история…
Спуск в глубины Каньона занимает пять часов, с обратной дорогой за день не успеваешь. Там, возле реки живут счастливцы, с 20-х годов устроили отдых для состоятельных людей. Мы с Ирой не пожалели себя, добрались до середины спуска и побрели наверх, обходя следы не совсем конной экспедиции. С мулами (это были мулы) легче поладить. Половой вопрос для них решен, а все прочее им безразлично. Довезут послушно, даже если вы хохотушка с большой грудью. Таких девушек предпочитал (я запомнил из интервью) американский шахматист Бобби Фишер. Приятные воспоминания помогали удачно решать сложные комбинации.
Окончательно очеловечила Большой Каньон архитектор Мэри Колтер в прошлом веке. Справедливость существует, торжествуя. Мэри Колтер воздала должное индейцам – первым и законным обитателям этих мест.
Мзри Колтер много здесь настроила: башню у края каньона, деревню у реки Колорадо… Мэри Колтер не иначе как была социалисткой, специально мы (к сожадению) этот вопрос не изучали, но идеи по части коммунального (социалистического) бытия заметны. Фаланстер (то есть, коммуна) для счастливой и деятельной жизни. Индеец Кандид, герой Вольтера – образец простодушия и честности сюда просится. Про изощренных французов (соотечественников Вольтера) так не скажешь, а если скажешь, то не поверят. Зато индейцам простота в самый раз. И Мэри Колтер обустраивала индейское бытие, чтобы жили они дружно и с пользой (как в сказке), владели ремеслами, а не бродили гурьбой по окрестным лесам, пугая белых прохиндеев.
Дом, который выстроила Мэри, на фото. Мы куда-то спешили, пробежали мимо, не заглянули, о чем я очень жалею. Теперь там, вроде бы, музей. А, глянув снаружи, я это строение полюбил. Хорошего много не бывает. Так считается. А здесь было.
Вот удивительное строение неподалеку от въезда на Большой Каньон. Фаланстер – будто иллюстрация к роману Н.Г. Чернышевского Что делать? Общежитие для счастливой жизни при грядущем социализме. На террасе дома я бы изобразил Веру Павловну – героиню романа, пробудившуюся от своих знаменитых снов. В папильотках и ночном чепчике. Кто читал роман, знает, что снилось передовым женщинам до того, как Зигмунд Фрейд обратил внимание на этот вопрос.
В каньонах всего с избытком. Когда-то в этих местах мелькали красотки, занятые полезной деятельностью и поиском достойных мужей. В Америке такое возможно, тем более на свежем воздухе. Красоток звали девушки Харви (Harvey gerls) по имени некоего Фреда Харви (не путать с Харви Вайнштейном!), Фред создал здешний бизнес для людей с деньгами и хорошими манерами. Богатых холостяков доставляли железной дорогой и машинами, расселяли в тогда еще немногих гостиницах, спускали на безропотных мулах на дно каньона в сопровождении целомудренных герлс со знанием иностранных языков, геологии, философии, и много еще чего. Плюс самых строгих правил. В Америке таких полным полно, просто не все знают. А холостяки, в отличие от мулов, преисполнены энтузиазма. Одну из красавиц демонстрируют в стеклянном кубе местного музея. В натуральную величину. Тогда уже был Голливуд, казалось бы… но достигнуть любовной еармонии не просто. Фемида – разлучница. Вы считаете, это не так? Тогда скажите, чего бы вы хотели, и, возможно, слабый пол с вами согласится. Или покажет, кто сильнее…
Вот сугубо практическая история из тех, что на каждом шагу… Как славно, поспешив на омытый летним дождем перрон маленькой станции, устроиться в сторонке (но на виду) и мечтать о том, что непременно сбудется в награду за красоту и нерастраченную по пустякам добродетель. Затрепещет крыльями ангел (точь-вточь, как на бабушкином комоде), настанет долгожданная минута и подкатит строго по расписанию, окутанный паром Тихоокеанский скорый (Юнион Пасифик) с бархатными, как в восточной сказке, купе. И на ступеньке Пульман вагона появится Он в белых перчатках, широкополой мексиканской шляпе, в остроносых сапогах со шпорами. Дохнет сигарным дымком, оглянется в поисках последней биржевой сводки, бросит доллар мальчишке-газетчику и вдруг прозреет. Перед ним его судьба в скромном платьице с кружевными оборочками на рукавах, тонкими пальчиками и трогательными пятнышками ожогов от горячих кастрюль…
Именно так все в Америке и случается.
А были люди попроще. По крайней мере, с виду. Потому что и от простого человека не всегда понятно, чего ждать. Его имя Эбенезер Брайс. Со сложенными на коленях тяжелыми руками. И жена такая же. В черном, с белоснежным воротничком, наряд для церкви и похорон. И для этого редкостного снимка. А для чего еще?
Чета Брайс – мормоны. Застывшие лица. Ни о каком чизе нет речи. Баловство одно… Чиз придумали в двадцатом веке легкомысленные фотографы. То есть, улыбались и раньше, если повод был, а не так просто… Чи-из. Каньон назван в честь этой пары: Брайс каньон. Сам первопроходец бросил скупо, по-мормонски: Hell of place to loose a cow… Хреновое место, если потеряешь корову. Это для русскоязычных, которые всего навидались, и ад (hell) при жизни у них свой, само собой разумеется. Но, на всякий случай, лучше приехать без коровы, как мы с Ирой и поступили. Впрочем, вам виднее…
Где-то здесь старина Брайс потерял корову. Даже меня, пропитанного материализмом, розовые пики каньона привели в замешательство. Что тогда говорить об индейцах?
Праздное любование и индейская маета были не для Брайса. Все эти пики и стены, пропасти, отроги… Чего только природа себе не вообразит. Баловство одно. Корова где?..
В Брайс каньоне мы спустились на самое дно. Приятно и немного тревожно. Как-то не по себе. Наверх не сильно хотелось, но и ночевать здесь не было смысла. Это к тому, что скоро темнело. Где-то рядом, поглощенный временем, таился скелет пропавшей коровы. Пойдешь не туда, выйдешь где-нибудь в другом штате. Под высохшими ветками лежал мертвый ручей. Красные пики торчали над головой, внизу оказалось неожиданно просторно. Мы прошлись бесцельно и потянулись наверх, будто возвращались из паломничества. Миновали застывших вдоль тропы каменных истуканов. Индейцы утверждают, они были когда-то осмысленными существами, но не смирили натуру, и Тот, кто судит, обратил их в камень. Пропажа коровы все объясняла. Шерлок Холмс сразу бы догадался, но и я не сплоховал.
В сбывшейся мечте, помимо чувства глубокого удовлетворения (была такая, будоражащая воображение, формула), есть нечто. Переживание имеет привкус. Вы сделали, что хотели, растратили время с пользой для здоровья, сейчас возвращаетесь. Наверно, так и нужно. Философия пешего маршрута (трейла) на этом настаивает. Вы устали, наглотались пыли, чего-то достигли, и будете сегодня отдыхать с сознанием исполненного долга. Возможно, мистер Брайс не одобрил бы столь
