посторонней дамой, которая тоже состояла в браке, и намеревался на ней жениться после получения развода. Следствие, проведённое Московским обер-полицмейстером, установило, что адвокат З-на по договорённости со своим клиентом подкупил «очевидцев», которым было обещано по 200 рублей за лжесвидетельство. На основании установленных фактов В. Залевский, А. Гроховский и Г. Хороманский были преданы уголовному суду за преступление, ответственность за которое наступала по ст. 236 и ст. 942 Уложения. Дело рассматривалось Петербургским окружным судом, с участием присяжных заседателей. Однако обвинение было предъявлено только лжесвидетелям, так как присяжный поверенный Генрих Хороманский оказался
«одержимым расстройством умственных способностей», то есть, говоря современным языком, «смог соскочить». Приговором суда с участием присяжных заседателей оба подсудимых были признаны виновными в ложных, данных под присягой показаниях, но… заслуживающих снисхождения.
В материалах архивного фонда Оренбургской духовной консистории имеется дело «О расторжении брака жены оренбургского купеческого сына Марии Дмитриевны Дегтяревой с мужем Николаем Федоровичем Дегтяревым по нарушении последним святого брака прелюбодеянием с разрешением первой вступить во второй брак»[57], из которого следовало, что в октябре 1886 года в духовную консисторию поступило прошение о расторжении брака жены купеческого сына Николая Федоровича Дегтярева Марии Дмитриевны. Заявительница сообщала, что «добрые супружеские отношения» между супругами «существовали недолго».
А.Ф. Кони
Ранний брак Дегтярева, заключенный по воле родителей с целью удержать любимое чадо от беспутной и безнравственной жизни, к которой тот, по всей видимости, был склонен с самого рождения, не исправил ситуацию. «С первых же дней нашего замужества, – писала обманутая Мария Дмитриевна, – муж мой стал со мною обращаться крайне недобросовестно и дерзко, хотя и продолжал совместное со мною сожительство до октября месяца 1883 года, продолжая все это время растрачивать мое приданое, не говоря о ссуженных моим отцом, Дмитрием Десятковым, заимообразно 2400 руб. серебром на разные торговые операции, которые он также размотал по развратной своей жизни, не возвратив моему отцу». Однако, несмотря на сложные отношения между супругами – в браке были дети: дочь Клавдия и сын Михаил. Далее М.Д. Дегтярева указывала, что 30 октября 1883 года ее муж окончательно оставил ее, «вел себя развратно и в 1885 году сошелся с орен-бургской мещанской девицей Александрой Гавриловной Ивановой, с которой и жил в незаконной связи, нанимая для нее отдельные квартиры». В соответствии с существующей процедурой в прошении были указаны свидетели внебрачного сожительства: хозяйка дома, солдатка Елена Петровна Скорлупова, у которой снимала квартиру Иванова и которая могла подтвердить, что Дегтярев «жил с ней в любовной связи как муж и жена»; хозяйка другой квартиры Елизавета Григорьевна Харитонова, которую Николай Дегтярев снимал для Ивановой, «выдавая ее за свою жену»; «жена запасного унтер-офицера Мария Михайловна Григорьева и казак Буранной станицы Изобильного поселка Алексей Матвеев Халин, которые жили в одном помещении» с Дегтяревым и Ивановой и могли подтвердить их «совместное на правах супругов сожительство» и «даже самый факт прелюбодеяния, какового не отрицает и сама Иванова». В январе 1887 года Мария Дегтярева в прошении к епископу Оренбургскому и Уральскому Макарию сообщала, что «священник оренбургской Покровской церкви Ясинский, по требованию Консистории», объявленному ей полицией, вызывал ее «с мужем 6 и 7 ноября… для увещевания», чтобы она примирилась со своим мужем», после чего никаких действий со стороны консистории предпринято не было. Дегтярева настоятельно просила архирея «приказать кому следует» окончить дело, поскольку по-прежнему находилась «в неопределенном положении», а ответчик и свидетели по делу могли уехать из Оренбурга. На прошение была наложена соответствующая резолюция: «Немедленно истребовать от священника Ясинского отчет о результатах, ускорить окончание дела просительницы». Священник церкви Покрова Пресвятой Богородицы о. Владимир (Ясинский) в ответ прислал рапорт, которым докладывал, что им «были предложены увещевания оренбургскому купеческому сыну Николаю Федоровичу Дегтяреву и жене его Марии Дмитриевне, урожденной Десятковой, чтобы они прекратили свои несогласия христианским примирением и оставались в брачном союзе, но ни тот, ни другая не согласились на примирение и окончательно отказались от сожительства между собою». Рапорту дан ход, «на основании 240 ст. Устава Духовной консистории назначить приступить к формальному производству настоящего дела и назначить судоговорение на 10 февраля сего года, о чем и послать сторонам повестки и выдать ответчику копию с искового прошения его жены». Слушания постоянно откладывались из-за невозможности полиции вручить Н.Ф. Дегтяреву судебную повестку. Согласно протоколу, составленному околоточным надзирателем 1-й части Оренбурга, ответчика не могли застать в его собственном доме в 3-й части города, однако 10 февраля неожиданно обнаружили его в доме мещанина Петра Федорова, где по сведениям полиции проживала «разлучница» Александра Иванова, «на одной постели с ней, в одном ночном белье. Спрошенный по сему Дегтярев объяснил, что действительно имеет с Ивановой любовную связь».
Судебное заседание состоялось лишь 12 марта 1887 года, на котором Николай Дегтярев заявил, что с 1833 года действительно живет «отдельно от жены, вследствие отказа» её «от совместной жизни» и он очевидно не понимает из-за чего произошёл семейный конфликт. При этом прелюбодей не отрицал, что с 1885 года состоит «в любовной связи с мещанской девицей Александрой Гавриловной Ивановой и 10 февраля 1887 года в день вручения повестки находился у Ивановой», где его «застали надзиратель и указанные в протоколе лица». 24-летняя Александра Иванова, как стало ясно из полицейских протоколов, была женщиной свободных нравов. Согласно официальным сведениям, средства к существованию она официально зарабатывала стиркой белья, но в большей степени её материальное благосостояние зависело от денег, получаемых от знакомых мужчин. В метрической книге Петропавловской церкви Оренбурга за 1882 год имеется запись о том, что мещанка Александра Гавриловна Иванова 22 октября стала матерью дочери Ольги, сведения об отце которой отсутствовали. В ходе следствия выяснилось, что и от Н.Ф. Дегтярева Иванова прижила двоих детей. Закономерным итогом судебного разбирательства стало решение Оренбургской духовной консистории, согласно которому истице предоставлялось «право, если пожелает, вступить во второй брак… беспрепятственно», а ответчика Николая Дегтярева было решено «осудить на всегдашнее безбрачие, и кроме сего, на основании 77-го Правила Василия Великого предать семилетней епитимии, о наложении которой предписать священнику оренбургской Госпитальной церкви, предоставив ему право назначать виды покаяния по его усмотрению и сокращать по мере усердия кающегося срок епитимии». Согласно статье 77 этих же Правил, «оставивший жену, законно с ним сочетавшуюся, и взявший другую, по изречению Господню, подлежит вине прелюбодеяния (Мф. 19:9). Правилами же Отцов наших положено, чтобы таковые один год плакали, два года слушали, три – припадали, седьмой же год стояли с верными, – и так удостоятся Святого Причастия, если со слезами покаются».
