— Не жалко, — весело сказал Сергей Юрьевич и действительно объявил благодарность всем, кто был в походе.
РЯДОМ С ЗООПАРКОМ
Необычайная история, записанная со слов твердого троечника Феди Елкина
Глава первая,
в которой Петр Никанорович держит речь, школа наводит чистоту, а Маленький Гоп путешествует на шифоньере. Елена Ивановна находит старинный манускрипт, и у нее рождается сногсшибательная идея.
После четвертого урока была линейка.
Директор школы Петр Никанорович Слонимеров обходил шеренги. Так командир обходит перед сражением строй, чтобы поднять боевой дух солдат. Был он в сером костюме, большой, медлительный и важный. Все стояли не шелохнувшись, будто каждый проглотил по линейке, и еще в одну линейку, идеально ровную, длинную, во весь коридор, упирались носками туфли, кроссовки и прочая разномастная ребячья обувь.
— Ребята! — рука Петра Никаноровича взметнулась к серому галстуку, поправила узел, хотя в этом и не было нужды. — Двадцать первого октября по традиции, которая существует уже много лет, состоится встреча с выпускниками нашей школы. Ваши папы и мамы, бабушки и дедушки тоже когда-то сидели на тех же партах, что и вы, набирались знаний и умений, учились отличать хорошее от плохого. Теперь, представьте себе, многими из них мы можем гордиться.
Он начал перечислять, кем именно. Петру Никаноровичу не хотелось бы кого-нибудь незаслуженно оставить в тени, поэтому только перечисление фамилий заняло почти целый урок. Список включал в себя знаменитостей, которые учились в те давние времена, когда школа была еще не школой собственно, а гимназией. Надо сказать, все стояли смирно, никто не баловался, даже четвероклассник Маленький Гоп. Впрочем, он был занят своим делом: пробовал достать из-за спины правой рукой правое ухо. Дергал плечами, крутил головой — не получается, хоть плачь. За список, который торжественно зачитывал Петр Никанорович, Маленький Гоп никакой гордости не испытывал и, кроме того, не надеялся, что когда-нибудь будет в него занесен.
— Встречу надо организовать так, — сказал директор, закругляя свою речь, — чтобы она навсегда осталась в памяти у нас и наших гостей. Собирался педсовет, были высказаны оригинальные предложения. А именно: подтянуть успеваемость, укрепить дисциплину, навести чистоту и порядок.
Начали с последнего, тут реальнее всего было достичь успеха. Петр Никанорович объявил, что пятого урока не будет по причине генеральной уборки и подготовки к встрече. Мощное, прямо-таки армейское «ура» взорвалось в коридоре, прокатилось по всей школе и вырвалось на улицу. Петр Никанорович схватился за уши, спасая барабанные перепонки, и обратился в бегство, успев только распорядиться:
— Свои полномочия передаю Елене Ивановне.
Первой помощнице директора по воспитанию, одетой в спортивный костюм с генеральскими лампасами, очень шло командовать.
— Малыши, с первого по третий, шагом-арш по домам! Будете зря пищать и путаться под ногами! Пятые — мыть двери! Кстати, снимать их с петель не обязательно. Шестые и седьмые — мыть окна. Восьмые делают уборку во дворе. За девятыми — полы. Десятый «А» — носить мебель. «Б» — прибейте зеркало! Обратите внимание, в раме есть ушки. Раз-зойдись!!!
— Наконец-то их энергия будет направлена на мирные цели, — сказал физик Геннадий Николаевич, спускаясь вниз по лестнице.
Дззынь! — одно из стекол не выдержало трудового энтузиазма.
Закипела, забурлила, начала выплескиваться через край работа. Девочки с тряпками облепили окна, так что сразу стало темно и пришлось средь бела дня включать свет. Мальчики таскали воду. В ведрах школа не испытывала недостатка. Их было ничуть не меньше, чем мальчиков. Лязгали ведра, стукались друг о дружку и нечаянно опрокидывались, вода лилась на ботинки и штаны, на чулки в резиночку и туфли. Мальчики награждали друг друга тумаками, девочки визжали, Елена Ивановна носилась из школы во двор, с первого этажа на второй, с левого фланга коридора на правый, вездесущая, как Чапай. Охрипшим голосом она продолжала отдавать команды, хотя уже мало кто обращал на них внимание.
На школьном дворе скребли метлами восьмые. Они подняли такую пыль, что находившиеся в данном микрорайоне прохожие зашлись в кашле.
Одна половина мальчиков десятого «А» волокла в пионерскую комнату ковер, другая — схватилась за полированный шифоньер, чтобы доставить его по тому же адресу.
Шифоньер торпедой вынырнул из распахнутых дверей кабинета директора. На полированной поверхности сидел затесавшийся в компанию старшеклассников Маленький Гоп. Он орал благим матом и колошматил в пустое ведро обломком швабры. Шифоньер несся по коридору, шрапнелью разлетались в стороны от него мальчишки и девчонки. Надо было, конечно, подумать о повороте на лестничную площадку и о силе инерции, но ведь думаешь, как правило, только у доски. Шифоньер влепился в стену и распался на куски. Та же участь неминуемо должна была постичь и Маленького Гопа, но, в отличие от прочих, он заранее подумал о преждевременном финише и за несколько метров до стены сиганул с полированной поверхности, как это делают каскадеры, прыгая на большой скорости из горящей автомашины, трижды перевернулся на полу и встал как ни в чем не бывало. Надо поставить ему в заслугу и то, что он не выпустил из рук обломок швабры и пустое ведро.
После грохота, с каким развалился на куски шифоньер, упала тишина. Такой полной и ясной тишины, наверно, и ночью не бывало в школе. И в этой тишине послышалась тихая музыка, и дребезжащий бас запел:
Ты должен знать, что с сатаной нельзя так поступать безумно.Не стоит черта вызывать, не стоит черта вызывать из ада,Чтобы тотчас его прогнать.
— Что? Где? — спросила Елена Ивановна.
Никто не знал, что и где.
Нет, бог с ним, с шифоньером, откуда песня? Елена Ивановна не первый год работала в школе, потому тотчас сообразила, что на ребячью проделку это не похоже. Заглянула в кабинет физики — колбы и реторты целы, приборы отключены. Сунулась в кабинет зоологии — и тут ничего подозрительного, висят одна рядом с другой картинки, показывающие эволюцию человека. Висят в том порядке, в каком повесил бы их Дарвин, а не наоборот… Только у скелета нижняя челюсть подрагивает, но это от сотрясения, надо полагать.
— Тут, наверное, — отклеив ухо от стены, сказал отличник из пятого «Б» Славик Смирнов.
Место, куда Славик прикладывал ухо, при ближайшем рассмотрении оказалось вовсе не стеной, а дверью. Эту дверь много раз красили заодно со стеной, и она уже перестала восприниматься как дверь.
— Сантехника Борю, живо! — скомандовала Елена Ивановна.
Сбегали за сантехником Борей. Побренчав связкой ключей, но не без помощи топора, он вскрыл дверь, которую никто не тревожил по меньшей мере полвека. Переступив обломки шифоньера, Елена Ивановна вошла в комнатушку. За ней — ребята. Тут оказалось довольно много занятных вещей. Первое, что увидели вошедшие, — изящный, на гнутых ножках ящик с ручкой и с широким бронзовым раструбом. «Орга́нъ Интона, — заинтересовались старшеклассники, — прочный и пріятный музыкальный инструментъ. Для танцевъ и вечеровъ».
— Все ясно, — сказала Елена Ивановна, — это он пел.
— Ребята, смотри, какой классный хлыстик! — сказал Славик Смирнов, помахивая небольшим, но удобным прутиком.
— Не классный, — поправила Елена Ивановна, — а гимназический.
— Это розга, — сказал Федя Елкин.
— Неужели настоящая? — пришел в восторг Маленький Гоп — Васька.
— Подходи, попробуй, если сомневаешься, — сказал Славик.
Маленький Гоп подошел и выпятил то место, которое частенько охаживал ремешком его папаня.
Славик хлестнул только вполсилы, но Маленький Гоп уже не сомневался — настоящая. Пробовать больше никто не хотел, доверились авторитетному мнению Гопа.
Елена Ивановна подняла еще с пола бронзовый бюст Вольтера, сдула с него пыль, поставила на стол. Стол был длинным, во всю комнатушку. На нем она увидела прибор со стеклянной чернильницей — чернила давно высохли, на дне дохлые гимназические мухи. Рядом с прибором лежал пакет, опечатанный сургучной печатью. Недолго думая Елена Ивановна сорвала печать.
Манускриптъ
— прочитала она на первой странице рукописи. Тут же она пробежала глазами вторую, третью и четвертую страницы — и вдруг хлопнула себя по лбу.
— Это как раз то, что нужно! Какая удача!..
В тот же день взглянуть на обнаруженную комнатушку пришел Петр Никанорович. Комнатушка без окон, прибыль небольшая, а вот стол понравился: солидный, весь президиум поместится. Следом явился физик Геннадий Николаевич, заглянул внутрь старинного музыкального ящика, изумился хитроумности механизма и подумал, что если разобрать его, получилось бы немало шестеренок и винтиков, из которых юные техники могли бы сконструировать какую-либо полезную модель. Кроме того, он прихватил висевший на гвоздике старинный немецкий огнетушитель фирмы «Фойершнапс». Учитель истории Антонина Сергеевна приглядела себе Вольтера, вымыла ему с шампунем голову, Водрузила на шкаф, чтобы он смотрел на отвечающих у доски со своей запечатленной на века скорбной ухмылкой. А за стекло шкафа она сунула тот самый «хлыстик» — пусть ученики постоянно помнят, чем школа отличается от гимназии. В конце концов пустую комнатушку осмотрела техничка Агриппина Петровна. О лучшей кладовке, где можно хранить ведра и тряпки, она и не мечтала.
