брыкаться, и затихло. Он просто лежал, осматривался, молча. Каил даже удивился, насколько спокойным нынче оказалось это существо.
— Каил, — очень тихо и хрипло произнесла девушка, закашлялась. Мужчина тут же встрепенулся, выпрямился и осмотрелся. Он подскочил с пола и подошел к девушке, попутно протирая глаза.
— Пешет? Ты? Это ты? — он внимательно стал вглядываться в лицо девушки. Глаза были привычного цвета пшеницы, и мужчина с облегчением выдохнул. Он поспешно стал развязывать ремни на руках и ногах. Она попыталась что-то сказать, но ничего не вышло. Горло подвело. На шее был сине-красный кровоподтек, как и на запястьях, и щиколотках.
— Молчи, молчи, дочка, все хорошо, — он осмотрел ногу мельком — итак было ясно, что смертельной инфекции больше не было в теле девушки. Были самые обычные царапины и увечья. Яд упыря больше не был угрозой.
Каил перевязал обычные, хоть и глубокие, царапины от когтей на ноге чистой повязкой, смоченной спиртом.
— Все получилось, девочка моя, ты молодец, справилась.
«Было трудно» — хотела произнести она, но не стала.
— Давай-ка, аккуратно, — он помог ей сесть на столе. Платье с высоким воротом и длинными рукавами смогло бы скрыть все следы этой ночи, но одевать его на девушку мужчина не спешил. — Все хорошо? — он взял лицо девушки в руки, вглядываясь в глаза. Она заторможено кивнула. — Пойдем, подлечим тебя. Надеюсь, у тебя сегодня выходной.
Выбравшись из подвала, Каил отвел девушку в ближайшую комнату и уложил в постель. За окном только-только начинался рассвет. Мужчина ушел и вернулся с деревянным чемоданчиком, в котором были самых разных видов склянки с таким же различным содержимым.
Он смазал все кровоподтеки на руках, ногах и шее; снял защиту с ауры и покопался в ней, немного поправив состояние ребер и колена. Это было трудным занятием, через час Каил едва стоял на ногах. Ему всегда тяжело давалось лечение этой девушки, даже просто посмотреть на ауру было трудным занятием. Ведь ему приходилось ковыряться сразу в двух душах, почти слитых в единое целое, но вторая душа все же находилась во сне, а душа девушки бодрствовала. Это было сложно, очень сложно, как ходить по острому лезвию меча. Это было тяжело как для осознания ситуации, так и для каких-то физических манипуляций.
Мужчина слабо представлял, каково это — жить с нечистью по соседству все время, но старался помочь по максимуму. Он сотворил самую лучшую защиту ее ауры, выполнив ювелирную работу, которую, возможно, уже не повторит второй раз.
Девушка заторможено моргала, борясь со сном, она все смотрела на Каила, витая где-то в своих мыслях. Когда он закончил, укрыл ее одеялом.
— Спи, тебе надо поспать. И я тоже пойду, вымотала ты меня знатно.
***
Каил, уже днем, был на кухне, что-то готовил, когда заспанная девушка вошла к нему, завернутая в шерстяное одеяло.
— О, проснулась, наконец-то. Даешь ты спать… — он что-то помешивал в кастрюльке, висящей над магическим огнем. — Как спалось?
— Хорошо, — тихо произнесла девушка. Каил отложил ложку и подошел к Имельде, приподнял подбородок, осматривая шею.
— Уже лучше, скоро пройдет, — он улыбнулся и вернулся к кастрюльке. На его немного грузном животе женский небольшой кухонный фартук смотрелся нелепо.
Имельда осмотрелась: холостяцкая кухня была немного пустовата, не чувствовалось женской хозяйской руки. Обшарпанный деревянный стол стоял в центре кухни, у дальней стены была варочная плита, камин, столешница для разделки туш, на стене висели шкафчики для посуды.
Имельда присела на такой же крепкий и высокий, как стол, стул.
— Каил.
— М?
— Я стала больше чувствовать, слышать, видеть… — она помедлила, начав хрипеть. — Время действия зелья стало меньше.
— И что ты предлагаешь? — мужчина смотрел на нее почти сурово. Он понимал, к чему клонит Имельда: увеличить концентрацию. Она пожала плечами, разглядывая свои руки. Синяки на запястьях стали менее яркими и уже начали желтеть. — Я не стану тебя травить. И не проси, — он отвернулся.
— Но я не могу так жить, — с мольбой в голосе произнесла она.
— Лучше так, чем никак, — бурчал мужчина, не оборачиваясь. Он все помешивал свой суп, глядя куда-то сквозь кастрюльку.
— Но Каил…
— Имельда! — он обернулся, бросив ложку на столешницу. — Нет! Я не стану делать концентрацию еще больше! — он стал моргать чаще и сильнее, нервничая. — Неужели ты не понимаешь, что этот напиток тебя убивает! Это же яд! Все равно, что упыриный. Я вообще полагаю, что на тебе он работает так долго именно благодаря наличию нечисти у тебя «под боком». Но ты же понимаешь, что этот настой не просто так запрещен? Он медленно и верно сводит тебя в могилу. А ты еще и ускорить этот процесс хочешь? Если ты так жаждешь уйти за грань, зачем тогда пришла сюда?
Девушка, молча, слушала, опустив взгляд. Он не понимал. Точнее не мог понять, каково ей жить с этим проклятьем — знать все и обо всех, когда ты этого не желаешь. Слышать голоса, видеть вещи помимо своей воли… видеть людей насквозь, жить их эмоциями и чувствами, не имея возможности завести нормальных друзей, любовника или врага, узнать этих людей обычным способом через слова и поступки, а не через прикосновение. Все вокруг слишком открытое, и она не знает, кем, по сути, является сама.
Для нее лучшим выходом будет короткая обычная жизнь, чем длинная, но такая, как сейчас…
— Я поняла. Дашь нужные ингредиенты? У меня заканчиваются, — она не смотрела на него.
Мужчина вздохнул, отвернувшись.
— Дам, конечно, — Имельда слезла со стула и направилась на выход. — Но лучше бы тебе разобраться в себе, девочка моя. Разобраться в том, кто ты есть.
— Мы оба знаем, кто я есть, — девушка вышла из кухни, вернувшись в комнату, где оделась и привела волосы в порядок. Она посмотрела на себя в зеркало. После всех манипуляций Каила она стала выглядеть немного лучше. Синяки под глазами стали менее выделяющимися, а на щеках появился румянец. Царапины от осколков перестали быть воспаленными, а царапины на ногах лишь слегка ныли. Каил знал свое дело. Имельда даже нашла в себе силы улыбнуться самой себе, но улыбка быстро сползла с лица.
Она отобедала с Каилом, разговаривая на отвлеченные темы. Точнее, Каил рассказывал, а Имельда в основном слушала. Суп был простой, совсем не такой, какой она ела вчера в ресторане, но вполне съедобный. Для гения в зельеварении, Каил совершенно не умел готовить. Этим ведь всегда занималась его жена, Анна, но после последней вспышки болезни три года назад она скончалась. С тех пор Каил живет один.
Они говорили о школе, о
