на дорогу выходили парные патрули, промаршировал взвод солдат во главе с крикливым унтер-фельдфебелем, торопясь пробежали двое в непонятной форме – кургузых то ли куртках, то ли шинелях грязно-оливкового цвета. На рукавах у них были повязки со свастикой. Все они были идеальными мишенями снайпера. Только не в этот раз.
Ближе к вечеру лейтенант решил покинуть свой наблюдательный пост, уйти поглубже в лес, где и переночевать. Он миновал березовую рощу, пересек большую поляну, заросшую редким кустарником, и расположился на высоком взгорке. Позиция была удачная. Со стороны поляны его скрывала полоса деревьев, а снайпер, наоборот, хорошо видел и контролировал поляну.
Не прошло и получаса, как он устроился на отдых. Вдруг до его слуха донеслись звуки выстрелов, крики, лай собаки. Григорьев прильнул к прицелу, «прощупал» кромку леса с той стороны, откуда доносился шум, однако ничего не увидел. Березы, как и прежде, были грациозны, легкий ветерок шевелил их зеленые косы. От них веяло миром и спокойствием.
Однако шум все усиливался, собачий лай становился громче, и вот он увидел, как из рощи выскочили двое – паренек и девушка. Они держались за руки, бежали, метались то в одну, то в другую сторону, желая скрыться в редком кустарнике. Следом за ними бежали четверо – немецкий солдат с автоматом на перевес, с поводка которого рвалась огромная, черная, как смоль, овчарка. Чуть поодаль, разворачиваясь в цепь, торопились трое полицаев. На ходу они пытались стрелять по убегающим, однако, к счастью, всякий раз промахивались.
Дистанция между убегающими и догоняющими быстро сокращалась. Еще несколько прыжков – и фашистский пес настигнет беглецов. Григорьев вскинул винтовку: «Прости, командир!»
Первым упал в траву немец. Казалось, он просто споткнулся. В шуме погони, собачьем лае никто не расслышал звука выстрела.
Один из полицаев пробегая, крикнул другому:
– Иван, что там с Гансом?
Иван ответить не успел. Его сразила пуля снайпера. Григорьев увидел, как полицай справа, присел на колено, прицелился в бегущих. Еще мгновение – и он убьет кого-то из них. Снайпер оказался быстрее.
Последний, оставшийся в живых полицай, поняв, в чем дело, резко бросился в кусты, потом сгорбившись, петляя, побежал назад.
– Ах ты ж, падаль, – прошептал Григорьев. – Как в безоружных ребят стрелять, так ты герой. Теперь, как заяц петляешь.
Снайпер прицелился и мягко нажал на спусковой крючок. Полицай рухнул лицом в траву.
Лейтенант вскинул на плечо винтовку и покинул то место, где собирался провести ночь. Ушел подальше в глубь леса. Он понимал: здесь вскоре будет жарко.
Глава 3
Баталин склонился над картой. Можно было порадоваться: зеленое поле было разрисовано значками домов, строений, дорог. Разведчики отследили даже водопровод, идущий к Днепру, новую железную дорогу. Все это он тщательно нанес на карту. Красной линией обозначил периметр объекта. После разведывательного рейда они многое знали о стройке, но ответа на главный вопрос не было: это ставка Гитлера или нет? А Центр ждал однозначного ответа.
– Что будем отвечать Москве? – спросил Сергей.
Его заместитель Коскинен, который находился рядом с ним, отмахнулся.
– Не переживай. Ответим. Сегодня нам есть, что сказать. Посмотри, сколько разведданных.
Он указал на развернутую карту.
– Вот что дальше делать? В следующий раз не отвертимся. Полковник посадит нас голой жопой на ржавый гвоздь.
– Выход один. Надо брать «языка». Помнишь, все докладывали, что видели людей в необычной форме. Знаешь, инженер просветил нас. Это люди из немецкой военно-строительной организации Тода. Фриц Тодт – рейхсминистр вооружения и боеприпасов. Ни одно крупное строительство не обходится без них. Они занимаются строительством автомобильных и железных дорог, оборонительных сооружений, ставок. Старшие начальники являются строительными уполномоченными и возглавляют соответствующую службу группы армий.
– Прихватить тепленьким этого уполномоченного, – хлопнул в ладоши Коскинен.
– Размечтался. Где ты его прихватишь? Нам и обычный инженер с этой стройки смог бы многое поведать.
– Обычного инженера как-нибудь упакуем. Не кручинься, командир.
– Тогда завтра формируем команду и продумываем план действий. Мы с тобой в немецкой форме. Прикрывают Григорьев и Гречин.
– Хорошо бы выждать денек-другой. А то ведь лучший снайпер Северо-Западного фронта всполошил фашистов. Шутка сказать, положил в рядок немца и трех полицаев. Представляю, как они там бесятся: усиление режима, облавы… К тому же я подозреваю, что Николай повеселился по-взрослому.
Баталин недоверчиво посмотрел на своего заместителя.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что скучает наш снайпер по боевым делам. А тут такой случай подвернулся. Подозреваю, что Григорьев отправил их на тот свет своим фирменным выстрелом в голову. Или, на худой конец, в сердце. Думаешь, немцы ничего не поймут?
– Это он тебе сказал?
– Как ты заметил, он человек неразговорчивый. А после твоей политбеседы вообще слова не проронил.
– Хреновая получилась беседа. Николай только и спросил, как бы поступил я, окажись на его месте. Как? Точно так же. Вот и весь сказ.
Коскинен с сочувствием посмотрел на Сергея.
– Да уж, дорогой мой, командир, вот такие задачки подбрасывает нам война. Ну так что, переждем пару дней, а потом выползем на охоту.
На том и порешили. В тот же день, когда повечерело, пришел к ним в стойбище заместитель по разведке Автоном Потиленко. Оказывается, послал его командир отряда, чтобы разузнать, не снайпер ли разведгруппы спас от явной гибели юных партизанских разведчиков. Дело в том, что Семен и Нина не раз ходили «поиграть» на железную дорогу. Изображая беззаботных, веселых друзей, они смеялись, дурачились, внимательно поглядывая на проходящие эшелоны, пытаясь разглядеть условные обозначения на вагонах. На клочках бумаги отмечали количество танков, автомобилей, орудий на платформах. Там их и засекли полицаи. Схватить партизан не удалось, и фашисты бросились в погоню. Спас их какой-то неизвестный снайпер, неожиданно открывший огонь из леса, когда полицаи уже настигали ребят.
– Почему вы решили, что это снайпер? – спросил Баталин, загадочно окидывая взглядом своих разведчиков, собравшихся вокруг партизанского командира.
Потиленко усмехнулся.
– Сергей Иванович, мы ж не первый год замужем. У нас и в полиции есть бо-ольшие свои уши. Так вот они нам сообщили: трое из четверых убиты выстрелами в голову, четвертый получил пулю в спину, точно в сердце.
После этих слов вокруг стало тихо. Все смотрели на Григорьева.
– Все, сдаемся. Вот он наш герой, лейтенант Григорьев.
Потиленко поднялся, пожал руку снайперу, обнял его, тихо, срывающимся голосом, прошептал:
– Спасибо тебе, Николай. От всех партизан спасибо, что спас наших детей. Теперь у меня дело к тебе, командир. Пойдем-ка обсудим.
Они спустились в землянку, присели за стол.
– Хотел предупредить: немцы лютуют. Вам на время надо залечь на дно. Иначе есть большая
