– Ага. И не только иголки.
Задрав рубашку на спине, Лизон продемонстрировала уже настоящие шрамы. Некоторые были совсем старые, другие посвежей, некоторые едва покрылись корочкой.
– Боже! – воскликнула Белла, не удержавшись. – Какой негодяй! Он тебя бил!
– Нет, это он еще ласково.
– Но почему ты позволяла так с собой обращаться?
– А ты?
– Я…
Белла растерялась. А ведь, правда, почему? Обращение Юрки было не менее жестоким. Да, на теле шрамов у нее нет, но зато душа вся покрыта ими. Так почему она это терпела? Не хотела терять статус замужней дамы? Не хотела возвращаться домой с пустыми руками? Не хотела, чтобы ее жалели, потому что она осталась с детьми на руках? Видимо, все это пришлось пережить и Лизон.
Да еще Белла снова некстати вспомнила свои мучения из той, другой жизни, еще до Юры. Из глубины души у нее вырвалось:
– Бедные мы с тобой, бедные!
Лизон в ответ разрыдалась.
– А еще он все время грозился, что заберет у меня Анжелинку, – всхлипывая, призналась она. – И забрал бы, я его знаю! Он пытался это сделать несколько раз. В последний раз, когда я сказала, что с меня хватит, что, наверное, это Вадим убил Юрку, он так испугался, что я сразу поняла: да, это он сделал. Я хотела бежать в полицию сразу, но он мне что-то вколол, от чего я стала как ненормальная. Вроде бы спала и не спала. Шевелиться не было сил. Потом немного пришла в себя, собралась в полицию, но на улице меня сбила машина.
– Это Вадим сделал!
– Уверена, что он, – кивнула Лизон. – И пусть его посадят, пусть! Назад к нему я точно не вернусь! Останусь здесь, начну жизнь заново.
Когда Лизон немного успокоилась, Белла вернулась к тому, что так волновало обеих:
– Знаешь, мне кажется, ты неправильно информирована насчет наследства. Мои дети могут получить только долю своего отца, то есть половину. А вторая половина достанется тебе и Анжелине.
– Ты так думаешь?
– Но это же логично. И потом, я слышала, что дом в Огаркове и так записан на тебя.
– Только участок, – шмыгнула носом Лизон. – Дом отец строил уже на свои средства. Не ясно, кому он достанется.
– Поверь, я не хочу грабить ни тебя, ни Анжелинку, ведь мы одна семья.
– Неожиданно это слышать именно от тебя.
– За последнее время я многое поняла. Знаешь, еще я хочу, чтобы ты познакомилась с Сергеем Георгиевичем и его семьей.
– С дядей Сержем? – удивилась Лизон. – Но зачем мне с ним знакомиться? Мы отлично знаем друг друга.
Белла покраснела, поняв, что ляпнула глупость.
– А сыновей ты его знаешь?
– Так, немножко. Когда мы с Юркой были маленькими, играли вместе с ними. Конечно, они постарше нас, но все равно я их немного помню. Потом наши родители с родителями Артура и Армена рассорились окончательно, и общение прекратилось.
– А почему поссорились, ты знаешь?
– Думаю, там была вина обеих сторон. Мои папа с мамой заважничали, а дядя Серж и его жена не хотели признать, что папа высоко взлетел. Все время пытались напомнить, что он младший в семье. Да еще эта история с наследством.
– Какая история?
– Когда умер наш дед, все унаследовала бабушка, так уж получилось. А у нее с мамой были отношения – хуже не придумаешь. Вроде как у тебя с моей мамой. Вот бабушка и заявила, что ни мама, ни ее дети ничего из дедова наследства не получат. И папа тоже не получит своей доли, если останется с мамой. Догадываешься, как поступил папа?
– Порвал с матерью и старшим братом, – прошептала Белла. Она уже начала понимать, что конфликт в семье мужа слишком далеко уходил корнями в прошлое, чтобы они с Юркой вдвоем смогли с этим справиться.
Возможно, люби они друг друга сильнее, у них что-то и получилось бы. Как знать, может быть, тогда им удалось бы изменить свою судьбу. Но Белла прежде всего видела в замужестве шанс проникнуть в богатую семью, в круг, к которому сама не принадлежала. А Юра надеялся получить безропотную овечку. Оба они ошиблись в расчетах. Ничего с этим уже не поделаешь. Они много лет платили за свои заблуждения. Юрке и вовсе пришлось заплатить слишком большую цену.
Для себя Белла решила твердо, что в следующий раз не пойдет на поводу у низменных желаний. Когда-то ей казалось, что нет ничего важнее финансового благополучия, но, пожив в семье, где было много денег, но мало счастья, она научилась разбираться в том, что в жизни важно, а что в ней мусор и суета.
Да, теперь Белла не допустит подобной ошибки. Она снова выйдет замуж и будет счастлива, потому что на этот раз выберет себе человека, которого будет любить и уважать просто за то, какой он есть. Ни разу она не посмотрит на его счет в банке. Деньги, как выясняется, вещь крайне ненадежная. Сегодня они есть, завтра их нет. Да и жить Белле предстоит отнюдь не с цифрами, а с живым человеком, которого она прежде всего должна уважать.
Глава 16
Похороны всех троих было решено провести в один день. На этом особенно настаивала Лизон.
– Пожалуйста, сделаем так! Иначе я просто не выдержу.
Белла была рада пойти ей навстречу. После откровенного разговора между ними установилось какое-то подобие, нет, не дружбы, до дружбы было еще далеко, но некоего взаимопонимания. Это было так не похоже на прежнюю вражду, что Белла боялась первой нарушить хрупкое равновесие, наметившееся между ними.
Конечно, Лизон оставалась отвратительной эгоисткой. Частенько она оставляла Анжелину на попечение Беллы, даже не спросив ее согласия. Но Белла молчала. Лизон такая, какая есть, ничего не поделаешь. Вот и в день похорон, одеваясь в черное, она изрекла:
– Посидишь сегодня с детьми дома.
– Как? – удивилась Белла. – Как это посидишь? Я сейчас еду вместе с тобой в морг, а потом на кладбище.
Лизон уставилась на нее, словно впервые видела.
– Ты хочешь присутствовать на похоронах?
– А как же?
– Но ты же терпеть не могла их всех.
– Теперь-то что об этом говорить. Мы столько вместе пережили, что я просто обязана показаться на похоронах.
– А дети? С кем они останутся?
– Поедут с нами.
– Нет, – воспротивилась Лизон, – они слишком маленькие. Они даже не до конца поняли, что бабушка и дедушка умерли. Их не нужно больше травмировать.
– Вариантов у нас нет, – терпеливо объяснила ей Белла. – Детей не с кем оставить. Все близкие нашей семье сегодня идут на кладбище.
Лизон задумалась.
– А дядя Сема?
Белла всплеснула руками.
– Совсем забыла! Я же обещала, что заеду и привезу его на церемонию.
Но Лизон думала о другом.
– Он ведь до сих пор живет с матерью, так?
– Да.
– Она тоже идет?
– Нет, она не пойдет.
– Вот ей мы их и оставим! – обрадовалась Лизон. – Уверена, она будет рада посидеть с тремя чудными детками.
– Думаешь?
– Дай им с собой альбомы для рисования, карандаши и краски. И еще книжки. И какие-нибудь сладости.
– Лучше я дам им смартфоны, – проворчала Белла. – Это будет и вместо книжки, и вместо альбома.
Она сильно сомневалась, что старуха откликнется на их просьбу. Но, к удивлению Беллы, та согласилась. Правда, не сразу, а лишь после того, как ее поддержал дядя Сема.
– Ладно, пусть остаются, – проворчала она. – Но учтите, это в первый и последний раз. Терпеть не могу маленьких пакостников. Перевернут мне весь дом, все побьют, испортят и поломают.
– Нет-нет, они будут хорошо себя вести, – поспешно произнесла Белла. – Дети, вы поняли?
Испуганная троица кивнула.
– Можете их не кормить, – сказала Белла старухе на прощание.
И услышала в ответ:
– Еще чего! И не собиралась даже еду на них переводить!
Белле показалось неправильным оставлять детей в таком месте, но делать нечего. Вместе с дядей Семой они приехали сразу на кладбище. В морг они не успели. Священник, которому предстояло отпевать всех троих, тоже приехал сюда, так что часть церемонии они застали. Дядя Сема плакал над телом друга, словно малое дитя. Слез у старика было столько, что Белле даже стало неловко за собственную холодность.
У гроба мужа, свекра и свекрови она не испытывала особого трепета. А вот дядя Сема испытывал. Хотя, казалось бы, кто они для него? В сущности, чужие.
Хотя Белла заметила, что не только она не плачет. Вон напротив стоит Сергей Георгиевич, вид у него скорбный, как приличествует моменту, но не похоже, чтобы он так уж тяжело переживал смерть брата. Об Артуре с Арменом и вовсе говорить не приходится. Они то и дело украдкой оглядываются и посматривают по сторонам с таким видом, словно ищут путь к отступлению. Наташа сегодня надела черное, вид у нее был мрачный, но слез на ее лице тоже не видно. Из всех собравшихся плакал навзрыд один дядя Сема.
– Дядя Сема, не убивайтесь вы так!
– Тебе не понять, деточка.
Он едва мог дышать от слез.
– Таких людей больше никогда не будет! Никогда! Знала бы ты, как они были добры к нам с матерью. Они буквально не дали нам умереть с голоду. Если кто и достоин того, чтобы попасть в рай, это именно они.
