А из головы не выходили впечатления первого полёта. Это был решающий день в жизни.
Глава двенадцатая
Альберт Нерст, человек не от науки, носил в обществе прозвище «Академик». Только такой умник, как он, мог не имея ни малейшего представления о роде деятельности своего напарника и босса Вингерфельдта умудряться постоянно что-то ему советовать, помогать, вертеться под ногами, все формулы умело переводя на язык человеческий. Собственно говоря, холодный и нелюдимый Нерст вполне заменял всю шумную банду лиходеев, никогда не надоедая и готовый работать целыми сутками вместе со своим боссом над любым заманчивым проектом, не щадя ни сна, ни здоровья. С тех пор, как Альберт попал в эту компанию, он очутился в ближайшем окружении Вингерфельдта, помогая тому своими высказываниями по поводу того или иного случая.
Этот день так же ничем не отличался ото всех предыдущих, так же проведённых в лаборатории. Здесь жили. Рабочие столы заменили спальные места. И всё ради исполнения одной-единственной заветной цели, ради которой и сна не жалко, чего уж говорить. Альберт Нерст проснулся от какого-то шума, доносившегося из лаборатории. Он подскочил на месте, но когда открыл глаза, понял, что причина громкого звука уже пропала. В лаборатории стояла кромешная тьма, которую и представить было трудно. Потом раздался звук около стены и зажглось газовое освещение. Показался Вингерфельдт с угрюмым лицом, но сохранявший спокойствие даже в такой кромешной тьме, потерпев очередную неудачу.
- Не? – спросил зачем-то Нерст, прекрасно зная ответ на вопрос – он был изображён на лице самого Алекса.
- Всё по-прежнему, - вздохнул Вингерфельдт, собирая с пола осколки от испытуемой лампы. – Я напугал тебя, дружище? Как хоть спалось тебе этой ночкой?
- Я не помню, чтобы я спал, – вздохнул Нерст. – Я уснул прямо над чертежами.
- Мы все сейчас изнурены, но нельзя прекращать ни одного опыта. Ах, как мне хочется задрать нос Читтеру, публично опровергающему все мои идеи с изобретениями.
- Это сущий бред, - согласился Альберт. – Все его статьи и деятельность направлены лишь на то, чтобы отнять всю нашу славу, и без того прогорающую. Это человек, не ведающий жалости. Алекс, стой где стоишь!
Нерст проворно метнулся вниз, присел на корточки и поднял несколько осколков от лампы, на которые чуть было не наступил Вингерфельдт. Альберт сокрушенно покачал головой, когда увидел, что случилось с лампой после очередного опыта. Впрочем, подобные взрывы проходили здесь неоднократно, и к ним уже привыкли все. Вингерфельдт тоже посмотрел в сторону лампы, и произнёс, стараясь поддержать в такой ситуации самого себя:
- В любом случае, мы добьёмся своего, Нерст, верь мне.
- Ах, я уже не знаю, кому мне верить… У меня нету выбора, светлейший дядя Алекс.
- Понимаешь же, - глаза Вингерфельдта заблестели новыми надеждами. Он не отрываясь смотрел на огрызок стекла, который несколько минут назад был лампой накаливания Лодыгина. – Если нам удастся сделать эту лампу, мы добьёмся великих результатов. Газовое освещение, керосиновые лампы – все они канут в лету вслед за паровой машиной Уатта! Мало того, я не говорю только о лампе. Она уже придумана до нас. Наша цель сделать так, чтобы она была доступной каждому человеку. Чтобы она дольше служила человеку, вот для чего мы тут работаем в поте лица! Я не говорю о лампах, я говорю о целой системе освещения. Чтобы в каждом доме вечером горела такая лампочка, освещающая путь к истине. Да что там лампы накаливания – там дело пойдёт дальше, едва мы собьём с неё дорогую цену, вот увидишь! И тогда мы сможем жить не только в этом обшарпанном помещении, которое лишь буквально именуем лабораторией… Это, это будет наша империя! На руинах прежней. Разве ради этого не стоит трудиться целыми днями? Это мы делаем не для себя, а для всего мира. Когда наша лампа будет применяться в домашнем быту, уж не это ли – мечта и счастье изобретателя?
- А разве не награда – высший помысел изобретателя? Чтобы пойти дальше, нужны деньги, - вставил со своего места Альберт Нерст.
- Ну, и это в том числе. Особенно сейчас…
Перед Нерстом стоял невысокий человек в прожженном кислотами халате, с всклоченными волосами и горящими идеями глазами. Да, во время работы он не был похож на такого магната, которого видели все официальные лица. Вингерфельдт в лаборатории о своей внешности думал в самую последнюю очередь. Он жевал листья табака, думая о чём-то своём. Дядя Алекс подошёл к столу, достал из папки бумаг небольшую газетёнку и угрожающе шёпотом начал:
- Есть большая вероятность того, что нам придётся покинуть это помещение, в котором сейчас находимся, и за которое я выгреб последние геллеры из своего кармана. Мне уже угрожают, что отберут всё здание за налоги, людям не нравится то, что мы не платим налоги. Нечем платить. Теребить свои же компании – это ещё хуже. Мы стоим над пропастью. И ещё… Я боюсь темноты!
- Значит, лампу надо изобрести обязательно, - сделал вывод из разговора Нерст. – Кризис сейчас решил надавить на нашу компанию более жестко и сильно. Работников мало, денег мало. А вот идей много. В конце-концов, не будет же это вечно продолжаться, а? И что же пишут в газетах?
- Пока я продолжаю раздувать миф о нашей непреклонности и непобедимости. То-то будет скандала в прессе, когда нас выгонят вон из здания за долги! – многозначительно взглянул Вингерфельдт на Альберта. – Боюсь, что до публичного скандала и дойдут наши делишки. Впрочем, и этот вариант развития событий я уже давно продумал в своей голове. Наша лаборатория просто может переехать в мой дом. К тому же меня уже давно ругали мои домочадцы, что я редко прихожу домой… В любом случае, у меня там и природа, и народа поменьше будет, и деятельность повеселей.
- Да уж, я помню, Алекс, как умеет готовить твоя жена, - улыбнулся Нерст. – Ты во всём умудряешься находить плюсы. Меня удивляет это качество. А потом ты расскажешь, что как раз долгий переезд к тебе в тихий пригород позволит сделать не что иное, как развить физическую активность своего тела, я прав? Впрочем, я только за. Тем более, раз так поворачиваются обстоятельства. Но неужели. Ты хочешь сказать, милый, что твою карту Европы, считавшуюся истинным символом компании, ты тоже перенесёшь в свой подвал к своим прекрасным баночкам, а?
- Вообще-то идея этой карты взята именно из моего подвала, - широко улыбнулся Вингерфельдт, оставшись вполне довольным собой. Он отошёл к столу и сокрушенно покачал головой. – Я изучил множество книг, но пока ещё ни в одной не нашёл решения проблемы. Можно. Конечно отвлечься и заняться чем-то другим, но… Не изобретай то, на что нет спроса. Вот мой девиз.
Он подошёл к столу, после чего принялся разбирать груды книг, явно выискивая какую-то нужную. Вингерфельдт разучился спать за всё это время, он глотал книги залпом, не останавливаясь ни на секунду. И всё, чтобы найти нужное решение проблемы. Напряжение не сходило с его пасмурного лица, когда он перебирал множество всяко-разных бумаг. Можно было сойти с ума от этого занятия. Затем он вдруг что-то вспомнил. И обернулся к Нерсту, продолжая просматривать залежи бумаг:
- Слышь, в газете уже упоминается имя Николаса Фарейды… Того самого, которого мы недавно взяли на работу. Вот, можешь прочесть из любопытства, - он бросил газету своему коллеге.
- «Работник знаменитой компании Европы, работает, как африканец!» - удивлённо вычитал Нерст. – До чего докатилась пресса. Уж откуда им-то знать о наших делах? А тем более об этой сделке?
- Это уже детали… Важен сам факт!
Вингерфельдт слегка улыбнулся, сам невольно поражаясь остроумию прессы. До последней новости доходили разве что не со скоростью звука. Кто и как туда это всё передавал – неизвестно. В любом случае, читателей заинтриговать журналистам удалось просто прекрасно. «Опять этот Фарейда! Если так дела пойдут дальше, он уже обгонит и меня по числу появлений в обществе», - отметил про себя с некоторой улыбкой Вингерфельдт. В душе у него осталось нехорошее впечатление, затмить которое он пытался, выкручивая остатки испробованной лампы из того самого места, в котором она находилась. Нерст искоса взглянул на него из-под своих пенсне, словно бы узнал что-то ещё интересное.
- Алекс, вот смотри, что тут ещё написано. Упоминается имя некоего Генри Форда… Какое совпадение, не правда ли?
- И что там пишут про этого умника? – продолжал скрежетать стеклом Вингерфельдт.
- Пока вроде ничего интересного, помимо того, что конвейер его сборки получает широкое применение в Америке. В любом случае, нам никогда не поздно свалить в эту страну, ставшую просто раем для предпринимателей и подобного рода изобретателей.
- Увы, Альберт, ныне я определяю течение научного мира. Пусть это и шаткое положение, я на него вступил совсем недавно, однако, что-то мне подсказывает, что буйное течение умных голов в Прагу вышло не из-за повышения акций чешских крон. Это приятно видеть имя знакомого нам героя, однако наша цель сейчас абсолютно в другом…
