Ворон слегка опешил — не ожидал, что Хохол появится тут, как черт из табакерки, да еще посмеет перебить его в столь драматическом монологе.
— Ну и какого хрена ты на голос берешь? — поинтересовался он, однако Женька проигнорировал, подошел к Марине и по-хозяйски положил руку на плечо, сжав его.
— Ты не ори, ладно? Я тебе не бобики твои ручные, могу и тяпнуть. Что тут у вас опять происходит?
— Сядь, — негромко велела жена, и Хохол послушно уселся в кресло рядом с ней. — Где Леон?
— С машиной возится. Так что обсуждали-то?
— Да вот Мишаня предлагает коттедж Мастифа на воздух поднять незатейливо, — кивнув в сторону отошедшего к барной стойке Ворона, сказала Марина.
— Умно придумано. И что останавливает?
— А вот баба твоя малахольная и останавливает как раз! — резко развернувшись, сказал Ворон, возвращаясь к столу. — Ей, видишь ли, в падлу на «мокруху» подписываться! Голос крови! А то вдруг Малыш-то со своего облака чем-нибудь метнет в бывшую супругу-то!
Коваль закрыла рукой лицо, а Хохол уставился на Ворона злым буравящим взглядом:
— Ты чего несешь-то?!
— А что?! Можно подумать, ты не знаешь, почему она сопротивляется! Потому что до сих пор Малыша своего любит! А Бес, как ни крути, все же родственник! Вот она и боится руки родной кровью измарать!
— Заглохни! — вдруг властно сказала Марина, убирая руку от лица. — Заглохни и больше никогда не смей поднимать эту тему! Почему тебе постоянно все нужно объяснять дважды, а? Я сказала — валить Беса нельзя! Еще раз повторить тебе?
Ворон махнул рукой, сел в кресло и потянулся к бутылке, но налил не в рюмку, а в стоявший рядом винный бокал. Опустошив его в два глотка, вытер рот ладонью, чуть сморщился и сказал:
— Делай как знаешь. Но подумай — это решило бы все проблемы раз и навсегда.
Марина окинула его насмешливым взглядом:
— Ты не понимаешь, да? Не будет Беса, появится новый «смотрящий», не останется общак без присмотра. И не факт, что с новым ты сможешь договориться полюбовно. Да? Ну так подумай, что лучше в этой ситуации.
— Лучшее в ситуации то, что ты можешь ее контролировать, — угрюмо бросил Ворон. — А в сложившейся я этого сделать не могу, потому и стараюсь из нее выбраться.
— Ну, неправильно стараешься. — Марина протянула руку и дотронулась до лежащей на подлокотнике кресла кисти мужа. Хохол накрыл ее руку ладонью и чуть сжал пальцы, давая понять, что разделяет ее мнение, поддерживает.
— Ну, так скажи, как правильно-то, — Ворон снова начал нервничать, — я тебя вторые сутки просчитать не могу.
— Так, может, не стоит пытаться? — насмешливо поинтересовалась она. — Боишься, что я к Бесу переметнусь, что ли?
От неожиданного вопроса Ворон вздрогнул. Эта мысль приходила ему в голову, и даже сейчас он почему-то подумал о том, что Марина так упорствует именно из-за того, что собирается предложить Бесу мировую и кинуть его, Мишку, наедине с проблемами.
— У-у, Мишаня, как все плохо-то, — протянула Марина, наблюдая за тем, как меняется выражение лица собеседника. — Как же ты живешь-то на свете, раз даже тем, кто с тобой, не доверяешь?
— Ты сама говорила — никому нельзя верить, а близкие продают раньше других, — буркнул Ворон.
— Ты всегда мои слова понимаешь как-то иначе.
— Я тебя вообще перестал понимать, — признался он, доставая платок и вытирая пот со лба. — Вижу, что у тебя в башке что-то происходит, а не могу понять, мне с того что — вред или польза.
— Ну, понятно, — сказала Марина, вставая, — тогда мне отсюда пора, пожалуй. Хохол, домой.
Ворон перегородил ей дорогу, выпрыгнув из-за стола с такой прытью, которой от него давно никто не ожидал:
— Погоди! Что ты ведешь себя как обиженная целка? Я правду сказал. Мне в моем положении вообще никому верить нельзя…
— А я не привыкла, когда тот, с кем я веду дела, мне не верит и на всякий пожарный случай в кармане ствол держит снятым с предохранителя, — тихо сказала она, глядя Ворону прямо в глаза. — У тебя есть сутки, чтобы разобраться. Я устала.
Отстранив Ворона, она пошла из зала, за ней двинулся и Женька, окинув напоследок Мишку насмешливым взглядом. Ворон вспотел так, словно в зале отключили все кондиционеры — остаться без поддержки в такой момент было очень страшно, но он знал и то, что именно сейчас не стоит трогать своенравную бабу — она не вернется, только разозлится еще сильнее и станет совсем уж непредсказуемой.
— Как домой-то поедем — оба выпили? — спросил Хохол на лестнице, обнимая Марину за плечи.
Она неопределенно отмахнулась, думая о чем-то своем. Потом вдруг вынула телефон и защелкала клавишами. Через пару секунд из трубки донесся голос Леона:
— Я слушаю.
— Леон, свяжись с охранниками генерала, я им инструкции кое-какие выдала, узнай, что происходит, и перезвони Хохлу.
— Хорошо, — ничем не выдав удивления, отозвался он. — Это все?
— Пока да.
— До связи.
Марина убрала телефон в сумку и повернулась к мужу:
— Поехали домой, я на самом деле устала. Давай дворами поедем, чтоб на гайцов не наткнуться. Хотя подумаешь — липовых прав лишат…
— Не надо нам светиться. Поедем на такси, а завтра я приеду утром и заберу тачку, — решил Хохол и вышел на трассу, поднимая руку.
Леон позвонил в тот момент, когда Марина, лежа на кровати в зашторенной спальне, рассматривала новое кольцо на пальце. Оно же, кстати, было единственной ее одеждой на этот момент. Хохол, недовольный тем, что кто-то посягнул на принадлежащее только ему время, бросил взгляд на дисплей и моментально сел на постели:
— Котенок, Леон звонит.
Марина перевернулась на спину и взяла трубку:
— Да, я тебя слушаю.
— Охранник позвонил. Генерал снял квартиру в доме на набережной — знаете, там такая новая высотка стоит? Вот в ней. Привез туда огромный букет орхидей, водку и какую-то чушь морскую — креветки, омары, осьминоги.
— Это все?
— Пока все. Сказал, что охрана свободна до утра, но я попросил Вадима незаметно посмотреть, куда и с кем наш кандидат собрался.
— Это хорошо. Только сразу позвони, как что-то узнаешь, ладно?
— Разумеется.
Нажав кнопку сброса звонка, Марина еще минуту полежала на спине, постукивая трубкой по ключице и о чем-то думая. Женька, лежа рядом, боялся даже дышать — понимал, что жена что-то прикидывает в уме и мешать ей не нужно.
— У меня какое-то странное чувство, — сказала она наконец, убирая телефон на тумбочку, — как будто я знаю, с кем будет встречаться Димка. Знаю, но пока не могу поверить.
— Думаешь, Ветка?
Коваль перевернулась на живот и уперлась подбородком в грудь мужа:
— Ну, видишь, ты тоже об этом думаешь.
Хохол погладил ее по волосам, провел пальцами по щеке и подбородку, обрисовывая контур лица:
— Ты мне так и не сказала, как вы с ним встретились.
— Сказала бы, но ты разозлишься, — улыбнулась Марина, водя ногтем по коже на его груди.
— У вас это семейное, что ли? Как чего увидели — сразу в койку тянуть?
— Прекрати! — Она легла сверху и поцеловала его в губы. — Я соскучилась.
— Ну, понятно! — оглушительно захохотал Женька, придерживая ее обеими руками за талию. — Как чуть жареным запахло, ты сразу соскучилась! Врезать бы тебе, да духу мне не хватает…
Он аккуратно перевернулся, подминая ее под себя, жарко задышал в шею, чуть сжал зубами мочку уха. Марина услышала, как бешено колотится его сердце, и спросила:
— Ты нормально себя чувствуешь? Еще и пил при таких делах…
— Да при каких? Подумаешь, кольнуло. Я не мужик, что ли?
— Жень, мне без тебя не выжить, — тихо сказала она, прижав его голову к своему плечу.
— А тебе и не придется.
— Я знаю, родной, но ты все же побереги себя, а?
Вместо ответа он сжал ее тонкие запястья, заводя руки за голову, и впился губами в шею.
— Ну, так что там Мирза? — спросила Марина, завернувшись в махровое полотенце. На обнаженных плечах поблескивали капли, мокрые волосы висели прядями, и с них тоже капала вода.
Хохол лежал на спине, вытянувшись всем телом и закинув руки за голову, и на лице его блуждала счастливая улыбка человека, в жизни которого все удалось.
— Мирза-то? — переспросил он. — Мирза как и раньше — свой в доску. А вот с Мазуром вышла странная история… — и Женька наскоро пересказал Марине все, что услышал от Мирзы.
Коваль, поджав под себя ногу, внимательно выслушала и вдруг спросила:
— Ты тоже думаешь, что это Гришка?
— А кто? Сама вспомни — твоя бригада была самая большая, у Беса не было даже трети от нашего. Соответственно, к кому он сунулся? Правильно — к тем, кто был под тобой. Напел им, что Ворон — сука продажная. Но вот Мазур не повелся — и где он теперь? Боксер работает с Мирзой, их голой рукой не ухватишь, и Гришка их не тронул. Зато подцепил на чем-то Каспера. Не исключено, что еще и пугнул историей с Мазуром. Мирза божится, что Каспер продался, не знаю, правда, откуда у него такая уверенность.
