В этот день в парк пришел лишь один из них. Растелил коврик прямо на бетонном парапете, примыкающий к дорожке, сел на него и закрыл глаза. Саша говорил, что постепенно спускаясь к людям, они гарантируют себя от подозрений и одновременно приучаются к осторожности, незаметно передавая деньги и неслышно обмениваясь секретами. Кроме того, менять дислокацию – важный момент конспирации.
Адриан придерживался другого мнения. Спускаясь по парковому склону, он все отчетливей слышал этот мир, все сильнее ощущал под собой вибрации. Радостные, тревожащие, возбуждающие. Он слушал плеск и голоса прогуливающихся людей, они переходили на шепот, и он даже с закрытыми глазами понимал, что ради него. Мир плескался у самых его ног, он был прекрасен и недостижим, как облака в иллюминаторе самолета.
Адриан чувствовал каждый вдох и выдох. Приятно покалывая ноздри, воздух на мгновение исчезал где-то внутри, и Адриану казалось, что в эти секунды вместе с ним вся Вселенная задерживает дыхание. Потом наступало облегчение, из ноздрей выплывало бархатное облако и обволакивало этот мир, добавляло ему гармонии. Адриан верил: в этот раз все у него получится.
– Как думаешь, получится? – услышал он голос прокурора.
Адриан лежал на покрышках, с заклеенным ртом, со связанными за спиной руками и спущенными брюками.
– Жопу по любому порвем, шеф, – ответил сиплый голос и от кашляющего смеха Адриан зажмурился.
– Осссс, – прошипел он, не открывая глаз, почувствовав, как разведенные в стороны колени коснулись бетона.
Послышались мягкие быстрые шаги и шумное дыхание – это бегуны зарядили утренний кросс вокруг озера. Отлично. Первый этап пройден, теперь – только вертикальный взлет, и плевать на отваливающиеся по пути ступени.
– Один! – прошептал Адриан.
– Ну что, начнем! – сказал Сырбу и показался перед Адрианом. Присев на покрышки напротив, он скорчил кислую мину.
– Сказать тебе, когда вся эта хрень началась? – спросил он. – Когда Алекс рассказал тебе, как ездит к своей телке на разных машинах. Что, разве не так? Можешь, конечно, отрицать, только факта это не отменяет. Я, хоть и говно редкостное, но все-таки прокурор. Думал, посадил напарника на крючок, эх ты, дубина! Хотя нет, все делал правильно. Наружных камер у нас нет, и ты спокойно мог снимать с клиентов бабки за тобою же придуманные царапины. И внутренними камерами в гараже более чем достойно распорядился. Вон, Игорь не даст соврать: он был в восторге от того, как тщательно ты протираешь машины. Даже Алекс так не старался. Да еще так мастерски, что никто и не заметил, как в тряпке ты прячешь карандаш для затирания царапин. Ты прав, Игорь: для новичка он очень ушлый. А хочешь знать, в чем прокололся? – и он нагнулся к Адриану.
– Клиенты, – объявил Сырбу. – Ты не учел фактор клиентов. Первым был этот англичанин из Нориджа. Как его там, Игоряша?
– Эээ… Крайтон? Джим Крайтон?
– Неважно, – отозвался прокурор. – Ты его еще раскрутил на сто шестьдесят фунтов – вспоминаешь? Знаешь, кем он оказался? Полицейским, блядь! Нет-нет, ничего страшного, – махнул он рукой, – просто человек привык к тому, что все делается по закону и в соответствии с документами. Цивилизация бюрократии, бля! Он написал электронное письмо – да, на имя Игоряши, – в котором просил выслать документальные подтверждения того, что в Кишиневе оплатил ремонт поврежденной по неосторожности машины. Игорь, естественно, ничего не понял. Проверили базу данных. Клиент такой был, замечаний к техническому состоянию автомобиля не было. Ты сам и подписал протокол. Игорь даже и уточнять ничего не стал – мало ли, ошибся человек. Или, блядь, сумасшедший – вон у них полицейские чуть что, сразу хватаются за пистолет. Забыли, в общем. Замяли. Никому ничего Игорь не сказал, так Игоряша? И вот тебе бац, нахуй. Второе письмо, теперь из Испании. Благодарственное, заметь. Человек написал, как он благодарен нашей компании за то, что его отец остался жив.
Прокурор поджал губы и плечи.
– Что за дичь? Какой папаша? При чем тут мы? Оказалось! Человек вернулся домой за несколько минут до сердечного приступа у отца, одинокого старика. Опоздай он на самолет, здесь, в Кишиневе, старику – крышка. Кому спасибо? Правильно, диспетчеру по имени Адриан, согласившемуся уладить вопрос с ремонтом небольшого повреждения на арендованном автомобиле. Этот чека не просил – просто выразил признательность. Но имя было названо. Твое имя, дружище.
Сырбу помолчал, рассматривая свои туфли.
– Я, кстати, узнал чуть ли не последним, – признался он. – Поначалу Игорь просто не мог поверить, что это правда. Но ментам нашим в обход меня все же дал сигнал. Посадили специального человека на лавочку, прямо здесь, в сквере, напротив конторы. Могу показать с пяток снимков, на которых ты принимаешь купюры от клиентов. Потом и сигнал запеленговали, читали твои сообщения, пока не взяли за жопу твоего буддиста на месте преступления. Блядь, у него весь дом забит какими-то чайниками китайскими, фигурками будды, книгами по всей этой хуйне. Оказалось, он и из магазина, где сторожем работал, товар пиздил. Находил дешевые подделки и подменял ими изделия из слоновой кости. Не сразу, конечно, на него вышли. Знаешь, сколько дней потратили?
– Три, – шепнул Адриан.
Ничего сложного. Дыхание было ровным, уверенным и, как ему казалось, правильным как никогда. Дышать бы так всю жизнь – никакие простуды не страшны. Ибо все болезни – от неправильного применения того, чем нас одарил Создатель.
Но сегодня он старался не для того, чтобы оздоровить легкие. Он отделял себя от дыхания, как раньше – себя от мира. Ему предстоит возвыситься, взлететь над всем этим, а дыхание, даже легкое, невесомое, тянет к земле сильнее, чем сила притяжения.
– Четыре, – посчитал Адриан.
– Четыре? – прищурился Сырбу. – Или пять тысяч евро? Сколько вы успели заработать на двоих? Кстати, вы ведь делили доходы поровну, так? Ты ведь отдавал этому ряженому половину?
Он рассмеялся.
– Идиот, он же тебя сразу сдал, даже бить не пришлось. Может и хорошо, что вы с ним напоследок не поговорили. Лучше ему умереть страдальцем, чем предателем.
– Пять, – пронеслось в голове Адриана.
Ну что ж, пора. Он улыбнулся – про себя, но разве это не менее искренне, чем натягивать на себя вымученную улыбку? Они оба умещались на одном зеленом коврике для йоги – Адриан и Создатель, и никогда прежде им не доводилось быть вместе, быть одним и тем же. Выдохнув в последний раз, Адриан прислушался. Не было ничего. Ни мыслей, ни желаний. Был лишь Создатель, отменивший дыхание с такой же легкостью, с которой когда-то вдохнул его в человека.
– Вот и все, – сказал прокурор. – Ну а теперь к делу.
Адриан промычал в скотч.
– Что, и тебе уже больно? – усмехнулся прокурор. – Хиленькое поколение. Жить, говоришь, хочешь?
Не поднимая на него глаз, Адриан кивнул, уткнувшись подбородком в резину.
– Значит, будешь делать то, что тебе скажут. А не будешь – пожалеешь, что сегодня тебе в жопу не засунули эту замечательную штуку, – он потряс в руках металлическую лампу. – А может еще и засунут, от тебя зависит. В общем так. Идея твоя хорошая, можно сказать, бизнес-идея года. Но ее надо развить. Конечно, ты не мог это делать – царапать машины глубже, чтобы брать не сто, а триста евро. Но мы-то можем себе это позволить. Возьмем рихтовщика, он за тридцатку подшаманит в гараже. Привлечем и ментов. Можем аварии организовать, так, чтобы иностранца подставить. Не захочет сидеть – будет приспосабливаться к нашим условиям. За адекватную плату ДТП даже протоколироваться не будет. Черт, так с них по пять-шесть штук евро можно снимать!
– Шесть, – считает Адриан.
Ветер обдувал лицо, бился о кожу, как заблудившийся странник в дверь лесной избушки: пустите, волки гонятся. Адриан сохранял невозмутимость, не давая ветру ни единого шанса. Он может обдувать нос, заползать в ноздри, но даже урагану не хватит сил, чтобы проникнуть глубже, достичь легких, запустить движение застывающей в жилах крови.
Последний месяц Адриан прожил без денег. Зарплату сняли в виде наказания – после случая в подсобке, надо признать, вполне умеренного, – и еще два оклада должны были удержать. Работы же меньше не стало. Все шло своим чередом, он сдавал и принимал машины, вздрагивал ночью от звонков вип-клиентов, последним из которых оказался сильно выпивший швед, потребовавший, чтобы Адриан занес ему ночной горшок прямо в гостиничный номер.
В офисе появились темные безымянные личности. Теперь они вымогали деньги с клиентов, хозяйничали в гараже и подсобке, исчезали и возвращались, и специально для них отпечатали еще пять экземпляров карты Адриана со ста сорока четырьмя секторами города. Неделю Адриан дежурил вместе с Алексом – теперь, стало быть, настала его очередь проводить инструктаж. Учеником Алекс оказался более чем способным, правда, после появления новых обязанностей у него на лбу образовалась глубокая складка, и Адриану казалось, что на свете стало больше одним презирающим его человеком.
