Тут же меня обхватили сильные руки и чей-то голос произнес:
— Кейт, моя прекрасная Кейт…
Я знала этот голос, хорошо знала. И так часто думала о нем… Да, мне, конечно же, снится кошмар.
А в следующее мгновение он опрокинул меня на спину и навалился сверху. Я закричала, не веря до конца в реальность происходящего. Весь этот ужас, конечно же, не более чем страшный сон… Нужно проснуться, как можно скорее проснуться!
И тут послышался его торжествующий смех. Это и в самом деле был барон. Он овладевал мною свирепо и страстно, как, должно быть, врывались в осажденный город его предки-викинги. В то же время эта дикарская свирепость каким-то образом сочеталась с предупредительной нежностью вполне цивилизованного человека.
Судя по всему, он уже давно намеревался это сделать, и я, если по правде, знала об этом… обреченно боялась… в ужасе ожидала… и — позор мне — почти хотела этого. Я попыталась закричать, но он впился своим ртом в мои раскрытые губы и задушил рвущийся из горла крик. Я была совершенно беспомощна. Руки и ноги налиты свинцом, и никак не сдержать натиска этого викинга…
Нечто невообразимое. Казалось, я взмываю над землей и улетаю в неведомый, волшебный, сияющий мир, где властвуют неизвестные доселе ощущения. Я уже не сопротивлялась, а лишь предпринимала жалкие попытки противостоять сладкому возбуждению, грозившему поглотить меня всю без остатка.
И вот все окончилось. Он отстранился, но его губы продолжали касаться моего лица.
— Милая Кейт, — шептал барон. — Милая, милая Кейт…
Я пыталась собраться с мыслями, но они куда-то ускользали, а вместо них меня охватывало непреодолимое желание закрыть глаза и как можно дольше не отпускать от себя странное ощущение, которое только что безраздельно владело мной.
Его руки обнимали меня, сжимали подобно стальным обручам, а губы шептали неожиданные слова:
— Кейт… моя нежная Кейт… о Кейт… как же ты меня осчастливила.
Я услышала свой голос:
— Это страшный сон.
— Божественный сон, — мягко возразил барон.
Сон… Сон…
— Кейт, — шептал он мне на ухо, нежно его покусывая, — не нужно ни о чем думать, прошу тебя, не пытайся сейчас думать. Ты еще не вышла из состояния блаженства. Не пытайся стряхнуть его с себя… пока.
Сейчас было самое время проснуться и оказаться в своей постели… возможно, в замке… ведь, кажется, именно туда я направлялась. Да-да, приехала очень поздно, к тому же устала так, что уснула как убитая… а этот странный сон вызван пребыванием в этом мрачном замке.
Но решетки на окнах… Это напоминало тюрьму. Тюрьму!
Я почувствовала, что постепенно прихожу в себя. Это был не сон. Я по-прежнему находилась все в той же комнате. Я лежала в постели с бароном… и мы были… любовниками. Любовниками! Какое нелепое слово!
Я попыталась сесть, но он удержал меня. Его сила была непреодолима. В сравнении с ним я чувствовала себя абсолютно беспомощной.
— Этого не может быть, — произнесла я.
— Но это так и есть, — негромким, но твердым голосом возразил он. — Сожалеть слишком поздно, Кейт. Все свершилось. Мы с тобой… Я мечтал об этом с того самого момента, когда впервые тебя увидел… и это не могло не произойти.
Я снова попыталась встать.
— Лежи спокойно, Кейт. Я понимаю, ты растеряна. И только начинаешь осознавать то, что произошло. Этой ночью ты стала моей возлюбленной, моей любовницей.
— Это… безумие.
— Ты находишься под воздействием вина. Это состояние продлится еще некоторое время. Я был вынужден пойти на это, Кейт. Выбора не было. Ведь если бы я пришел и сказал: «Я хочу тебя, Кейт, хочу настолько сильно, что ты не можешь мне отказать», что бы ты мне ответила? Высмеяла бы, хотя где-то в глубине души совсем не прочь была предаться тому удовольствию, которое я готов был тебе предоставить. Ты бы думала: «Это — мой мужчина. Я хочу, чтобы он взял меня, как брали женщин его предки, когда высадились на французское побережье».
Ко мне возвращалась ясность мысли.
— Я ужинала с той женщиной…
— Моя верная служанка.
— Экипаж поломался…
— Все было подстроено, милая. Мне очень жаль, что пришлось на это пойти. Если бы ты согласилась… но нет, ты ни за что бы не согласилась… Строгое викторианское воспитание подавило бы твои врожденные инстинкты, и ты сумела бы убедить себя в их отсутствии.
— Я не могу…
— Не вставай. Лежи спокойно. Ах, Кейт, это было изумительно! Ты великолепна! Не только великий художник, но еще и божественная женщина. Я восхищаюсь тобой, Кейт!
До меня со всей ясностью дошло осознание вопиющего факта. Я стала жертвой заранее спланированного изнасилования. Меня, Кейт Коллисон, изнасиловал самый ненавистный мне человек… этот наглый барон, который считал, что достаточно поманить пальцем и любая женщина упадет в его объятия. Но меня он даже не манил… В этом случае он избрал путь своих предков-мародеров, живших насилием и грабежами. И я… я стала его жертвой. В это было невозможно поверить… даже сейчас.
— Выпустите меня отсюда.
— Моя дорогая Кейт, ты уйдешь отсюда лишь тогда, когда этого захочу я.
— Вы чудовище.
— Но ведь в глубине души тебе очень даже нравится это чудовище, Кейт. А кроме того, если касаться сугубо практического аспекта наших отношений, благодаря мне ты прославишься. Ты только подумай обо всем, что я уже для тебя сделал.
— Я не могу думать ни о чем, кроме того, что вы со мной только что сделали.
— М-да… Гордячкой Кейт овладели в состоянии пьяного беспамятства!
— В вино подсыпали снотворное. Эта женщина…
— Не обвиняй ее. Она всего лишь исполняла приказ.
— Сводница…
— Ты, как всегда, преувеличиваешь. Что сделано, то сделано, Кейт. Теперь ты женщина. Мы с тобой вместе достигли сияющих высот блаженства…
— Дна пропасти! — воскликнула я. — Вы циник. Вы смеетесь надо мной. Собственно, иного я от вас и не ожидала.
— Ты все еще меня ненавидишь?
— В тысячу раз сильнее, чем когда-либо.
— Быть может, за время, проведенное здесь, ты все-таки изменишь свое мнение.
— Чем больше времени я с вами проведу, тем сильнее возненавижу. А… что вы хотите этим сказать… «за время, проведенное здесь»?
— Ты моя узница… и будешь таковой, пока мне это будет угодно.
— Не хотите ли вы сказать, что собираетесь удерживать меня здесь?
— Хочу, — кивнул барон.
— С какой целью?
— Мне кажется, я это уже продемонстрировал.
— Вы сошли с ума.
— От желания.
Я попыталась подняться, но он продолжал меня удерживать.
