Селия тогда была буквально раздавлена случившимся. И больше всего ее уничтожала невозможность узнать правду: с запозданием она осознала, что довольно мало знает об Этмаре, даже никогда не была в его доме. Она никогда не видела его на приемах или званых обедах среди знакомых, что подтверждало: он не отличается ни богатством, ни знатностью рода. Наверное, если бы она очень постаралась, то все же смогла бы найти его следы, но Селия боялась и узнать, что все между ними было ложью. Девушка научилась жить с эти прошлом и решила, что наилучшим выходом будет все же найти сильного мужа, который сможет ее защитить. И она точно не ожидала, что появление Этмара настолько взволнует ее.
Селия со стоном уткнулась лицом в подушку. Может, лучше бы она все же умерла на том алтаре? Не пришлось бы мучиться этой неопределенностью.
Впрочем, один вариант прояснить все у Селии в запасе все же был. Только девушка никогда не думала, что придет момент, когда она и впрямь на него решится.
Утро церемонии как-то не задалось. Как оказалось, Дарион вовсе не любитель понежиться под теплым одеялом, так что рассвет я встретила в гордом одиночестве, проснувшись от пробившегося сквозь легкие облачка яркого солнечного луча. Окна Темный не занавесил, так что солнце беспрепятственно проникало в спальню через прозрачные стекла. Потянувшись, я встала, закутавшись в одеяло, и оглядела комнату. Остатки платья, лежащие на полу, освежили в памяти прошедшую ночь, отчего я слегка покраснела. Больше всего я была рада тому, что между мной и Темным больше не стоят разные тайны и инквизитор. Хотя мысль о том, что я останусь здесь до конца дней, пока еще не улеглась в моей голове.
Я осторожно последовала в свою спальню: не то, чтобы я стеснялась кого-то, ведь полуголые даэриссы для Темных, скорее всего, в порядке вещей, но мне самой разуливать по дому в таком виде было не слишком комфортно. Я уже почти подошла к двери своей комнаты, когда до меня донеслись раздраженные голоса: леди Амелия, похоже, обладала великолепным чутьем на планы, которые планировали реализовать без ее участия, и была полна решимости это исправить.
— …абсолютно неприемлимо!
— Я сам вправе решать, как провести церемонию и Полуночный месяц!
— Конечно, но не настолько, чтобы мне было стыдно смотреть в глаза всем знакомым! Я этого не переживу.
— Ты пережила Сирила, который обесчестил Кариону, а затем отказался жениться.
— Это была ошибка совсем юного мальчика!
— За которую тебе отчего-то не было стыдно, а было мне. Что же, с ошибкой зрелого мужа ты тоже как-нибудь смиришься.
— Я уже смирилась с ней, когда ты вызвал брата на бой из-за этой девицы! Которая тогда девицей уже не была.
— Благодаря Сирилу.
— Благодаря ее воспитанию, точнее, его отсутствию! Она либо не должна была делить с ним постель до брака, либо не требовать его заключения, когда Сирил передумал.
— Катрину ты учишь тому же? А то я что-то не замечал в ней стремления к добродетельности.
— У твоей сестры голова на плечах есть.
— Послушать тебя, так она есть у всех твоих детей, кроме меня.
— И я каждый день взываю к Мраку, чтобы он это исправил! — патетично воскликнула леди Амелия.
Я покачала головой. Насколько успела узнать Дариона я, он относился к тому типу мужчин, вступать в открытую конфронтацию с которыми было строго противопоказано. Лучше навести его на нужные мысли так, чтобы он впоследствии был искренне уверен, что это именно его решение. Я таким искусством, увы, не владела, но что-то подсказывало, что у меня все шансы ему научиться, если я хочу хотя бы попытаться построить с Темным счастливый брак.
— Лучше попроси у него раскрыть тебе глаза! — донесся до меня рык Дариона, подтверждавший мои рассуждения.
Странная женщина, она знает своего сына гораздо хуже, чем я, которая рядом с ним без году неделя, и та урывками.
— Эта Светлая ужасно на тебя влияет! Дарион, дорогой, я написала прошение императору. Тот ответил, что если ты сам попросишь, то он, возможно, подумает над расторжением этой дурацкой помолвки: похоже, перемирие со Светлыми заканчивается.
— Конечно, если учесть, насколько сильна их сеть шпионажа, — раздраженно ответил Темный. — Я не стану писать никаких прошений, мама. Я что, не способен справиться с какой-то девчонкой? Как ты вообще могла додуматься до того, чтобы отправить подобное прошение за моей спиной, даже не поставив меня в известность?!
— Ты бы не согласился.
— Я и сейчас не согласен. Сюрприз, правда? — съехидничал Темный.
Я невольно улыбнулась, продолжая чутко прислушиваться. Некрасиво, знаю, но лучше уж я буду знать, чего ожидать от родственничков.
«Ничего хорошего, и ты до этого прекрасно знала об их отношении», — напомнил о себе внутренний голос.
— Сынок, я найду тебе невесту лучше Селии, раз она тебе больше не нравится! А если ты перестанешь так глупо расходовать свой дар…
— Глупо?! Да вы все живы во многом благодаря мне! — рявкнул Темный так, что посуда жалобно зазвенела, а я невольно вжала голову в плечи.
— Вердария, послушай…
— Это вовсе не тема для обсуждения, мама, — голос Дариона стал откровенно уставшим. — Если тебе больше нечего сказать, попрошу меня оставить.
— Ты выставляешь меня вон?! Собственную мать?
— Которая вспоминает о том, что я — ее сын, если ей очень сильно что-нибудь нужно, — в голосе Темного послышалась горечь. — Я не выставляю, а прошу покинуть мой дом. Очень вежливо. Увидимся на Осеннем приеме императора.
— Это через несколько месяцев!
— Именно. Надеюсь, этого времени тебе хватит, чтобы принять, наконец, мой выбор. И занятия, и жены. Или хотя бы не пытаться на меня давить.
Входная дверь громко хлопнула. Очевидно, Амелия вылетела от Дариона, как пробка из бутылки. Очень надеюсь, что и впрямь несколько месяцев не встречу дорогую свекровь.
Судя по звуку, Дарион от души пнул стул. Да, общение с такой семейкой явно не способствует поддержанию его душевного равновесия.
Я подумала, что не стоит лишний раз его злить — вдруг я уже должна быть готова для церемонии? — и живо преодолела остававшееся до моей комнаты расстояние.
Сади была уже там.
— Доброе утро, госпожа! — склонилась она, а потом озорно блеснула глазами. — Господин передал Вам подарок!
— Какая красота!
Изумрудное колье было великолепно. Я подумала, что подарки Дариона стоят его нелегкого характера.
— Вы очень понравились господину, — без доли насмешки заверила меня девушка.
Я вспомнила, в каком виде стою перед ней, и мои щеки слегка залил румянец.
— Приготовь мне ванну, — велела я. — С чем-нибудь бодрящим.
— Да, госпожа.
Прохладная вода с легким ароматом лимонника разбудила меня окончательно. Подумав, я попросила Сади найти что-то светлое: все же ассоциация свадьбы с белым платьем была очень прочна.
Вот только у Темных белый явно не пользовался популярностью: самым светлым платьем оказалось салатовое. Я посмотрела на него с изрядной долей скептицизма, покусала губы. Наряд цветом вызывал образ нового поколения сорняков, радостно стремящихся вверх к солнцу, и вширь, захватывая грядки (ездила я пару лет летом к тете на картошку), а фасоном — эльфийской принцессы на съезде ролевиков: я там ни разу не была, но если б вдруг собралась, именно так бы и оделась. Свадебного в платье не было ни на грамм. С другой стороны, к нему чудесно подходило новое ожерелье, а синее или красное для похода к алтарю, или чему там мы пойдем по южным обычаям, нравилось мне ничуть не больше.
— Надеваю, — со вздохом сказала я Сади.
И не просчиталась, судя по ому, как вспыхнули глаза Темного, когда я вошла в столовую.
— Хорошо выглядишь.
— Благодарю, — удивилась неожиданному комплименту я. Но Дарион не был бы собой, если бы не сказал:
— Только собираешься слишком долго, так что на завтрак времени нет.
Я поперхнулась лимонадом, но спорить не стала.
Храм, в котором мне предлагалось стать женой Темного, был огромным и откровенно помпезным. Под стать ему был и служитель: лет сорока, всего немного ниже самого Дариона, зато гораздо плотнее, с уже намечающимся под свободным темным одеянием брюшком. Голубые глаза смотрели цепко, хоть сам мужчина и улыбался. Пальцы были унизаны перстнями, а на шее висела золотая цепочка с круглым медальоном, усыпанным явно бриллиантовой крошкой.
