Герцог сморщил лоб и задумчиво почесал подбородок.
— Тогда вышло недоразумение. Примите мои извинения. Я обязательно направлю кого-то исполнить вашу волю.
Внезапно в толпе кто-то, по зверинному, зарычал и оттеснил Пилипа, занимая его место.
— Все вы, Норрейны, лгуны! Мерзкие обманщики! — сильно артикулируя кричал он. Изо рта вылетали слюни. — Циники! Дьяволы! Существа из бездны! Отец ваш, во тьме бы ему сгинуть, до самоубийства меня довёл! Он мной манипулировал! Моей маленькой дочкой! Жену с Джинной подальше от вас, наглецов Норрейнов, отправил, а сам в верёвку залез, лишь бы больше не слушать его условия и…
— Всегда есть выход. В своей смерти вы вольны винить себя. И только себя. — холодно отрезал Людовик, а услышав ещё обвинения в адрес отца и всего своего рода громко проговорил: — Своих родителей я оскорблять не позволю! За них я тебя не пощажу! Убью твою душу во второй раз! Не дам насладиться загробной жизнью. Ты переродишься… был крестьянином? Так станешь бароном — Мунспринги как раз ребёнка ожидают — жизнь весёлую я тебе устрою. Обещаю.
Наблюдающая за всем этим девушка, первая показавшаяся на глаза Людовику, в безмолвном крике раскрыла рот и прикрывала его ладошками. В глазах застыла боль. Неожиданно, к плюющемуся ядом, подошла старая колдунья. Положила на плечо руку и что-то тихо шепнула на ухо и тот мигом растворился в воздухе.
— Помнишь меня? — обратилась к живому. — Ты в молодости, когда я была на смертном одре, приходил узнать пророчество касаемое мага, что будет жить в доме Норрейнов и вынужден спасти наш мир. Спрашивал: говориться в предсказании о тебе, брате, Себастьяне или о Лидии. Если бы я тогда знала каким путём ты попал в мой дом, когда никого не пускали: вовек бы ничего не сказала! Теперь тебе нужно жениться на моей воспитаннице! Или мужа найди, который возьмёт её… такую. Нам, ведьмам, и так сложно замуж выйти, а ей теперь и подавно. Отрезаны пути.
— Я помню помощь с пророчеством и в долгу перед вами. Найду того, кто исполнит вашу просьбу.
Колдунья отошла обратно в толпу, которая зашевелилась, пропуская к нему кого-то из задних рядов.
— Достаточно! Теперь тебе нужно двигаться дальше! — Золотоволосая встала перед сыном и указала рукой на его грудь, где горел тусклый свет. — Время на исходе! Ты поможешь тем, кто напомнил сейчас о себе, тем, в чьих жизнях принял большое участие и отнюдь не светлое. Теперь беги, пока Иссиль не стала вытягивать из тебя жизненные силы! — в глазах девушки плескалась тревожность.
— Постой! — услышал Людовик, который уже зашагал дальше, знакомый голос и застыл, как вкопанный. Медленно обернувшись увидел молодого мужчину. При жизни тот был намного старше, чем сейчас, но такую внешность выбрал для появления на грани. Он, так же, как и его жена, не стал оставлять свою взрослую внешность.
— Отец? — сложно было сказать, какие чувства были вложены в вопрос. Их было настолько много, что распознать каждую было трудно. Но отчётливо выделялся страх, неверие в происходящее и радость от долгожданной встречи. Сейчас мужчина, который не разрешал себе показывать эмоции, по-детски подбежал к подошедшему и обнял. — Ты не… — начал был младший герцог, но его перебили, поняв будущий вопрос с полуслова:
— Не сержусь ли я на то, что так позорно закончил жизнь? От какой-то отравы? Что именно ты хочешь услышать? Осуждаю я тебя или нет? Мне жаль, что наследник поступил со мной таким образом. Отказался посоветоваться, попросить помощи. Тем не менее я тоже виноват: спутав твои планы. Я знал на что шёл и расплата не заставила себя ждать. Запомни, за всё приходится платить! За всё самое ценное и важное — кусочками души! Взвешивай свои решения, не будь импульсивен, расплата ведь и за тобой придёт. В любом случае во мне ты всегда найдешь поддержку, не важно какое решение примешь для достижения цели, но мне бы хотелось, чтобы твои способы были более гуманны.
Проговорив последнее слово он растворился в воздухе, а следом и все остальные души, оставляя Людовика одного в пустой темноте, освещаемой тусклым светом из его груди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вскоре герцог вышел на, ослепляющий глаза, свет. Когда глаза привыкли к солнцу мужчина увидел, что снова в пустыне, в месте, где протекает широкая река. Людовик заметил рядом с собой деревянный мост, а на другом берегу двух знакомых в бедуинах. Медленно прошёлся, наслаждаясь видом.
— Путник путь прошёл, уготованный судьбой! — торжественно прокричал Искуситель.
— Но ещё будет много испытаний и это лишь начало! — произнёс человек в тёмном.
Внезапно поднялся сильный ветер. В глаза герцога хлынул песок. Он зажмурился, моргнул и вернулся в реальность. Уставился в белоснежный потолок, при том, что в храме он был закопчённым. В нос ударил ядрёный запах лекарств.
Наши дни.
Местоположение: лечебница светлейшего Вархиоула.
— Какого?… Где я? — воскликнул Людовик. Хотел подняться, но голова пронзила всё тело болью. Слышимый скрип карандаша прекратился. Зашелестела писчая бумага и к мужчине наклонилась девичья голова: лицо сплошь покрыто веснушками, большие карие глаза смотрят добро, покусанные губы чуть приоткрыты.
— Яркого утра! Я Джинни, — мужчина вздрогнул, услышав знакомое, с грани, имя. — сиделка. Вы в лечебнице светлейшего Вархиоула. Сейчас позову вашего семейного целителя.
— А что со мной… — он поморщился услышав вместо своего привычного властного и строгого голоса жалкую хрипоту.
— Что с вами было? Я точно не знаю. Вы лежали в коме больше четырёх дней. — её голова на секунду исчезла, а после в лицо мужчины стали тыкать письмо. — Держите. Ваше экономка просила передать сразу, когда придёте в себя.
Девушка вновь пропала из поля видимости, а услышав звук открывающейся, а после захлопывающейся, двери, он заподозрил, что скоро придёт целитель сказать, что всё с его здоровьем в порядке. Раскрыв письмо он стал читать:
«Светлого заката, герцог. Спешу сообщить, что случилось за время, которое вы были в коме. В святилище я дотронулась до огня и оказалась в темноте. Ну не магиня я, чего с меня взять. Никакие образы не явились ко мне. Открыв глаза через некоторое время заметила, что огонь уже погас. Вы лежали на полу и обезумевшим взглядом смотрели на потолок. Когда я подошла, то вы попросили привезти вас сюда и закрыли глаза. Лечебница находиться вдали от царствия Аврора, куда мы держали путь к горным троллям и порталам. Также вдали от первого источника, где мы были, благо, по межгосударственному порталу смогли сюда добраться. Интересно отчего вы выбрали это место. Упомяну, что семьдесят три золотых потратила на быстрый проезд. Прошу извинить, но на меньшую стоимость договориться не смогли. Теперь будет намного ближе добраться к порталам через Затерянное королевство. Сами понимаете, что семьдесят три золотых — много. Не стоит снова их тратить. Пусть Боги вас пробудят. Я проживаю на постоялом дворе на Цикель-Соут два».
— Семьдесят три золотых — это же надо выбрать в бреду настолько далёкое место! Было бы намного проще с дрянной девчонкой, Лидией! Хм… — мужчина размышлял вслух. — Затерянное королевство. Потерянное для мира. Где процветают технологии, но запрещена магия. Никогда там не был. Йорсанская монета средняя валюта материка. Решено. Съездим туда, потом за тетрадью.
Глава 21 «Билет»
Дни мерно текли своим чередом. Я вливалась в, так называемую, эльфийско-семейную жизнь. Бернара, как оказалось, с детства мечтала о дочери, а не сыне из-за чего, когда судьба преподнесла такой подарок, не желая меня слушать, повела в парикмахерскую, до которой руки у меня так и не дошли. В доме герцога я отрезала волосы под каре, а сейчас, спустя каких-то пару месяцев они уже доставали мне, при позе солдатика, до локтя.
«Уверена, Анька бы обрадовалась такому быстрому росту волос, но не я. Мне каре привычнее как-то», — думала я, но в противовес убеждению попросила работницу лишь подровнять концы.
