– Господи, сколько же в тебе этого самого…
В этом он был совершенно прав, но прежде чем успел договорить, она попыталась метнуться к двери. И совершенно напрасно, потому что он успел догнать ее в два шага и потащить обратно.
– Не так быстро. Недавно в поисках материала я наткнулся на одно интересное извращение.
– Какое именно?
Вместо ответа он сунул руку между ее бедер, и каждое движение пальцев заставляло забыть, что она так и не успела воздвигнуть оборонные сооружения.
– Думаю, для тебя это слишком.
Она куснула его за плечо.
– Может, и нет, если будешь сверхосторожным.
– Может, и нет, – согласился он.
После чего в спальне надолго воцарилась тишина.
Гораздо позже, когда она приняла вторую ванну за утро, в постели остался только недовольный бассет. Время, проведенное в ванне, отрезвило ее, и она устало опустилась на край матраца. Гордон подвинулся ближе и положил голову на ее бедро. Длинное лопушистое ухо упало на колено.
Шугар Бет зарылась в подушку, сдерживая слезы. Все утро она пыталась не думать об Эммете, но призраки упрямы и имеют свойство возвращаться. Сегодня она обрезала очередную нить, связывавшую ее с покойным мужем. Вот как бывает, когда наблюдаешь, как любимый умирает медленной смертью. Ни окончательного полного разрыва, ни единого момента всепоглощающей скорби, только бесконечная цепь потерь.
Она погладила Гордона. Свела колени.
Ей было чересчур хорошо с Колином. Но не стоит винить себя за уже сделанное, особенно если у тебя столько времени не было мужчины. Но нужно сделать все, чтобы ее прежняя тяга к сексу вновь не прокралась в душу. Она никогда не позволяла себе ставить собственное счастье в зависимость от мужчин, особенно столь эмоционально холодных, как Колин Берн.
Внизу пробили часы, и она вспомнила, что сегодня воскресенье. Колин собирается на концерт, а она разрешила Джиджи прийти днем. И хотя была явно не в форме для общения с терзаемой тоской девочкой-подростком, вряд ли могла позвонить Галантайнам и попросить Джиджи остаться дома. Поэтому она высморкалась, натянула джинсы, поправила макияж и спустилась вниз убрать беспорядок, оставшийся после завтрака.
Прощальный чек Колина. Она бросила на листок бумаги почти безразличный взгляд. Две тысячи долларов. Должно быть, совесть совершенно его замучила, поэтому она порвала чек. И подумала о Дилайле. В который раз задалась вопросом, не стоит ли взять к себе падчерицу, и в который раз отказалась от этой мысли. Дилайла обожала совместные походы по магазинам и ленчи в ресторанах, но, пробыв несколько часов вдали от Брукдейла, приходила в сильнейшее возбуждение и умоляла поскорее ехать обратно.
Она тупо смотрела в стену, не заметив появления Джиджи, которая сегодня нарядилась в очередную убогую одежонку, висевшую на ней как на вешалке и, без сомнения, крайне раздражавшую родителей. Девочка долго гладила Гордона, а выпрямившись, нервно пробормотала:
– Я должна была ехать с ними на концерт, но поругалась с отцом.
– До чего же вовремя!
– Вы… э… хотите испечь печенье или что-то вроде? – выпалила Джиджи. Но тут же вспыхнула, слишком поздно сообразив, что такая светская львица, как тетушка, вряд ли станет заниматься столь прозаическими делами, как выпечка.
Шугар Бет едва слышно вздохнула. Она со своими комплексами не может справиться, куда уж там заниматься чужими!
– У меня нет муки.
– Не важно. Печенье – это такая тоска!
– Неужели?
Шугар Бет могла бы объяснить, что любила печь всякие вкусности почти так же, как их есть, но не хотела поощрять даже намек на близость между ними.
– Может, вы покажете мне, как подводить глаза? У вас здорово получается.
Шугар Бет оглядела ее мешковатые штаны и выцветшую майку:
– Не думаешь, что это вряд ли будет сочетаться с той дешевкой, что на тебе?
– Я не всегда так одеваюсь.
– Неужели?
Джиджи принялась сосредоточенно изучать ноготь на большом пальце.
– Так спокойнее.
– Спокойнее для кого?
Девочка пожала плечами.
У Шугар Бет не хватало энергии допытываться. Подводка глаз – вполне безопасный предмет. Пусть лучше Джиджи узнает тонкости макияжа от Шугар Бет, чем от своей зануды мамаши или, не дай Бог, от Мэрилин, хотя Мэрилин неплохо управлялась с контурным карандашом для губ.
Она было повела Джиджи наверх, но вовремя вспомнила о смятых простынях.
– Сейчас принесу косметичку. Здесь свет лучше.
– О’кей. И потом я вроде как составила список.
– Список чего? – насторожилась Шугар Бет.
– Вопросов, которые я хотела бы вам задать.
В голове запульсировала боль. Почти забыв о косметичке, она повернулась к кухне.
– Мне нужно выпить кофе.
– Я пью кофе.
– Еще бы!
– Пью!
Прекрасно. Пусть Райан беспокоится о кофемании.
Она включила древнюю кофеварку и, повернувшись, увидела, что Джиджи уже успела сесть за стол и вынула из кармана листок бумаги и огрызок карандаша, готовая делать заметки.
– Первое: что, по-вашему, лучше – быть умной или популярной? Думаю, популярной.
– Эти свойства трудно назвать взаимоисключающими.
– Только не в Паррише.
– Даже в Паррише.
– Вы были умны, но получали дерьмовые оценки, и это принесло вам популярность.
– Неприятно тебя разочаровывать, но я получала дерьмовые оценки, потому что с самого начала дерьмово определила приоритеты. И была бы популярной даже с лучшими оценками в классе.
– Но как? – подскочила Джиджи, отложив список. – Именно этого я никак не могу понять. Как вам это удавалось? Вы были так же богаты, как я. Разве одноклассники не ненавидели вас за это?
Шугар Бет надоело позволять миру рассматривать свои кровоточащие раны, и она не желала говорить об этом сейчас. Или вообще, если уж на то пошло. Но Джиджи заслуживала ответа.
– Я родилась с ложным чувством превосходства, – медленно протянула она, – и умела ловко манипулировать окружающими, а они мне позволяли. Это продолжалось недолго, но ты, должно быть, заметила, что для меня даром не прошло.
Но Джиджи так и не получила ответа, на который рассчитывала.
– А как именно вы ими манипулировали?
Шугар Бет с тоской взглянула на кофеварку, но она еще не выключилась. Ей просто необходим кофеин!
Поэтому она схватила с холодильника банку коки.
– Хочешь?
– Нет, спасибо. Предпочитаю кофе.
– Ну еще бы!
Она дернула за колечко. Джиджи терпеливо ждала: сплошные огромные глаза и настороженные уши.
– Цель не в популярности, Джиджи, а в том, чтобы быть сильной.
– Я не чувствую себя сильной, – уныло пробормотала девочка.
«Добро пожаловать в клуб, малышка».
– Как любой в тринадцать лет. Но тринадцать – самый лучший возраст, чтобы начинать накапливать силы. Именно то, что надо.
Лицо Джиджи озарилось искренней заинтересованностью.
– Именно этого я и хочу. Стать сильной.
– Но ты желаешь этого прямо сейчас, чего просто быть не может.
– В тринадцать вы были сильной.
Шугар Бет чуть усмехнулась:
– Моя сила была иллюзией. Любая уловка, которую я использовала, чтобы добиться своего, со временем оборачивалась против меня. Ты хочешь, чтобы сила оставалась с тобой всегда. Но ее не получишь, принижая себя.
– Не понимаю, о чем вы.
– В твоем случае это означает притворяться бедной, напяливать уродливые тряпки, пропускать уроки, получая плохие оценки, а в свободное время шататься по улицам со всякой швалью.
Джиджи оскорбленно вскинулась:
– Только потому, что Челси небогата…
– Это не имеет никакого отношения к деньгам. Речь идет о мозгах, а судя по тому, что ты мне рассказывала, Господь выделил Челси неполный набор. Ты со своей стороны получила более чем достаточно, но, похоже, ты плохо пользуешься своим преимуществом.
– Я не желаю якшаться с занудами вроде Гвен Лу и Дженни Берри, если имеете в виду именно их.
Шугар Бет вспомнила Уинни, всячески старавшуюся казаться невидимой.
– Потому что ты их не любишь? Или боишься, что другие дети будут смеяться над тобой?
Джиджи слишком долго не отвечала.
– Потому что я их не люблю, – выдавила она наконец.
– Ты хочешь настоящей силы?
Даже задавая вопрос, Шугар Бет пыталась решить, какой рецепт дать девочке.
– О да, – мечтательно вздохнула Джиджи, но личико ее тут же затуманилось. – Вы, конечно, скажете, что нужно учиться? И подружиться с Гвен и Дженни.
– Уважение к окружающим и умение стать на их точку зрения дают тебе силы.
Шугар Бет искренне надеялась, что это правда.
– И делают тебя добрее. А людей влечет доброта. Разумеется, ты должна уметь постоять за себя. Но это не должно повлечь за собой стремления топтать других, а это значит, что ты должна делать это честно и с открытым забралом, без подленьких намеков на чужую полноту.
Джиджи с надутым видом сгорбилась на стуле. Шугар Бет перекатывала в ладонях банку коки, бессознательно ожидая звона обручального кольца. Но она заставила себя снять его еще в прошлом месяце. Джиджи удивленно смотрела на нее. Рано или поздно она станет настоящей красавицей, но Шугар Бет всем сердцем надеялась, что это не случится слишком скоро. Рано расцветшая красота мешает формированию характера.
