– Она тут вообще была ни при чем, он искал тебя, верно? – спрашивает Габриэль.
Йонас отворачивается. У него дрожит подбородок, но парень стискивает зубы, чтобы Габриэль ничего не заметил, и молча кивает.
– Что случилось?
– Я… я пришел днем домой…
– Когда?
– На прошлой неделе, в пятницу… Вос… Восемь дней назад.
Габриэль считает дни. Седьмого сентября, за три дня до того, как он нашел труп Верены Шустер.
– Часа в три дня. Я… я что-то услышал из-за двери. Подумал, опять мать мужика какого-то в дом привела. У нее такое случалось. Так что я тихо открыл дверь и собирался пойти в свою комнату. А потом я его услышал. Я… узнал голос. И дверь в кухню… она была открыта, я… – Он сглатывает и утирает белесые сопли. – Я увидел нож, как он… – Йонас умолкает и смотрит в окно на мокрую улицу.
– Что тот человек говорил?
– Он повторял одно и то же, одно и то же: «Где твой сын? Скажи, где он». А потом он… Нож был в ней, и он его… провернул, – всхлипывает Йонас.
– А потом?
– Я сбежал оттуда. Я так испугался, что просто убежал. Он меня даже не заметил.
– А потом?
– Что потом?
– Ты вернулся?
Йонас качает головой.
– Он же меня поджидает, – шепчет он. – Он меня укокошит. Я не могу вернуться.
– Почему ты не позвонил в полицию?
– Я… потому что… – Осекшись, парень переводит взгляд на стеклоочистители и громко хлюпает носом. – Не знаю.
– Что этому человеку от тебя нужно?
– Не знаю, – шепчет Йонас, словно у него заело пластинку.
Габриэль сворачивает с Котбуссерштрассе на Зонненаллее. Моросящий дождь превращает ночь в темный мутный суп, в которым плавают ломтики освещенных участков.
– Послушай, – резко говорит Габриэль. – Этот тип – психопат. Он не просто убил твою мать. Он разделал ее. Он взрезал ей живот снизу доверху и выпустил внутренности. Скорее всего, в этот момент она была еще жива и видела все это. Как ты думаешь, что он сотворит с тобой, когда поймает?
Лицо Йонаса белеет.
В машине становится тихо, только шуршит асфальт под колесами «крайслера» да поскрипывают стеклоочистители, размазывая дождевые капли.
– Итак, – продолжает Габриэль, – чтобы я сумел помочь тебе, ты должен мне все рассказать. Ясно?
Йонас молчит где-то с минуту. Наконец, прикусив губу, он тихо произносит:
– Я… я его уже видел.
– Где?
– В парке Фридрихсхайн. Он… он убил моего друга, Пита. А мне удалось убежать. Поэтому он меня ищет…
– Потому что ты знаешь, как он выглядит?
Йонас кивает. Он еще раз вытирает нос и обхватывает руками плечи, будто обнимая себя.
– На нем было что-то вроде маски, но Пит ее сорвал. Он… У него половина лица как у зомби.
– Зомби?
– Не знаю, наверное, шрамы после аварии или что-то такое. А вторая половина – нормальная.
– Какая половина?
Йонас пожимает плечами.
– По-моему… правая.
– Что еще?
– Рука у него была странная. Будто не настоящая, из пластмассы, что ли.
– Протез?
– Ну да, наверное.
– С какой стороны?
– Тоже с правой.
– Что еще помнишь?
– Не знаю, – шепчет Йонас. Его взгляд мечется по дождливой улице. – Светлые волосы. Ему лет, может, пятьдесят. Ростом с вас.
К деревьям на узкой полоске зелени тянут сотканные из света пальцы лучи фар от едущих навстречу автомобилей.
– Вы его поймаете?
«Уж надеюсь, раз он нацелился на твою задницу! – думает Габриэль. – Правда, придется выдать ему тебя на блюдечке…»
– Поймаете?
Габриэль сжимает руль, он думает о Лиз и чувствует, как его железное самообладание сменяется яростью.
– Почему ты не вызвал полицию? Тогда, в парке?
– Я…
– Что случилось в парке? Почему он убил твоего приятеля?
– Я… Я не знаю…
– Не лги мне.
Йонас смотрит на него. Луч свет падает ему на лицо, парень моргает.
«Крайслер» уже проехал ряд деревьев, росших между двумя полосами улицы и защищавших от яркого света фар.
– Рассказывай. Что случилось в парке? Что-то же должно было произойти, иначе ты бы вызвал полицию. Чего ты боишься?
– Там… – стонет Йонас. – Там еще была женщина.
– Какая еще женщина?
– Рыжая. Лежала на дорожке.
«Лиз!» У Габриэля все внутри переворачивается.
– В каком смысле «лежала»?
– Не знаю. – Парень молчит какое-то время. – Она просто лежала на дорожке. Что-то с ней было не так.
– А потом?
– Потом… – Йонасу явно не хочется говорить об этом. – Она к нам приставала. До этого, в метро. Эта дамочка сама на рожон лезла, прямо вывела нас. Надо было ее проучить, ну мы и проучили, и…
Габриэль изо всех сил вдавливает тормоз в пол и резко разворачивает руль вправо. Передние колеса минивэна ударяются о бордюр, машина дергается, слышится визг шин. «Крайслер» останавливается на обочине, прямо перед перекрестком. В тридцати метрах впереди проходит наземка, и переезд нависает над улицей, точно бетонная гильотина.
«Проломи ему череп, ну же, чего ты ждешь, давай!» – вопит голос в голове Габриэля.
«Не лезь в это, черт бы тебя побрал. Просто не лезь в это!»
Сглотнув, Габриэль пытается сдержать бурлящие в нем чувства.
«Ну давай, давай! Тогда все закончится. И ты сразу почувствуешь себя лучше, вот увидишь!»
– Проучили? – Он буравит Йонаса взглядом. – Ты сказал «проучили»?
Парень, отпрянув, вжимается в дверцу машины.
– Ну… да, – бормочет он. – Она… ну… как бы объяснить… она на нас наехала… достала нас… тут бы любой…
Договорить он уже не успевает. Кулак Габриэля обрушивается ему на лицо, затылок бьется о стекло, губа лопается. Взвизгнув, Йонас сплевывает кровью в ладонь, в багровом сгустке виднеется что-то белесое.
– Дерьмо… – скулит он. – Мой зуб…
– Это тебе за «проучили». А теперь хватит ходить вокруг да около. Выкладывай. Что именно произошло?
Йонас бледный, как труп, от боли у него слезы наворачиваются на глаза.
– Я… я не хотел, – лепечет он. – Это… это была идея Пита.
– Что было идеей Пита?
– Та дамочка нас довела, говорю же, ну, в метро, угрожала нам, сказала, мол, полицию позовет, все такое. И Пит сказал, мол, нужно ее проучить.
– Она лежала на земле, а вы ее избили?
Йонас сглатывает. Слезы оставляют грязные полосы на его лице. Он шмыгает носом, издавая звук сломанной бензпилы.
– Она… А вы точно не легавый?
Рука Габриэля сама собой тянется к его горлу.
«Задуши его, Люк! Ну же, скорей!»
Йонас хрипит, выпучив глаза, кожа постепенно синеет. Он беспомощно пытается сбросить руку Габриэля, на штанах расползается темное пятно.
Губы Габриэля растягиваются в улыбке.
«Души, души!» – шепчет голос.
«Я не могу. Он мне еще нужен».
«Око за око, Люк. Убей его. Если ты этого не сделаешь, никто за тебя этого не сделает».
«Он нужен мне, чтобы найти Лиз, он моя приманка!»
«Хватит думать, действуй!»
Габриэль закрывает глаза и убирает руку. Йонас хрипит и ловит ртом воздух, точно астматик.
– А потом? – спрашивает Габриэль. – Что было потом?!
– Потом, – сипит Йонас, и синюшный оттенок его кожи сменяется багровым, – потом из кустов вдруг выскочил тот мужик. В черной шапке с прорезями для глаз, как в фильме ужасов. Набросился на нас. Ну, мы думали ноги унести. Пит рванул с места, а я не успел. Он… он за нами… и меня как схватит… а Пит увидел и вернулся. Кинулся на этого типа и начал его метелить. Ну и шапку сорвал. Но тот мужик был сильнее и… повалил его. – Йонас всхлипывает, у него дрожит подбородок, сморщенный, как орех. – У того типа был нож, тонкий такой, совсем не настоящий нож, и он перерезал Питу горло…
Йонаса трясет, он шарит перед собой, словно в поисках опоры, но ему не за что ухватиться.
– Я… я не хотел… – бормочет он. – Мне так жаль, мужик… Честно…
И вдруг его рука нащупывает ручку дверцы. Парень машинально нажимает на нее – и дверца распахивается. Йонас спиной вперед вываливается из «крайслера» на мостовую.
Габриэль молниеносным движением хватает его за штанину. Йонас в панике пытается вырваться, начинает пинаться второй ногой, и подошва его башмака бьет Габриэля в подбородок. На мгновение перед глазами у Габриэля все плывет. Йонас чувствует, что сейчас у него есть шанс освободиться, и бьет Габриэля ногой в больное плечо. Взревев от боли, Габриэль ослабляет хватку. Йонас взмахивает руками, выползает из «крайслера», шлепается на тротуар и тут же вскакивает на ноги.
Оглушенный, Габриэль открывает дверцу со своей стороны. Проносящийся мимо автомобиль едва не сминает дверцу, яростный сигнал клаксона гремит в его ушах. Габриэль смотрит на перекресток, видит, как Йонас, пошатываясь, бредет по дороге в сторону переезда наземки. Отстегнув ремень безопасности, он выпрыгивает из минивэна.
Йонас лихорадочно оглядывается. Он пятится к переезду, черный проем между бетонными опорами зияет, как распахнутая пасть. Широко открыв глаза, он смотрит на приближающегося Габриэля и ступает на перекресток. Раздается оглушительный сигнал клаксона.
