Осел, обозвал себя Роман, наполеоновские мысли обычно приходят ночью, а на рассвете их можно спокойно отослать на тот же остров, куда отправили и самого Наполеона. Он покопался в памяти и не вспомнил, как именно назывался этот остров; впрочем, какая разница?
В Москве, за делами, думал он, весь этот бред выветрится из головы. Он просто успокоится и напишет ей письмо, в котором объяснит, какой номер он хочет узнать. Она не откажет ему, не должна. А сама встреча с Артемидой канет в прошлое.
Но как назло это слово — «Артемида» — лезло ему в глаза в Москве на каждом шагу. Он ехал в машине — и в глаза бросалось название магазина «Артемида». Он открывал газету — и в рекламном объявлении читал: «Фирма „Артемида“…». Он смотрел на витрину парфюмерного магазина — а с флакона духов ехидно и надменно ухмылялась она же, Артемида, при полном параде, вооруженная луком и стрелами. Эта стервозная богиня, похожая на Ульяну Кузьмину.
Ульяна. Улей. Да, родители не ошиблись, одарив ребеночка столь нестандартным именем. Вообще, считал он, имя — это не просто сочетание звуков, оно — отражение сути его владельца. Взять его — Роман. Откуда его родителям было знать, что у него будет столько романов? Что он будет неутомимым искателем женских прелестей? Но ведь назвали, и имя подходит ему, как никакое другое. Или это имя влияет на его обладателя? А Ульяна? Да это самый настоящий рой диких пчел! В прошлое лето он наткнулся на такой под Москвой, в лесу, неподалеку от дачи приятеля. Роман потом нашел и соты с медом в дупле толстого старого дуба.
А здорово Ульяна испугалась, когда пальнула в него из газового «вальтера». За него, между прочим, испугалась. Бросилась к нему, не обращая внимания на газовую вонь, которая его окутала, потащила его к двери, а он шел за ней, как слепой кутенок, доверчивый, податливый, ослепший от едких слез.
От воспоминания об этой сцене, об Ульяниных сильных, цепких руках на сердце Романа почти потеплело, и он подумал, что стоило пережить такое, чтобы встряхнуться. Вылететь из привычной колеи ощущений. Но здравый смысл подкинул другую мысль. Дурак ты дурак, за себя она испугалась. А если бы у него случился сердечный приступ? И он умер бы у нее в доме? Тогда что? Она бы села?
Нет, она бы выволокла его в лес и бросила волкам на съедение, фыркнул он. Такая жестокая, такая безжалостная женщина…
Хватит, оборвал он себя, поймав изумленный и озадаченный взгляд своего референта, уже готового отчитаться о результатах поисков.
— Купцов, ты плохо спал, да? В одинокой постели, это, конечно… Ладно, уже перестала! — оборвала она себя, заметив, как его брови сошлись на переносице. — Докладываю о результатах.
— Валяй.
— Обнаружены тесные родственные связи Ульяны Михайловны Кузьминой в Москве. Ее отец занимает о-очень ответственный пост в Главохоте, которой и принадлежит заказник.
— Здорово. — Он посмеялся над своим внезапно пришедшим и, слава Богу, ушедшим желанием купить все и всех!
]
— Это не все. У ее отца солидная фирма, с частным капиталом, по продаже иностранного охотничьего оружия. — Она сделала паузу, чтобы до Романа получше дошло, какова новость.
Он покрутил головой и ухмыльнулся. Светлана продолжала:
— Ульяна Кузьмина — совладелица предприятия по коммерческой охоте при заказнике, а также владелица, правда, теперь уже совладелица, прудового хозяйства при том же заказнике.
— А почему уже совладелица?
— Потому что недавно, буквально на днях, ее партнером стал Сомов Николай Степанович, директор заказника «Ужма».
— Так, понятно. Но это по факту. А по документам Сомов как директор не может быть…
— И не надо, — хитро улыбнулась Светлана. — На бумаге вместо него — жена.
— Его?
— Нет, Ульяниного отца.
— Ее мать?
— Нет, его нынешняя жена.
— Вот как?
— Ты спроси, кто она.
— А ты не тяни с ответом.
— Руководитель ансамбля духовной музыки.
— А при чем тут духовная музыка? — Роман оторопело посмотрел на своего референта. — Они что же, этих карпов будут поставлять к патриаршему столу?
— Фу, Купцов, не богохульствуй. Неужели не ясно — семейно-дружественная финансовая рокировочка.
— Однако. Но… на кой Ульяне вообще какие-то партнеры?
— Трудно сказать точно, но я, как юрист, могу предположить внезапно возникшие проблемы с финансами, которые не терпели отлагательства.
— Были. — Роман припомнил фразы, брошенные разными людьми в заказнике. Наверняка. — Так вот почему она пыталась продать ружье? Кто-то включил счетчик. А бедняжке оказалось нечем рассчитаться… Ха-ха.
— Слушай, Купцов, а если не секрет…
— Секрет.
— Но там бетоном и не пахнет, странный для тебя интерес. — Она пожала плечами. Потом задумчиво посмотрела на своего хозяина. — Если там чем и пахнет, то, может быть, углем. — Она сощурилась, словно в голове быстро-быстро завертелись мысли. — Но в таких мизерных объемах? И… нефтью. Но это вообще смешно. «Нефтяная фракция для поджига угля для барбекю», — процитировала она прайс-лист, который разыскала в том же Интернете, на сайте заказника.
— Чего-чего? Чего ты такое произносишь? Они еще и углем торгуют?
— Да, это тоже вотчина Кузьминой Ульяны Михайловны. Лохов обдирают.
— Подробней.
— У этой девушки очень хорошо, быстро и современно соображает голова. Вот и все подробности. Компьютер, а не голова. Вот ты ездишь на пикник, ты уголь сам добываешь. Разжигаешь костер или топишь печку дровами. Ждешь часами, чтобы нажечь его, чтобы он не превратился в золу. Время тратишь и слюнками истекаешь, дожидаясь куска мяса. А теперь ты можешь заказать у Ульяны Михайловны Кузьминой уголек, причем, если хочешь, не простой березовый, а из красной ольхи.
— А… что в нем такого?
— Ты невежда и невежа. Все старинные поваренные книги уверяют, что самые лучшие, ароматные шашлыки — и вообще мясо, приготовленное на открытом огне, — получается на угле из ольхи.
— Да откуда она знает?
— Я думаю, она много чего знает и умеет. У меня есть ее фотография, Роман Сергеевич. — Светлана жестом фокусника кинула ему на стол фотографию.
На Романа смотрела Ульяна. Фотография четыре на шесть. На загранпаспорт, никаких вопросов, ясно.
— Отдай мне ее.
— А дарственную надпись не хочешь? А то я могу подделать, — ехидно заметила она.
— Да нет, обойдусь, — бросил он таким тоном, что Светлана решила не дразнить его.
— Куда она едет?
— В Англию. На конгресс по вальдшнепам.
Про Англию он тоже слышал, но подумал о другом.
— Она что же…
— Ни за что не угадаешь. Ни за что! — Она явно наслаждалась неспособностью своего хозяина догадаться.
