Т. 1. Издание второе. СПб., 1874).
Следуя таким непреодолимым обстоятельствам, по воле Льва Толстого, Анна Аркадьевна Каренина – глубоко провинциальная, совсем не красавица, скорее дама привлекательная, потомственная аристократка, – поддавшись запретному чувству, ухитряется сломать жизнь не только мужу и любовнику, но и практически всем своим близким, включая собственных детей.
Оскорблённый Каренин всё-таки решает обратиться за юридической помощью к некому «знаменитому петербургскому адвокату», тем более что необходимые документальные доказательства неверности супруги – её письма к любовнику – находятся у него. Надо сказать, что Л.Н. Толстой (впрочем, как и Ф.М. Достоевский) не видел в присяжной адвокатуре ничего положительного. Более того, оба русских гения постоянно обращали внимание на исключительную безнравственность представителей этой профессии[55], и в эпитетах по этому поводу не стеснялись.
«Алексей Александрович сочувствовал гласному суду в принципе, но некоторым подробностям его применения у нас он не вполне сочувствовал, по известным ему высшим служебным отношениям (…) В новых судебных учреждениях он не одобрял тех условий, в которые была поставлена адвокатура» (Толстой Л.Н. Анна Каренина. С. 437).
При этом общество недоумевает по поводу поведения чиновника, который рефлексирует по поводу судьбы своей жены больше, чем собственной карьеры. Да и к чему всё это? Она изменила – так и вы изменяйте…
Судя по всему, «знаменитый петербургский адвокат» обстоятельно объяснил высокопоставленному чиновнику, как можно решить это дело «наилучшим, наиприличнейшим, удобнейшим для себя и потому справедливейшим образом отряхнуться от той грязи, которую она (жена Анна) забрызгала его в своём падении, и продолжать идти по своему пути деятельной, честной и полезной жизни» (Толстой Л.Н. ПСС. Анна Каренина. М. – Л., 1934. Т. 18. С. 294–295).
Перебирая возможные причины для законного расторжения брака, защитник приходит к выводу, что в этом случае: «Приходят к следующим: прелюбодеяние одного из супругов и уличение преступной стороны по взаимному соглашению и, помимо, такого соглашения, уличение невольное. Должен сказать, что последний случай редко встречается в практике (…) Самое обычное и простое, разумное, я считаю, есть прелюбодеяние по взаимному соглашению» (там же – С. 440).
То есть, в адвокатской конторе нашему герою предлагается верный способ получения развода: супруги должны договориться о том, кто из них в суде сознается в совершении прелюбодеяния и представит доказательства собственной измены. Оговаривать себя Его превосходительство А.А. Каренин, понятное дело, не планировал, и вся тяжесть обвинения, по замыслу адвоката, вполне справедливо ложилась на Анну Аркадьевну. То есть для иллюзорной победы в суде по совету присяжного поверенного надлежало полностью уничтожить репутацию собственной жены.
В этой связи показательными являются описанные Л.Н. Толстым в романе мучительные размышления А.А. Каренина относительно принятия самого решения о разводе с Анной: «Согласиться на развод, дать ей свободу значило в его понятии отнять у себя последнюю привязку к жизни детей, которых он любил, а у неё – последнюю опору на пути добра и ввергнуть её в погибель. Если она будет разведённою женой, он знал, что она соединится с Вронским, и связь эта будет незаконная и преступная, потому что жене, по смыслу закона церкви, не может быть брака, пока муж жив (…) Она соединится с ним, и через год-два или он бросит её, или она вступит в новую связь, думал Алексей Александрович. – И я, согласившись на незаконный развод, буду виновником ее погибели (…) Боже мой! Боже мой! За что? – подумал Алексей Александрович, вспомнив подробности развода, при котором муж брал вину на себя, и тем же жестом, каким закрывался Вронский, закрыл от стыда лицо руками» (Толстой Л.Н. Анна Каренина. Собр. соч. в 22 т. Т. 8. М.: Художеств. литература. М., 1981).
Сомнения Каренина небезосновательны – процедура в любом случае предстояла довольно мерзкая, тем более с личным участием сторон. Да и самого признания одного из супругов в неверности, при отсутствии других достоверных доказательств, было совершенно недостаточно для положительного решения суда о расторжении брака. Конечно, существенной причиной для этого было рождение детей вне брака. В случае с Анной Аркадьевной рождение её дочери Ани в браке с Карениным, биологическим отцом которой являлся Алексей Вронский, было оформлено соответствующим образом: новорождённая – дочь А.А. Каренина. Это безусловное основание для расторжения брака благородный Алексей Александрович, что называется, «похоронил собственными руками».
Сам Вронский говорит Долли (Дарье Александровне) Облонской: «Моя дочь по закону – не моя дочь, а Каренина. Я не хочу этого обмана! (…) И завтра родится сын, мой сын, и он по закону – Каренин, он не наследник ни моего имени, но моего состояния, и как бы мы счастливы ни были в семье и сколько бы у нас ни было детей, между мной и ими нет связи. Они Каренины».
Ситуация с детьми, рождёнными в результате прелюбодеяния, была ничем не лучше незаконнорождённых. Только в 1891 году Свод законов Российской империи был дополнен положениями, по которым разрешалось узаконивать внебрачных детей, не рождённых в результате прелюбодеяния. В этом случае требовались письменное заявление отца ребёнка о его признании и свидетели, но и в этом случае необходимо было судебное решение. Похоже, что у Вронского никаких законных вариантов быть признанным отцом своего ребёнка, рождённого Анной, не было.
В случае, который описывает Л.Н. Толстой, прелюбодеяние, в соответствии с законом, должно было быть доказано метрическими документами.
Духовный суд в обязательном порядке требовал вызова непосредственных свидетелей преступного соития, поэтому судебные протоколы пестрят показаниями различных лжесвидетелей, в том числе профессиональных, которые выступали в заседаниях за деньги. Для пущей достоверности иногда для таких целей нанимали театральных артистов.
Так, при рассмотрении Санкт-Петербургской консисторией бракоразводного дела действительного статского советника (4-й класс в Табели о рангах) З-на (так в документах) с его женой, обвинённой им в измене, его поверенный коллежский секретарь Генрих Хороманский[56] сослался на показания свидетелей Владислава Залевского и Александра Гроховского.
Последние под присягой показали, что видели госпожу Александру З-ну в «особых номерах» гостиницы «Роза» на Никольской улице в обнажённом виде с посторонним мужчиной. З-на категорически отказалась от предложенного её мужем «добровольного» развода с выплатой ей компенсации в 12 тысяч рублей (из них 6000 рублей в процентных бумагах), при этом, уговаривая её, супруг «прибавлял, что он требует весьма лёгкой жертвы, так как за прелюбодеяние, принятое на себя, ей придётся отсидеть в монастыре всего один-два месяца», после чего она решила обратиться в полицию. Александра Ивановна происходила из достаточно обеспеченной семьи, была не робкого десятка и имела большое приданое, поэтому справедливо требовала от мужа существенно большего. Да и располагала, по всей видимости, достаточным ресурсом для борьбы с неверным супругом: Его превосходительство имел связь с
