В разгар наших посиделок раздался стук в дверь, пошёл открывать. На пороге стоял Костян Брагин с тортом в руке и со своей Женькой за спиной, которая смущалась и явно нервничала. Распахнул перед ними дверь, не закрывать же перед носом. Познакомил их с соседями.
Женьку посадил на свою табуретку, а нам с Костяном принёс пуфик из спальни, и мы уселись на него вдвоём. Не очень удобно, но деваться некуда, табуреток у нас всего четыре.
Галия тут же поставила перед новыми гостями тарелки с едой. Они после работы смолотили всё, что им предложили. Женька пришла в белых перчатках и не снимала их, даже, во время еды.
— Завтра мама с бабушкой приезжают, — напомнил Костя.
— Кстати, во сколько? — уточнил я.
— В шестом часу вечера поезд, пойдём их встречать, — взглянул Костян на Женьку, она кивнула едва заметно.
— Хорошо. А на стройке как дела? — многозначительно посмотрел я на Брагина.
— Нормально, мы приспособились, на один ряд всего отстаём, — ответил он и доложил, на каком этапе, вообще, у них сейчас работы.
Женька всё больше помалкивала. Вскоре Иван с Костяном ушли на балкон курить, а Галия с Ксюшей поменяли тарелки, выставили чашки и нарезали тортик.
Вернулись парни, они зацепились языками на балконе. Ваня рассказывал Косте про свою длительную командировку. Косте было интересно абсолютно всё, он засыпал Ивана вопросами, а тот рассказывал про жизнь в Египте. Женя тоже с интересом слушала и, даже, задала пару вопросов.
— Мы тоже в морской круиз собираемся в августе по нескольким странам, — поделилась она. — Я вот всё думаю, как мы там будем без знания языков?
— Не волнуйся, — улыбнулся я. — Вы же группой везде перемещаться будете, и на экскурсиях у вас русскоязычные гиды будут. И вообще, ты удивишься, как много народу за границей знает русский язык. Особенно, в соцстранах.
— Правда? — удивилась Женя. — Откуда ты знаешь?
— Ездил в ГДР недавно в командировку, — улыбнулся я.
— Ого…
— Ну, что, — обратился тут Костян к невесте, — поедем? Столько дел ещё.
Она встала, улыбаясь, поблагодарила нас и попрощалась.
— А что, это сейчас мода такая? — посмотрела Галия на Ксюшу. — В перчатках даже дома ходить?
— Да нет, — ответила та. — Я сама удивилась.
Иван с Ксюшей тоже вскоре ушли. Наконец, мы получили возможность обсудить визит Брагина с невестой.
— Ну, хоть, разговаривать начала, — удовлетворённо отметил я. — А то как дикая кошка на всех в стройотряде шипела.
— Ага, сегодня никаких глупостей не говорила с надменным видом. Словно сильно обожглась на чем-то, сидела, как пришибленная. Может, еще и получится из нее человека сделать, — согласилась супруга.
В пятницу отвёз записки Пархоменко и копии Воронцову. Секретарша Пархоменко сунула мне талон в «Детский мир» на двадцать пять рублей. Я пытался ей сказать, что у меня ещё нет детей, но она посмотрела на меня, как на умалишённого. Поспешил взять талон и расписаться за него, понял, что я, видимо, ещё чего-то не знаю.
Такой же клочок бумаги с несколькими штампульками, ничего особенного. Сзади карандашом Валерия Николаевна подписала номер секции, в которую мне надо обратиться.
Сам ехать отоваривать талон не решился. «Детский мир», как я понимаю, это детские вещи. Без жены нет смысла ехать, вдруг, там выбирать надо будет, а с мобильного не позвонишь, не посоветуешься. Лучше вместе съездим на следующей неделе.
Вернувшись домой, рассказал жене за обедом про этот талон и что надо будет выбрать время и доехать до магазина. Галия с загоревшимися глазами потребовала сразу и поехать. Оказывается, она уже несколько дней ищет по всем магазинам белые босоножки на низком каблуке под платье с кружевным воротником, и не может нигде найти.
Пришлось ехать. Где искать нужную секцию, я понятия не имел. И увидев милиционера, дежурившего у входа, спросил, куда мне идти? Он моментально подтянулся, проводил нас с женой к лифту и нажал кнопку вызова. Вскоре приехал большой грузовой лифт с пожилой лифтёршей, они обменялись взглядами с милиционером, и, ни слова не говоря, нас с женой подняли на самый верх, где не было покупателей. Зато там был ещё один милиционер. Он попросил у меня талон и, увидев его, открыл нам дверь на склад. Система была такая: мы должны были набрать товаров в пределах номинала талона и оплатить их.
У Галии разбежались глаза. Вещи были и детские, и взрослые. И обувь, и постельное бельё. Почти всё импортное и, судя по ценникам на образцах, недорогое.
Галия начала накладывать мне в руки всё подряд. Пришлось тормознуть её.
— Ты же босоножки белые хотела, давай спросим про них сначала, вдруг, найдут. Вычтем из двадцати пяти рублей их стоимость и на остаток наберёшь, что захочешь. Вернее, на что хватит.
Жена кивнула, и я пошёл к прилавку, где рассчитывали и упаковывали покупки.
— Прошу прощения, дамы, вы нам не поможете? — вежливо обратился я к сотрудницам секции. — Жене босоножки нужны белые на низком каблуке.
— Размер какой? — тут же спросила одна из сотрудниц.
— Тридцать седьмой, — ответила подошедшая следом жена.
— Ждите, — ответила та и вышла из секции мимо милиционера.
Ждать пришлось минут двадцать пять. Вернулась она аж с четырьмя коробками. Тут уж я Галию пустил вперёд. Нам принесли белые, и босоножки, и туфли в нескольких размерах. Всё импортное. Жена, естественно, выбрать не смогла. Ей хотелось не одну пару, а больше. Предложил взять югославские модельные туфли с маленьким каблучком рюмочкой, что стоили шестьдесят пять рублей, и босоножки на почти плоской подошве за тридцать пять. Сотня в совокупности…
Посмотрел вопросительно на сотрудницу — общая сумма совсем не соответствует принесенному талону… Была надежда на то, что это не очень важно — на это намекал житейский опыт. Ну а зачем они иначе принесли обувь, которая стоит намного больше двадцати пяти рублей? Поиздеваться и обратно унести, что ли?
Сотрудница, поняв, что я имею в виду, махнула рукой и сказала:
— Ничего страшного. Можете взять еще других вещей на сумму в талоне.
Хорошо, догадался денег с собой взять побольше. И мы ещё на двадцать пять рублей набрали детских костюмчиков нейтральных цветов, чтоб ни на мальчика, ни на девочку, один мужской джемпер, один женский, две однотонных мужских рубашки и всяких мелочей типа женских колготок. Ещё я попросил жену купить что-то, что мы оставим сотрудницам секции в благодарность за обувь. Она взяла им набор ярких полотенец для кухни. Их там несколько, разделят.
Выложил всё, что мы отобрали. Одна сотрудница начала перекладывать товары и одновременно на счётах считать, какая сумма получилась, записала на клочке бумаги итог и отправила в кассу платить. Дал Галие деньги, и она пошла в кассу. А я наблюдал, как другая сотрудница, которая ходила нам за босоножками, складывала наши покупки так, чтобы более-менее компактный свёрток получился. Когда я отложил из кучи подарок со словами «А это вам за помощь с босоножками», женщина испуганно уставилась на меня и застыла в нерешительности.
— Мы вам очень благодарны, — настойчиво проговорил я и улыбнулся.
Она переглянулась с коллегой и коротким движением молча спрятала подарок под прилавок.
До этого они работали как машины, на автомате, совершенно бездушно, не глядя на покупателей. А тут я выбил их из колеи подарком. Они начали удивлённо переглядываться между собой, и когда мы с женой уже уходили и прощались, они, даже, улыбнулись нам.
Если талоны будут давать регулярно, то пусть они меня запомнят. Мало ли, что ещё понадобится в следующий раз. С душой будут искать!
Приехали домой уставшие, но очень довольные. Особенно жена. Она тут же нарядилась в своё платье с кружевным воротником и обулась сначала в туфли, потом в босоножки. Однозначно, туфли смотрелись торжественней. Сумочка белая у неё есть. Короче, она надела туфли, по моему совету, на тёплый носок и собралась их весь вечер разнашивать. Я их ещё, перед этим, руками как следует помял, чтобы кожу размягчить.
