Ширли из второй смены заметила ее идущей по коридору и прошла с Джульеттой остаток пути до ее комнаты. Она рассказала о состоянии генератора и производительности новой нефтяной скважины, как будто подруга просто вернулась из короткого отпуска. Джульетта поблагодарила ее, вошла к себе и пинками разбросала ворох записок, сунутых под дверь. Стянула лямки рюкзака, бросила его на пол и рухнула на койку, слишком вымотанная и злая на себя, даже чтобы плакать.
Ночью она проснулась. На маленьком дисплее светилось время: 2:14.
Джульетта села на краешек старой койки, все еще одетая в комбинезон с чужого плеча, и подвела итог. Жизнь еще не закончилась, решила она. Просто у нее сейчас скверное настроение. Завтра, пусть даже от нее такого не ждут, она вернется на работу — поддерживать жизнь в бункере. Делать то, что она умеет лучше всего. Ей необходимо было принять здешнюю реальность и отложить прочие мысли. Все это уже казалось ей очень далеким. Она даже сомневалась, что пойдет на похороны Скотти, если только его тело не спустят сюда, чтобы закопать в самом подходящем для него месте.
Джульетта достала клавиатуру с настенной полки, обратив внимание, что все в комнате покрыто глубоко въевшейся грязью. Прежде она этого не замечала. Клавиши были жирными от смазки, которую она приносила на пальцах после каждой смены. Монитор тоже оказался заляпанным. Она подавила желание протереть его, решив, что сперва нужно как следует прибраться в комнате. Сейчас она смотрела на все вокруг свежим и более критичным взглядом.
Понимая, что заснуть все равно не сможет, Джульетта включила монитор, чтобы посмотреть журналы работ на следующий день — что угодно, лишь бы не думать о прошлой неделе. Но не успела она открыть диспетчер задач, как увидела, что в ее почтовом ящике лежит более десятка писем. Так много она никогда не получала. Обычно люди просто совали записочки под дверь, но она была очень далеко отсюда, когда стало известно о ее аресте, а потом у нее не оказалось доступа к компьютеру.
Джульетта запустила почтовую программу и открыла самое последнее письмо. Оно было от Нокса. Всего два символа: точка с запятой и скобка. Улыбка за полчита.
Джульетта невольно сама улыбнулась. Она все еще ощущала запах Нокса на своей коже и поняла, что, с его точки зрения, все относящиеся к Джульетте слухи, которые просачивались вниз по лестнице, ерунда по сравнению с радостью ее возвращения. Наверное, для него худшим из всего случившегося за последнюю неделю стала необходимость заменить кем-то Джульетту в первой смене.
Джулс открыла следующее письмо, от мастера третьей смены, — тот приветствовал ее дома, наверное, радовался, что его команде не придется больше отрабатывать дополнительное время, чтобы помочь первой смене.
Были и другие. Записка от Ширли стоимостью в дневную зарплату, с пожеланием удачного путешествия. Отправители всех остальных посланий рассчитывали, что она получит их еще наверху, хотели облегчить ей возвращение и надеялись, что она не станет презирать себя, чувствовать униженной или вообще неудачницей. Подумав, насколько все это было тактично, Джульетта едва не расплакалась. Она представила свой стол, в прошлом стол Холстона, с которого забрали ее компьютер. Она просто не имела физической возможности прочитать все эти сообщения, когда должна была их прочесть. Джульетта вытерла слезы и решила думать о письмах не как о напрасно потраченных деньгах, а как о проявлениях дружбы.
Читая их одно за другим, она пыталась сдерживать эмоции, и из-за этого последнее сообщение особенно ее потрясло. Оно было длиной в несколько абзацев. Джульетта предположила, что это официальный документ, наверное, список ее правонарушений и выдвинутое против нее обвинение. Послания такого объема раньше приходили только из офиса мэра, только по праздникам — и всем обитателям бункера. Но тут она увидела, что это сообщение от Скотти.
Джульетта выпрямилась и попыталась сосредоточиться. Стала читать с начала, проклиная вновь навернувшиеся слезы:
Дж…
Я солгал. Не смог это стереть. Нашел еще. Помнишь ленту, что я тебе достал? Твоя шутка оказалась правдой. И программа НЕ для большого экрана. Плотность пксл не подходит. 32768×8192! Не знаю, что это за размер. 8 на 2 дюйма? Если так, то слишком много пксл.
Сейчас разбираюсь. Не доверяю носильщикам, поэтому шлю так. Плевать на деньги, ответь так же. Нужен перевод в Мех. Здесь опасно.
С…
Джульетта перечитала сообщение уже сквозь слезы. Голос призрака пытался предупредить ее о чем-то, но с опозданием. И это не был голос человека, готовящегося к смерти, — вот что она поняла. Джульетта посмотрела на время отправления — письмо ушло еще до того, как она вернулась в тот день в офис. То есть до смерти Скотти.
«До того, как его убили», — поправила она себя. Наверное, засекли, что он ищет информацию. А может, их насторожил ее визит. А что, если в Ай-Ти взломают ее почту? Пока этого, скорее всего, не произошло, иначе она не увидела бы письмо Скотти.
Джульетта вскочила с койки и схватила одну из валяющихся возле двери бумажек. Достав из рюкзака карандаш, она снова уселась на койку и переписала все письмо, вплоть до ошибок, дважды проверила все цифры, а потом удалила его. К тому времени, когда она закончила, руки у нее тряслись, как будто она ожидала, что кто-то невидимый уже мчится к ней, надеясь вломиться в ее компьютер раньше, чем она успеет избавиться от улик. А хватило ли Скотти осторожности, чтобы удалить это письмо из своего компьютера? Она предположила, что он его удалил — если был в здравом уме.
Джульетта откинулась на спинку койки, держа копию письма в руке. Все мысли о расписании работ на завтра давно улетучились. Теперь она думала о зловещей неразберихе, вращающейся вокруг нее и растекающейся по бункеру. Все в нем разладилось, сверху донизу. Огромный набор шестеренок разбалансировался. Она слышала этот шум, начавшийся на прошлой неделе, — скрежет и лязг машины, сорвавшейся с креплений и оставляющей за собой бездыханные тела.
И Джульетта оказалась единственной, кто был способен слышать. Только она про это знала. Но не представляла, кому она может довериться, кто способен ей помочь все исправить. Тем не менее одно она знала точно: чтобы снова провести выравнивание и регулировку, потребуется урезать чью-то власть. И то, что после этого произойдет, никак нельзя будет назвать «каникулами».
27
Джульетта пришла к Уокеру в его мастерскую в пять утра, беспокоясь, что тот может еще спать, но уже в коридоре почувствовала явный запах горячего припоя. Она вошла в открытую дверь и постучала. Уокер поднял взгляд от печатной платы. От кончика его паяльника спиралькой поднимался дымок.
— Джулс! — воскликнул он, потом снял с седой головы очки с мощными линзами и положил их вместе с паяльником на металлический рабочий стол. — Я слышал, что ты вернулась. Собирался послать тебе записочку, но… — Он махнул рукой в сторону множества деталей и плат с прицепленными заказами на ремонт. — Ужасно занят, — пояснил он.
— Забудь.
Она обняла Уокера, ощущая исходящий от его кожи запах нагретого металла, который всегда напоминал ей о нем. И о Скотти.
— Я уже чувствую себя виноватой, что отнимаю у тебя время, — сказала Джульетта.
— Да? — Он отступил на шаг и всмотрелся в нее, хмуря седые кустистые брови. От тревоги морщины на его лице стали четче. — У тебя есть что-то для меня? — Он окинул ее взглядом снизу доверху в поисках чего-то неисправного. Эта привычка появилась у него уже давно, потому что ему всю жизнь приносили для ремонта всякие мелкие детали и приборы.
— Вообще-то я лишь хотела одолжить твои мозги.
Джульетта уселась на один из стульев, Уокер сел на другой.
— Валяй, — отозвался он и вытер лоб рукавом.
Джульетта увидела, каким старым он стал. Она помнила его еще почти без седины, морщин и пигментных пятнышек на коже. И помнила его ученика.
— Это связано со Скотти, — предупредила она.
Уокер отвернулся и кивнул. Попытался что-то сказать, потом постучал кулаком по груди и прокашлялся.
— Чертовски жаль, — только и смог он произнести и уставился в пол.
— Наш разговор может подождать. Если тебе нужно время…
— Я уговорил его согласиться на эту работу, — признался Уокер, покачивая головой. — Помню, когда пришло то предложение, я все боялся, что он откажется. Из-за меня, понимаешь? Испугается, что меня огорчит его уход. Тогда я почти заставил его согласиться. — Уокер посмотрел на нее, глаза у него блестели. — А я лишь хотел, чтобы он знал, что у него есть свобода выбора. И не собирался его отталкивать.
— Ты этого и не делал. Никто так не думает.
— Как мне кажется, он не нашел там счастья. Его дом был здесь.
