Не дожидаясь, пока рыжий со своим спутником вырулит из деревни, я завела мотор и, не теряя драгоценного времени, поехала к трассе.
Скоростные качества «Нексии» и «девятки», наверное, были разными, поэтому, хотя я и обогнала своих подопечных, и к Тарасову подъехала раньше, но ждала недолго.
Уже минут через двадцать показалась на горизонте белая машина со знакомым номером. Но когда мы в дружной связке въехали в город, снова начались хождения по мукам.
«Нексия» колесила по объездным дорогам, сворачивая то туда, то сюда, и я никак не могла определить, какова же конечная цель этих замысловатых маневров.
Наконец мы оказались на каких-то гаражно-сарайных задворках, где машин не было вообще и возможность незаметной слежки исключалась в принципе. Что было делать? Пришлось остановиться и снова терпеливо ждать.
Впрочем, география задворков была еще проще, чем география незатейливых деревенских улиц, и при желании определить, где находится интересующий меня объект, было совсем несложно. Но, пользуясь уединенностью и безлюдностью места, я решила сделать кое-что лично для себя.
С того момента, как отдала рыжему письмо, я практически не выходила из состояния крайнего эмоционального напряжения и стресса и, разумеется, меньше всего думала о своем внешнем виде. А между тем вид этот оставался все тем же, в котором запечатлел меня в своей памяти рыжий. Стильные брючки, блузка с леопардом… Появляться в таком виде в людных метах было немыслимо, и я решила переодеться.
В пакете на заднем сиденье лежали мои повседневные вещи, и после нескольких акробатических трюков на автомобильных креслах я была вполне прилично одета.
Развязать узел на затылке, стереть серые разводы под глазами, и вот я – снова я.
Превратившись в саму себя, я вышла из машины и, осторожно взглянув из-за угла на длинную, прямую, как стрела, улицу, вдоль которой с обеих сторон шли нескончаемые ряды гаражей, я увидела «Нексию», стоящую возле одного из них.
Рыжий отдавал какие-то указания низенькому мужичонке и, протянув ему наполненный чем-то полиэтиленовый пакет, закрыл его в гараже и сел в машину.
«Нормально, – подумала я, наблюдая эти рабовладельческие действия. – Надеюсь, там хоть электричество есть, в этом сарае».
Между тем «Нексия» уже разворачивалась, чтобы ехать обратно в город, и если я хотела сохранить инкогнито до конца, нужно было поторапливаться.
Я прыгнула на сиденье и надавила на газ.
Пока все шло по плану, и если мой расчет был верным, рыжий сейчас должен был вернуться в администрацию, на свое рабочее место.
Так оно и вышло.
Выехав почти одновременно с «Нексией» на городскую трассу, я сразу поняла, куда именно рыжий держит путь.
Ну что ж, для очистки совести я, пожалуй, доведу мальчика до дома. Но больше мне задерживаться под носом у городских властей не резон. Есть дела поважнее…
Доехав до здания администрации и спрятавшись в уже знакомой подворотне, я проследила, как рыжий припарковался на заднем дворе, потом вошел в здание, затем, уже снова облаченный в униформу, вышел и отправился в обход здания к главному входу тем же путем, каким сегодня утром пришел сюда.
Глава 9
«Долгое и утомительное путешествие», предсказанное костями, отняло массу времени, и когда я снова села за руль, был уже четвертый час дня. Желудок, которому после раннего завтрака больше не перепало ни крошки, напоминал о себе возмущенными голодными спазмами, и прежде чем приступить к следующему этапу запланированных на сегодня мероприятий, я заскочила в «Макдоналдс» купить чего-нибудь такого, что можно есть на ходу.
Через несколько минут с бумажным пакетом, наполненным пакетиками поменьше и пластиковыми стаканчиками, я снова сидела в машине.
Сжевав пакетик жареной картошки и запив это какой-то бурдой, я поехала в общагу. В письме я сообщала, что прихожу с работы в пять часов, и хотя я очень сомневалась, что прямо-таки именно в пять придется мне встречать долгожданных гостей, но мне хотелось, чтобы к этому времени все было готово.
Ключи от комнаты я взяла еще вчера после эмоционального разговора с Дарьей Степановной, и теперь главная моя задача состояла в том, чтобы как можно меньше народу знало, кто сегодня будет находиться в этом помещении.
Мне снова повезло – со всеми своими пакетами я проскользнула на третий этаж почти никем не замеченная. Только небольшая стайка лопочущих о своем девушек встретилась на лестнице да какой-то дядечка, судя по всему, с жуткого похмелья, прополз мимо меня в коридоре на этаже.
Запершись изнутри, я приступила к активным действиям.
Вытащив мини-камеры и окинув взглядом комнату и стоящую в ней немудреную мебель, я решила, что оптимальным вариантом будет визуальный контроль с трех точек. Одну из камер я закрепила над окном и нацелила на входную дверь. Вторую повесила над кроватью, как раз напротив стола, так что все, что могло происходить за этим столом, фиксировалось во всех подробностях. Ну и третью укрепила в углу над входной дверью, направив объектив наискосок, так, чтобы он видел помещение в целом и, в частности, то, что происходит у окна.
Как-то особенно прятать и скрывать оборудование я в этот раз не старалась. Предыдущие события сегодняшнего дня показывали, что расчеты мои в целом оправдываются, а согласно им человек, который должен был заглянуть ко мне в гости, не обладал ни чересчур выдающимися интеллектуальными способностями, ни излишней наблюдательностью.
Поэтому камеры, и без того мизерные и не слишком заметные, я замаскировала чисто символически. У окна для этого вполне сгодился карниз, на котором висела штора, на стене укрытием послужил какой-то пейзаж в пыльной раме, ну а что касается двери – я просто зацепила камеру за косяк.
Подготовив площадку, я занялась собой.
Снова облачившись в модельные брючки и блузку с леопардом, я встала перед зеркалом и потратила еще минут двадцать, чтобы довести до кондиции внешность.
В половине шестого все было готово полностью, но поскольку пока ничего не происходило, я решила заняться остатками того, что унесла в бумажном пакете из «Макдоналдса». В очередном отдельном пакетике оказался какой-то немыслимый пятнадцатислойный бутерброд, откусить кусочек которого смог бы только человек с пастью крокодила. Я такой пасти не имела, поэтому, чтобы избежать вывиха челюсти, надавила на бутерброд сверху и снизу, отчего он сплющился и стал вполне удобокусаемым.
Но судьба была против. Только я приготовилась впиться зубами в поролоновое тесто с резиновым мясом, зазвонил телефон.
Номер, указанный в письме, которое я отдала рыжему, конечно же, не был моим рабочим телефоном. Это была одна из специальных сим-карт, которые использовались мною для подобных целей. Если бы кому-то вздумалось пробить ее по базе, он бы никогда не обнаружил того человека, на которого она была зарегистрирована. Просто потому, что такого человека не существовало в природе. Но это – секрет. Никому не говорите.
Впрочем, и номер, с которого мне звонили сейчас, наверняка был чем-то подобным.
– Да… алло… – растерянно пробормотала я в трубку так, как по моим представлениям должна была отвечать на звонок с незнакомого номера лохушка в модельных брючках.
– Алена? – послышался в ответ довольно приятный баритон.
– Да… а кто это?
– Это Тарас. Вы мне сегодня передали письмо.
«Тарас? Занятно. Впрочем, не Габриэль – и на том спасибо».
Но вслух я выражала только оживление и восхищение.
– Ах да! Ну, конечно! Рада вас слышать! – тараторила я. – А то я уж думала, что вы не позвоните. Думала – плакали мои денежки… хи-хи-хи…
– Алена! Я прочитал ваше письмо. Думаю, нам есть о чем поговорить с вами.
– Да, я тоже… я тоже думаю…
– Но названная вами сумма несоразмерна. Как вы смотрите на то, чтобы уменьшить ее? Например, наполовину?
– Наполовину?!! Не-е-ет… это… этого нам даже на похороны не хватит. Знаете, какие сейчас цены? Не-е-ет… это… это мало.
– Но я тоже не печатаю деньги, поймите. Я точно так же хожу на работу и получаю зарплату. Так же, как вы.
– Ну уж… сравнили. У вас, чай, зарплаты…
– Совершенно обычные, уверяю вас. Пятьдесят тысяч для меня очень большие деньги. Мне негде взять их.
– Но ведь вы заинтересованы в моем молчании? – стараясь придать важность тону, проговорила я.
– Да, конечно. Я очень заинтересован. Но давайте исходить из реальности. Максимальная сумма, которую я могу предложить вам, это тридцать тысяч, но это – практически все, что у меня есть, все сбережения. А у меня семья, двое детей… – бессовестно врал рыжий.
– Тридцать тысяч… – я не скрывала своего разочарования. – Ну что ж… ладно… если у вас больше нет… Хорошо, я согласна.
– Отлично. Я знал, что мы с вами достигнем взаимопонимания. Вам нужно будет написать расписку… о неразглашении…
– Понимаю… – вновь придав голосу дурацкую многозначительность, произнела я.
