в противоположной стороне от места, куда мы действительно направлялись.
Патрульные смотрели на нее с сомнением и чуть не крутили пальцем у виска — все они ручались, что на следующем блокпосту нас, скорее всего, не пропустят, однако нас пропускали все дальше и пока все шло хорошо. Крупные города мы объезжали, а те маленькие поселки, что попадались на нашем пути, выглядели обезлюдевшими. Создавалось впечатление, что многие дома брошены, а редкие прохожие чем-то не на шутку напуганы.
— Думаете, жителей эвакуировали или они по домам сидят? — спросил я, когда мы проехали очередной поселок, в котором не встретили ни души.
— Или все заразились и ушли в поисках новых жертв, — рассеянно ответила Марта. Помолчав немного, она вдруг объявила: — Примерно через сорок минут будет блокпост, на котором в прошлый раз меня развернули.
— Так вы уже пытались проехать? — опешил я.
— Дважды. И оба безуспешно.
Я с интересом посмотрел на ее выразительный профиль, наполовину скрытый затемненными стеклами очков и уверенно сжимающие руль тонкие руки. Глядя вперед с какой-то хищной настойчивостью, она выглядела полностью сосредоточенной на дороге. В данную минуту Марта напоминала выслеживающую добычу рысь, настолько упругими и подобранными стали ее движения, а высокие точеные скулы, плавной линией устремляющиеся книзу — к узкому, несколько заостренному подбородку и требовательному, дразняще-чувственному рту — напротив, застыли в уже хорошо известном мне упрямом выражении.
Мысленно я издал протяжный стон. И чем я думал, отправляясь с ней в эту поездку? Всю дорогу я только и делал, что уговаривал себя не уноситься в фантазиях слишком далеко, не разглядывать ее слишком пристально, не выдавать своих отнюдь небезгрешных помыслов.
— Оба прошлых раза я ехала напрямую к лаборатории, не скрывая, что хочу все выяснить, — заметив, что я разглядываю ее, сказала она. — Сегодня попробуем объездной маршрут. Он длиннее, но главное проскочить этот блокпост.
— А если снова не выйдет?
— Тогда используем запасной вариант. — Внезапно она заразительно рассмеялась. — Готовы к приключениям, Джон?
С того момента, как еще в начале пути я прервал ее веселье, она смеялась впервые.
— А разве они еще не начались? — посмеялся я в ответ. — Я думал они начались ровно в ту минуту, когда я решил отправиться вместе с вами прямиком в пасть к дьяволу. Кстати, вам наверняка не раз об этом говорили, но я тоже скажу — вы чертовски упрямы, Марта. Вас не пропустили дважды, но вы все равно туда едете и, похоже, не успокоитесь, пока не добьетесь своего.
— Вы неправильно произносите слово настырная, Джон, но, к сожалению, без приличной доли наглости в моей профессии ничего не добиться. Признайтесь, при нашем знакомстве вы подумали обо мне именно так. Подумали, что я слишком нахальна и бесцеремонна, верно?
Вместо ответа я неопределенно качнул головой, что нельзя было расценить ни как согласие, ни как отрицание. Слова Марты прозвучали с приличной долей самоиронии, чем вызвали во мне любопытство. Судя по всему, она прекрасно осознает, какое впечатление производит на людей, вот только по выражению ее лица я никак не мог определить, задевает ли ее это знание или она относится к нему равнодушно.
Словно не замечая моих заинтересованных взглядов, которые я по-прежнему украдкой бросал на ее профиль, она продолжала смотреть строго вперед.
— Можно задать вам не совсем уместный вопрос? — решился я.
— Вы быстро учитесь, Джон. Задавать неуместные вопросы моя работа, — с преувеличенной надменностью заявила Марта. — Спрашивайте.
— Сколько вам лет?
— Это имеет какое-то важное значение?
Я все еще не мог разглядеть выражение ее лица, но, похоже, она удивилась.
— Не то чтобы… Просто интересно, — сказал я как можно более безразличным тоном.
— Двадцать девять.
— Двадцать девять? Вы серьезно? Черт, простите, но я считал, что вы гораздо моложе.
— Я вас разочаровала?
Подняв очки на голову, она окатила меня своим цепким, изучающе-пристальным взглядом.
— Что? Нет! Конечно нет… — Я хотел было пуститься в разъяснения, но по тому, как щурились ее глаза, вовремя смекнул, что она всего-навсего потешается над моей реакцией. — Просто я думал,
