– Он мой брат, – повторяет Дэвид.
– Тогда почему он вам лжет?
– Он… он… – Дэвид запинается.
– Или вы считаете, что замалчивание фактов – это не ложь?
Дэвид подозрительно смотрит на мужчину.
– Откуда вы вообще знаете, что тогда произошло?
– Скажите мне, где ваш брат, и вы тоже все узнаете.
– Я не верю ни единому вашему слову.
– Все очень просто. – Глаза мужчины похожи на морскую гальку, серые, безжизненные. – Вы выдаете мне столь незначительную информацию, как местонахождение вашего брата, а я за это отвечаю на главный вопрос вашей жизни.
– Вы лжете. – Дэвид судорожно сглатывает. – Там никого не было. Никто не мог увидеть, что случилось, кроме Габриэля и убийцы…
Мужчина с улыбкой кивает.
И Дэвиду вдруг кажется, что он стоит на краю насыпи и вот-вот соскользнет вниз.
– Понимаете, есть много материалов… – говорит мужчина. – Намного больше, чем вы думаете. История болезни, выводы психиатров, протоколы сеансов. Кошмары и бред Габриэля – это настоящая сокровищница. Все ответы сокрыты в его бессознательном.
У Дэвида кружится голова, и на мгновение ему приходится закрыть глаза.
– Даже если бы я захотел… – выдавливает он. – Я не смог бы вам сказать. Я не знаю, где он.
– Вы вообще понимаете, кого пытаетесь защитить?
– Вы о чем?
– Вы верите своему брату? В смысле, вы ему доверяете?
Дэвид отводит взгляд и отирает лицо ладонью.
– Вашего отца, – с расстановкой, делая ударение на каждом слове, произносит незнакомец, – застрелил ваш брат.
У Дэвида замирает сердце.
Воцаряется тишина. Не слышно ни дыхания, ни сердцебиения. В голове у Дэвида – ни единой мысли. А потом сердце опять начинает биться, неровно, пропуская удары.
– Это… это невозможно.
– Что невозможно? – осведомляется мужчина. – Чтобы одиннадцатилетний мальчик застрелил своего отца?
– Я вам не верю.
– Подумайте о своем брате. Как вы полагаете, почему он стал таким?
– Он потерял родителей. Разве этого недостаточно?
– Вы тоже потеряли родителей. – Мужчина буравит Дэвида взглядом. – И все же вы нормальный человек. Миролюбивый, уравновешенный… совсем не такой, как Габриэль.
Дэвид чувствует, как бездна разверзается под его ногами. Драки в сиротском приюте, нападение на директора в Фалькенхорсте, проблемы с наркотиками, закрытое отделение психиатрической клиники, все это безумие… И вдруг ему кажется, что все сходится.
– Докажите, – шепчет Дэвид.
– Скажите мне, где найти вашего брата. Тогда вы получите все документы. И свое доказательство.
Дэвид холодеет, закашливается, тошнота подступает к горлу, во рту появляется кисловатый привкус. Он не хочет задавать этот вопрос, но ничего не может с собой поделать:
– А мою мать? Он тоже…
– Так мы с вами договорились?
– Не знаю, смогу ли я, – бормочет Дэвид.
– Ну конечно, сможете. Нужно только захотеть. Только не говорите ему, что я к вам приходил. Не говорите о том, что я вам рассказал. Он все равно будет все отрицать. Он же никому не доверяет. Впрочем, это вы и сами знаете, как никто другой.
– Я… я вообще не знаю, свяжется он со мной или нет. По-моему, ему сейчас не до меня.
– Потому что он сбежал из-под ареста? Поверьте, именно в такой ситуации человеку нужны друзья и родственники. Он с вами свяжется. Рано или поздно.
– А что вы сделаете, когда выясните, где он?
Мужчина пожимает плечами, равнодушно глядя на Дэвида.
– Я просто хочу его найти. И вернуть то, что принадлежит мне. Вот и все.
С неожиданным для его возраста проворством незнакомец подхватывается с дивана и бросает свою визитную карточку на его серую обивку. На тонкой белой картонке напечатан номер телефона. Больше ничего.
– Спросите Юрия.
Не оглядываясь, он выходит в коридор. На фоне голубой стены его безыскусное пальто приобретает странный оттенок.
Затем дверь захлопывается и воцаряется тишина.
Глава 32
Берлин, 18 сентября, 16: 34
Габриэль откладывает газету «Берлинер Цайтунг» в сторону и выливает остатки кофе в умывальник. Густая черная жижа, которую администратор «Цезаря» гордо именовал кофе из кофеварки, нещадно горчит. Невзирая на ударные дозы кофеина, Габриэля охватывает свинцовая усталость, точно гравитация усилилась раза в три.
Настойчивое жужжание мухи, забившейся между окном и шторой, треплет ему нервы. Он вспоминает о том, как мухи роились над телом Верены Шустер. Вспоминает сладковатый запах смерти.
Вчера ее полуразложившееся тело обнаружила полиция: незадолго до этого им наконец-то удалось установить личность парня, пару дней назад сбитого грузовиком, и полицейские хотели сообщить прискорбные новости матери Йонаса Шустера. В квартире они нашли труп на столе в кухне. Газета цитировала слова представителя полиции: «Это одно из ужаснейших преступлений в криминальной хронике Берлина за последнюю пару лет».
Габриэль отставляет пустую чашку на поцарапанную квадратную столешницу, скручивает газету в трубку и беззвучно отодвигает занавеску. Осеннее солнце заливает комнату оранжево-розовым светом, стоит чудесная погода – точно и не было всех этих дождливых дней.
Быстрым движением Габриэль наносит прицельный удар. Жужжание обрывается, черный съежившийся комочек падает на подоконник.
Габриэль снова ложится в постель, проваливаясь в выемку продавленного матраса. После удара Йонаса правое плечо опять ноет, глаза болят от усталости и пыли в воздухе.
С тех пор, как Йонаса Шустера переехал грузовик, время тянется мучительно медленно – но при этом летит с невероятной скоростью. Что ж, теперь у него хотя бы есть описание похитителя: белый мужчина лет пятидесяти, светлые волосы, шрамы на правой стороне лица, протез руки. Такому человеку непросто будет спрятаться, особенно если известно, где его искать.
Но со смертью Йонаса Габриэль утратил своей единственный шанс приманить преступника. Теперь ему остается только рыться в собственных воспоминаниях, заглядывать в потаеннейшие закоулки своего сознания в надежде обнаружить что-то, связывающее его с этим мужчиной.
Вот уже три дня Габриэль почти не спит, ломая голову, а когда глаза все-таки слипаются, проваливается в пространство беспокойных, мучительных кошмаров, скорее вызывающих новые вопросы, чем дающих ответы.
Габриэль смотрит в потолок. Сколько бы усилий он ни прилагал, тринадцатое октября так и не всплывает в его памяти.
«Прекрати с ума сходить, Люк».
«Не могу я это оставить. Не могу».
«Оно того не стоит. Ты только посмотри на себя. Ты знаешь, с кем пытаешься меряться силами?»
«Оставь меня в покое».
«Ну что тут скажешь? Я ведь тоже завишу от того, в здравом ты уме или нет. Освободись уже от этого наваждения. Лиз стала тебе обузой. Вот и все».
«Ну ты и ублюдок».
«Ты путаешь причину и следствие. Это из-за Лиз тебе больно, не из-за меня».
«Уж лучше пусть мне будет больно, чем вообще ничего не чувствовать, как ты».
«Зато мы легко находим общий язык, разве нет?»
Габриэль сжимает кулаки.
«Это безнадежно».
«Я не Дэвид».
«Ну конечно, ты не Дэвид. Ты Люк».
«Ты прямо как мой психиатр говоришь».
«Так, вот только не надо меня злить!»
«А ты прекрати называть меня…»
Его мысли прерывает телефонный звонок. Габриэль вскидывается. Мгновение – и он уже у стола. На экране мобильного высвечивается надпись «Номер скрыт».
– Алло?
– Привет, Габриэль.
Габриэль судорожно вздыхает. Он узнает голос похитителя.
– Я был удивлен тем, что ты взялся за мою работу. – Голос спокойный, невозмутимый.
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
– Тебе не кажется, что мы можем обращаться друг к другу на «ты»? Учитывая все, что нас связывает…
– Какую работу?
– Тот бесполезный мальчишка… – Мужчина смеется. – Ты уже сожалеешь о содеянном?
Габриэль молчит, хотя ему хочется кричать.
– Я бы сожалел. Такая незамысловатая месть. А все от нехватки самообладания. Меня бы такое не устроило. Слишком быстро – это не для меня. Какой смысл в мести, если все так быстро заканчивается… И цена ошибки… – Он опять смеется. – Как ты теперь собираешься искать меня? Меня и свою девушку?
– Да кто вы такой? – не сдерживается Габриэль.
– Ты можешь называть меня Вал.
– Вал… – повторяет Габриэль. Наконец-то у него есть хоть какая-то информация. – Это английское имя или немецкое?
– Не пытайся втянуть меня в разговор об имени, это забавно, но бессмысленно. Знаешь, я долго раздумывал, как относиться к твоей потере памяти обо мне. И честно говоря, так даже лучше. Ты словно герой, которому предстоит отправиться на поиски сокровищ. И сокровища эти покоятся в твоей голове. О господи, это, должно быть, нелегко. Интересно, тебя преследуют кошмары? Добро пожаловать в мой мир. Ты правда ничего не помнишь, да? А ведь мальчишка сказал тебе, как я выгляжу. Сказал ведь, да? Мое лицо не так просто забыть. Он рассказал тебе, что я сделал с его приятелем?
