— Тебе не удастся взломать эту решетку. Она способна выдержать любой штурм, — произнес он, приближаясь ко мне. Я резко увернулась, но он поймал меня и попытался поцеловать. Мне удалось уклониться от поцелуя. Затем барон выпустил меня, но только лишь для того, чтобы перехватить снова. Сжал щеки ладонями и впился своими губами в мои.
О Боже, помоги мне, — подумала я. — Все начинается снова.
Он выпустил меня и довольно улыбнулся.
— Надеюсь, день без меня не показался тебе чересчур монотонным.
— Ваше отсутствие способно украсить любой день.
— Снова оскорбления! Я надеялся, что ты, будучи здравомыслящей женщиной, уже примирилась с неизбежным.
— Если вы надеетесь на то, что я когда-либо примирюсь с вами, то глубоко заблуждаетесь.
— Но нам уже однажды удалось договориться… насчет миниатюры. Кстати, мне очень понравилась та, которую ты привезла. Произведение, достойное имени Коллисон.
Я отвернулась к окну. Смотреть куда угодно, лишь бы не на его лицо!
— А также понравился набросок.
— Какой набросок?
— Где ты изобразила меня, какой же еще? Так радостно осознавать, что ты продолжаешь обо мне думать, даже когда меня нет рядом. Я и в самом деле настолько ужасен? Химера довольно узнаваема. Она стоит на самом верху лестницы. Я угадал? И считается самой отвратительной и злобной во всем Париже.
— Я знаю.
— И ты наградила ее моим лицом. Mon Dieu, Кейт, ты умница. Это, несомненно, та самая химера, и, тем не менее, это также и я. Мы слиты воедино.
— Она олицетворяет силы зла, — заметила я. — Я знаю, что символизируют эти химеры. Они являются слепками со злых сущностей… демонов… Обычные люди их не видят. Но они были и есть всегда, и во времена постройки собора Нотр-Дам, и в наши дни. Я, к сожалению, знаю одного из них.
— Но даже в самом ужасном из нас есть нечто хорошее. Тебе это известно?
— Как бы я ни старалась, мне все равно не удастся найти что-то хорошее в вас.
— Ты неблагодарна. Кто ввел тебя в парижский высший свет, кто сделал тебя равноправным членом парижской богемы?
— Вам понравился написанный мною портрет, и вы это признали. Но не думаю, что это деяние обеспечит вам место на небесах.
— Я предпочитаю думать о нынешней, а не грядущей жизни и намерен насладиться ею сполна.
— Что вы и делаете… за счет других людей.
— Некоторые люди наделены достаточным количеством здравого смысла, чтобы хотеть того же, что и я.
— Но у некоторых может быть в наличии еще больше здравого смысла, и они окажут сопротивление.
— Что совершенно бессмысленно, если у них нет в наличии ни единого шанса на победу.
— Вы имеете в виду меня?
— Боюсь, что да, Кейт. Ты будешь ласкова со мной сегодня ночью? Я знаю, какой ты можешь быть. Забудь о необходимости делать вид, будто я тебе не нравлюсь.
— Невозможно забыть о том, что является абсолютной истиной.
— Ты ненавидишь меня как человека? Все дело в этом? Ты презираешь все, что я делаю? Да, определенного уровня власть позволяет мне время от времени получать желаемое. Тебе такое ненавистно. Понимаю. Но забудь это, Кейт. Думай обо мне просто как о своем любовнике.
— Вы говорите вздор.
— Нет. Все, что я говорю, опирается на богатый опыт. Я разбираюсь в человеческих чувствах.
— Но не в моих.
— У меня большой опыт в том, что касается женщин.
— Наконец-то я слышу правду.
— Я знаю, что ты обо мне думаешь. Ты ненавидишь меня… но ненависть и любовь ходят рука об руку, Кейт. Страсть глуха к доводам рассудка. Это родство тел. Мы с тобой были созданы друг для друга, и это твое яростное сопротивление… оно слишком яростно, чтобы быть естественным, и лишь венчает твое совершенство. Ты меня понимаешь?
— Нет.
— В таком случае, я тебя всему научу.
— Я бы предпочла, чтобы меня научили, как сбежать отсюда, расстаться с вами и больше никогда не видеть.
— Как бы мне ни хотелось удовлетворить все твои желания, ты просишь слишком многого…
— Долго вы намерены меня здесь держать?
— Это зависит от разных обстоятельств. Ты выпьешь вина перед ужином?
— Что вы туда подсыпали на этот раз?
— Ничего. Вчера это было сделано лишь для удобства. Чтобы поскорее покончить с… э-э… предварительными формальностями. Сейчас в этом уже нет нужды.
— Итак, вы намерены изнасиловать меня самым примитивным и грубым образом?
— А ты не церемонишься в выражениях! Я изумлен. Никогда бы не подумал, что столь благовоспитанная юная леди способна так высказываться.
— А я никогда бы не подумала, что благовоспитанная юная леди способна оказаться в подобном положении.
— Такие вещи происходят гораздо чаще, чем ты полагаешь. О них просто не принято говорить вслух. Я велю принести вина.
Он направился к двери. Я проводила его взглядом, наблюдая, как развеваются полы синего халата.
Сбежать бы по лестнице, застать врасплох охранника…
— Это невозможно, — произнес он, показавшись на пороге комнаты. — Но даже если бы тебе это и удалось… Представь себя на большой дороге в таком виде. Без денег… Тебя бы приняли за сумасшедшую.
— Что я вам сделала? За что вы со мной так обращаетесь?
— Ты меня околдовала. Этого вполне достаточно. Пойдем. Сейчас принесут вина.
Женщина вошла в комнату и поставила вино на стол. Он подошел к столу и налил вино в бокалы. Один бокал протянул мне.
— Выпей.
Я взяла бокал, но пить не стала. Он вернулся к столу и взял свой бокал. Пригубив вино, посмотрел на меня.
— Уверяю тебя… никаких порошков. Смотри. Дай мне свой бокал. А ты возьми мой.
Он отнял у меня бокал и сунул мне в руку свой.
— Видишь? — сделав большой глоток, спросил он.
Мое горло пересохло и горело огнем. Кроме того, я понимала, что необходимо подготовиться к тому, что мне предстоит. Я отпила немного вина.
— Вот так лучше, — похвалил он.
— Когда мой отец узнает о том, что здесь произошло… — начала я и замолчала, размышляя над тем, как бы в самом деле поступил мой отец.
— Ну? — поинтересовался он.
Я молчала.
— А я бы заявил: «Она пришла по собственному желанию. И была так настойчива, что, как галантный кавалер, я должен был удовлетворить ее страсть».
— Неужели вы способны на подобную ложь?
— Ты же знаешь, что я способен и не на такое. Попробуй вспомнить какой-нибудь грех, в котором я не повинен. Нет, Кейт. Ты в моей власти. Как мудрая женщина, ты все прекрасно понимаешь. А значит, тебе не остается ничего иного, кроме как, образно выражаясь, пожать плечами и попытаться извлечь максимум удовольствия из того, что выпало на твою долю.
