и проникновенным голосом ему не поможет. Стас должен ответить за то, что сломал ей жизнь. Даже если он никого и не убивал. Даже если и был виноват в чем-то косвенно.
– Где вы были… – Смирнова назвала дату и время, когда Ирина убивала Алену. – И кто это может подтвердить?
– Я была дома. Спала. Я больной человек. И у меня нет сил. Особенно на то, чтобы обзаводиться алиби. Проверяйте… – она неожиданно хищно оскалилась и прошипела: – Только поторопитесь. Мне осталась максимум неделя.
Смирнова снова и снова задавала ей прямые и завуалированные вопросы. Пыталась давить на жалость. И даже врать что-то про улики, найденные в их квартире.
– Если вы и нашли там что-то, то все вопросы к Стасу.
Она едва не рассмеялась над безуспешными попытками загнать ее в угол. В ее квартире они не могли найти ничего. Спортивный костюм Алены и кухонный нож, которым она ее убила, Ирина выбросила. Туда, где их никто не найдет. А если и найдут, то ей будет уже все равно.
И про автомобиль эта красивая женщина блефовала. Ирина не брала в тот вечер машину. Ехала на такси за Стасом. А потом просто шла за ним. Это когда он уже напился.
И от дома Алены она долго шла пешком. И лишь потом села в маршрутку.
– У вас не выйдет оправдать его, уважаемая товарищ подполковник, – перебила ее Ирина, почувствовав, что вот-вот отключится. – Он должен ответить за то, что совершил.
– А что он совершил, по-вашему? Изменил вам? И только в этом виновен?
– Он все время оказывался не в том месте не в то время. И непременно сильно пьяным. Я предупреждала его, что когда-нибудь это сыграет с ним злую шутку.
Смирнова поднялась с места. Выключила диктофон, сунула его в карман брюк. Стул от кровати переставила к стене.
– Прощайте, – произнесла она от двери.
Ирина лишь кивнула, пристально глядя на красивую женщину.
– Вы сказали про злую шутку… – произнесла Смирнова, замирая на пороге.
– Да. Я всегда говорила, что его пьянство и аморальный образ жизни сыграют с ним злую шутку, – повторила Ирина.
– Да… Но это уже не злая шутка, а преступная. Однако это ваш выбор, – она приоткрыла дверь. – Еще вопрос. Последний. Когда вы наблюдали за домом, где проживала Вострикова, вы видели кого-то еще? Кто еще навещал ее?
Подвох? Она хочет поймать ее? На мелочах? А ведь чуть было не рассказала про Диму и его приятеля Илью. Чуть было не сорвалось с языка.
– Я не могла никого там видеть, потому что я не наблюдала за ее домом. На этом все…
Глава 29
Утро началось с суматохи. Совещание у Якушева отменили по причине его вызова в главк. Крылов просился на допрос. Из больницы, где лечилась его жена Ирина, пришли печальные новости.
– Она умерла минувшей ночью, – позвонил ее лечащий врач Гене.
Он лично просил ему звонить и рассказывать обо всех изменениях в ее состоянии.
– Печально, – вздохнул Гена, делая страшные глаза в Анину сторону.
– Но у меня есть кое-что для вас. Она записала видеообращения. Для полиции и для своего мужа. Два файла. Довольно объемные. Я на почту вам их кину?..
Видеообращение касалось убийства Алены Востриковой. Ирина в нем созналась и просила прощения у Анны за то, что соврала вчера. Она подробно рассказала, как, чем, где и почему.
– Нож и спортивный костюм на дне Яузы. Желаете найти – ныряйте.
Далее шли точные координаты.
Обращение к мужу было очень эмоциональным и гневным.
– Ни за что не стала бы тебя вытаскивать, если бы не эта женщина. Она хорошая. Я поняла это по ее глазам. Она не сволочь. Не то что ты! Да и грешно это… Я человека убила. На тот свет собралась. С таким-то грузом… А ты… Ты все равно найдешь себе пропасть. Не со мной, не из-за меня, так еще где-нибудь.
Через полчаса привели Крылова. И он принялся оговаривать себя, сознаваясь в убийстве своей любовницы. Речь его была сумбурной, прерывистой. На вопрос, с чего вдруг именно сейчас, он ответил:
– Устал. Хочу определенности. На суде Ирину увижу. Она же придет проводить меня на зону.
– Нет. Не придет. Вам придется провожать ее в последний путь, – жестко отреагировал Гена, он вел беседу. – Ирина умерла.
– О господи! – воскликнул Крылов и закрыл лицо руками.
Гена смотрел на его сгорбленную спину и пытался понять, почему он ему не сочувствует. Может, потому, что в его возгласе было больше облегчения, чем страдания?
Он показал ему видеообращение умершей жены. И Крылов расплакался. И снова в его слезах Гене почудилось облегчение.
– Она права, Крылов. Если вы не прекратите вести подобный образ жизни, думаю, мы с вами скоро увидимся.
– Когда меня выпустят? Мне надо жену похоронить и все такое.
От слез и раскаяния не осталось и следа. Перед Геной снова сидел самодовольный пижон, рвущийся к новым приключениям. И его даже не смущало, что под ногтями у него грязная кайма, одежда потная и грязная и от него дурно пахнет. Грива волос спутанная, щетина неряшливая. Нет, никакого смущения. Крылов готов был к новым авантюрным подвигам. Даже на запястье, где должны были быть часы, посматривал. Поторапливал, надо понимать.
– С освобождением пока повременим. Необходимо провести ряд следственных мероприятий, способных поставить окончательную точку.
– Это каких еще мероприятий? – возмутился Крылов. – Ирина же во всем созналась!
– Она могла оговорить себя перед кончиной, чтобы вытащить вас из тюрьмы, – равнодушно пожал плечами Гена. – Мы должны найти орудие убийства и костюм Востриковой, чтобы быть уверенными, что самооговора нет.
– А как же я?! Как со мной?! – Крылов вдруг принялся нервно чесать грязными ногтями щетину на шее. – А если не найдете! Что будет со мной? И когда вы будете все это искать?
Гена отправил Крылова обратно в камеру. Вернулся в кабинет, а там один Ольховцев.
– А ты чего здесь?
– А где?
– Так ты должен был к родственникам Ильи Рыжова поехать.
– Они сегодня не смогли со мной встретиться. Я позвонил. Они где-то в отъезде. Договорились на завтра.
– Аня где?
– Поехала к Севастьянову. Сняла с доски фотографии всех фигурантов и поехала.
– А телефон?
– Что телефон? – не понял капитан Ольховцев.
– Она отвечает на телефон? – он вдруг запсиховал, пнул рабочее кресло.
– Так я не звонил, майор, – фыркнул Олег. – Она недавно уехала. Полчаса как…
Гена только собрался набрать ее, как зазвонил стационарный телефон на Анином столе.
– Коллеги, у нас для вас подарок, – произнес незнакомый голос, а когда Гена ответил, смущенно произнес: – Извините, думал подполковник Смирнова на проводе. Это участковый…
Он назвал поселок, где пару дней назад погиб дед Шарышев. Погиб, как оказалось, в результате несчастного случая.
– Что за подарок? Это майор Сидоров. Мы в одном отделе с подполковником работаем.
– Пеклов Дмитрий… Вы его объявляли в розыск?
– Так точно. И?
– Мы его нашли. Нашли и задержали.
– Ух ты! – Гена показал вытянувшему шею Ольховцеву большой палец. – И где же?
– Он на свой участок пожаловал. Ночью. Пешком пришел. Начал что-то искать на пожарище. Тут мы его и взяли. Он же не знал, что мы это место стережем по просьбе подполковника Смирновой. Пеклов у нас сейчас в отделе, в СИЗО. Какие наши действия, товарищ майор?
– Никаких. То есть не вздумайте отпустить. Сейчас организую служебную машину. Заберем его. Отличная работа, коллеги!..
Вернулся в отдел он через три часа. Ольховцев по-прежнему сидел на своем месте, работал над забытыми отчетами, которые вдруг все неожиданно понадобились.
– Я в допросной, – швырнув сумку на свою тумбочку, обронил на ходу Гена. – Аня где? Она не появлялась? Три часа прошло!
– Не появлялась. Не звонила. Но ответила мне на звонок сообщением, – не поднимая головы от бумаг, пробубнил Олег.
– А зачем ты ей звонил?
– Вопрос по прошлогоднему делу возник. Я ей позвонил. Она сбросила. Ответила сообщением.
– Что написала?
– «Все потом, некогда», – зачитал с телефона Ольховцев.
– Уже неплохо. Я в допросной. Если Аня позвонит или приедет, сообщи ей, что Пеклова взяли. И я его допрашиваю…
– Где скрывались столько времени, гражданин Пеклов? – спросил Гена, настраивая видеокамеру на сильно изменившееся лицо Дмитрия. – Смотрю, загорели, макияж нанесли. С какой целью?
– Это чтобы меня система распознавания лиц не вычислила, – широко улыбнулся Пеклов. – Пришлось под гастарбайтера закосить.
– Вижу, – кивнул Гена. – Даже разрез глаз поменялся. И тюбетейка. И цвет волос, как вороново крыло. Я и то бы не узнал, где уж тут системе! Одно слово – художник.
– Ну да.
– Такие таланты да в благих бы целях.
Гена сел напротив Пеклова, раскрыл папку с документами, зачитал права, рассказал, в чем его подозревают.
– Вам все понятно, гражданин Пеклов?
– Более или менее, – пожал тот равнодушно плечами. – Но скажу сразу, повесить на меня убийства у вас не выйдет. Я никого не убивал. И убийство не оправдываю в принципе. Тем более такое замысловатое.
– В смысле – замысловатое?
– Ну вся эта
