— Ни с места!
Маслов отступил, отрезал Давлетхану путь к лесу. Взял ружье на изготовку, щелкнул затвором. Айтек не спускал с него горящего взора.
— Опомнись, я твой дядя, — голос у него дрожал, на лице выступил пот. — Откуда эта сумасшедшая баба, кто она?
— Твой судья! — выкрикнул Юрий. — Отвечай, Шмель: за сколько сребреников врагу продался?
— Очумел, что ли? Я немцев в глаза не видел!
— Только эсэсовец руку ему жал, — продолжала изобличать Ружа, — за то, что в проводники нанялся. Немцы не поскупились, целый санаторий под личную дачу обещают. Только на берегу Черного моря ему не нравится: соотечественников, видите ли, не выносит. Райскую жизнь в Швейцарии выторговал.
— Ну, владелец волшебного ключика, слышал, что она говорит? Ты изобличен. Признавайся: в каком месте пообещал альпийских стрелков через перевал провести? Ну! — приказал Маслов.
— Брешет сука! — крикнул Айтек. — Отдай ружье.
— Ты вчера с Рейнхельтом сделку скреплял. Молчишь? — торжествовала Ружа. — Я рядом была, в соседней комнате.
Айтек бросил на нее звериный взгляд. Будто бы сделал открытие, воскликнул:
— Она провокатор. Убей ее! Дай я сам, — Айтек сделал несколько шагов к зарослям.
— Назад! — приказал Маслов. — Шмель, ты выдал себя! Тебя не спасет, что ты на оккупированной территории. Советская власть предателя всюду достанет и покарает. Вчера ты жал фашисту руку, а сегодня — становись к стенке.
Маслов прицелился. Хлопнул выстрел. Шмель как бы споткнулся, взмахнул руками, сделал несколько торопливых шагов, лицом плюхнулся в воду… На поверхности осталась его белая войлочная панама: она, набрякнув водой, медленно опустилась на дно. Растаяли водяные круги, лишь легкая зыбь трепетно проносилась по зеркальной глади озера. Но так было и до Юриного выстрела…
□
Падение Айтека Давлетхана началось после вступления в так называемую добровольческую белогвардейскую армию. Вначале самолюбию Айтека льстило, что его приблизил к себе сотник — сын богатого коннозаводчика из сальских степей. Через полгода сотник стал командиром летучего карательного отряда. Давлетхан душой и телом прилип к командиру, возведшему его в звание подхорунжего.
В смутную пору гражданской войны сабля подхорунжего вволюшку погуляла по городам, станицам, селам юга России. Карательный отряд сотника отличался особой свирепостью. Но под ударами Красной Армии он вынужден был отступить к Новороссийску, пытался уйти за границу. На пароходе, отплывающем в Турцию, Айтеку и его командиру места не нашлось: не до них было союзникам. Спасая собственные шкуры, каратели пробрались к Туапсе. Айтек привел банду к кордону своего отца.
С годами банда распалась. Сотнику удалось улизнуть за кордон. Но, уезжая, он взял письменное обязательство, что Айтек выполнит любое его задание. Подхорунжий превратился в Шмеля.
Людям тогда было недосуг копаться в его биографии — залечивали раны гражданской войны и разрухи. Женитьба на сельской активистке упрочила его положение: он стал помощником отца по охране заповедника.
За год или полтора до Отечественной войны на кордоне появился курортник в чесучовом костюме, шляпе из рисовой соломки, с легкой тросточкой. Свое вынужденное вторжение он объяснил тем, что находился на экскурсии, увлекся красотами гор и отстал от автобуса. Попросил приютить его до утра. Ничего особого в том не было: в заповедник частенько наведывались экскурсанты.
Вечером на правах любезного хозяина Айтек развлекал гостя. Когда они остались вдвоем на веранде, курортник вручил Айтеку письмо от сотника, бывшего командира карателей. «Подателю сего верь, как верил мне», — говорилось в конце послания.
Перед глазами Айтека поплыли, завертелись стаканы, бутылки, дом, сад, небо: вернулось то, о чем он старательно хотел забыть.
Ничто не ускользнуло от внимания посетителя. Это был опытный человек, знал, как ломать тех, кто согнулся. Не давая Айтеку выпрямиться, он голосом, не терпящим возражения, сказал:
— В строй, Шмель! Передышка кончилась. Ни я, ни ты этому, конечно, не рады. Но мы — солдаты и не должны забывать о долге, тем более ты — подписавший обязательство. Теперь слушай приказ. Уточни пропускную способность Северо-Кавказского железнодорожного участка. По пути в Ростов нанесешь на карту все мосты и виадуки. Пока все. Вот деньги на расходы…
Это было первое знакомство Айтека с Энно Рейнхельтом. Вторая их встреча состоялась ровно через двадцать дней. Жене Айтека Рейнхельт представился биологом.
Выполнив первое поручение, Айтек рассчитывал, что гость скроется, отвяжется от него. Получилось совсем наоборот. Рейнхельту приглянулся мезонин молодых Давлетханов.
На кордоне Рейнхельт чувствовал себя хозяином. Вставал рано, выпивал кофе, уходил в горы. В обед требовал харчо по-грузински, цыплят-табака.
Самое противное было для молодой жены Айтека — перед сном мыть гостю ноги. Но покорилась мужу, который сказал: «Потерпи, ученый биолог у нас не задержится». Свекор был ей вторым отцом. Он не дал бы невестку в обиду, но она не жаловалась Сагиду. Да и он редко бывал дома.
Сагид любил невестку, частенько спрашивал: «Доченька, как?…» Она лишь краснела. Однажды на тот же вопрос утвердительно кивнула головой. Старик расцвел, каждому встречному похвалялся: «У меня скоро будет внук!»
Как-то в поздний субботний вечер, не дождавшись Айтека, жена поднялась в мезонин, где, как она предполагала, находился муж. Тихо открыв дверь, застала «биолога» за странным занятием: склонившись над каким-то аппаратом, он старательно, как дятел, что-то выстукивал.
Заметив жену, Айтек испугался, замахал руками, грубо вытолкнул ее из комнаты.
Взбешенный Рейнхельт набросился на Айтека, как только за молодой женщиной захлопнулась дверь:
— Болван, почему дверь не запер? Ты погубил меня и себя! Надо что-то предпринять до прихода старика с гор. Их встреча станет моим концом. Она не должна увидеть свекра.
Он как зверь метался по комнате, потом, остановившись перед Айтеком, приказал:
— Ты это сделаешь или умрешь сам…
На другой день «ученый биолог» принялся уговаривать молодую женщину прогуляться. В километре от кордона Рейнхельт остановился, указал на полянку, усеянную цветами. Но, чтобы попасть на нее, надо было метров десять пройти по узкому карнизу, нависшему над Волчьим провалом, на дне которого ревела и грохотала невидимая река.
«На штурм, друзья!» — воскликнул Рейнхельт и, пропуская вперед женщину, придержал Айтека:
— Ну!.. Или обоих? — и многозначительно указал на оружие.
Айтек визгливо позвал жену:
— Милая, подожди, одной опасно!
Достигнув середины опасного карниза, он изо всех сил толкнул жену в пропасть. Предсмертный крик женщины никто не услышал.
Сагид уже не увидел своей невестки. Вскоре он слег и больше не поднялся…
Добравшись до Приазовска, Маслов поторопился узнать, что в городе.
Николай огорошил его:
— Арестован Василий Трубников.
— В чем его подозревают?
— Мы ничего не знаем.
— И что теперь будет? — ужаснулся Юра. — Давай уточним, что ему известно. Метелина он не должен выдать, иначе погубит жену. Не поверят, что Настя не догадывалась, кем в действительности является Иван Бугров.
— Точно, не поверят. Семен словно предчувствовал беду, давно из хутора рвался. Теперь я спокоен, он в надежном месте.
— Это хорошо! — одобрил Маслов. — Правильно мы поступили, что не знакомили Василия с Максимом Максимовичем, руководителями групп.
— И все-таки кое-кого из наших он знает, листовки перевозил.
— Да, знает. Нас с тобой тоже знает.
— Худо… очень худо.
□
После казни Шмеля Ружа со всех ног бросилась в гостиницу. В вестибюле непринужденно поболтала с дежурной. Делала это не без умысла: пусть знают, что она дома находилась.
Раньше обычного неожиданно появился Рейнхельт — довольный, радостный. Когда они остались вдвоем в номере, он, раскинув руки, воскликнул:
— Вот оно как! Гуляй — наша взяла! Сухуми теперь вот где, в моем кулаке! — И, обняв Ружу, заторопил: — Оденься в самое лучшее, что у тебя есть, генерал на вечер пригласил. Ты должна выглядеть элегантно. Сейчас поедешь со мной. О, сегодня я осчастливлю тебя знакомством с высшими немецкими офицерами! Ты того стоишь!
В машине он только и говорил о Сухуми, пальмах, цитрусах, теплой морской воде. А Ружа молча радовалась успеху — своему успеху!
Вот и кордон Индюковой горы. Машина остановилась у закрытых ворот. «Ага, это он за Шмелем заехал, чтобы к генералу увезти, — догадалась девушка. — На дне озера твой проводник».
Шофер дал сигнал. На призыв никто не отозвался. Рейнхельт послал водителя за хозяином. Вскоре тот вернулся с сообщением: квартира на замке, во дворе, на огороде никого не видно.
