«Если бы вчера я могла вернуть деньги, полученные за права, чтобы фильма не было, не сомневалась бы ни минуты. Я сидела и мучилась и, не дождавшись конца, сбежала в страхе, что кто-нибудь спросит мое мнение. А сама думала: что же скажет Ева Цвайберг? <…> Я так благодарна за то, что Вы написали о Пеппи в начале рецензии. Ваши слова служат мне поддержкой, когда я вижу, что́ эти киношники сделали с моим бедным ребенком. <…> Тот фильм, о котором я мечтала, фильм, наполненный теплом, уютом и солнечным светом, – его мы не увидим, но если кое-что вырезать, он, возможно, все-таки будет приемлемым для маленьких некритичных детей».
После этого случая Астрид дала себе слово, что впредь будет еще лучше защищать свои произведения, как и советовал Йенс Сигсгор. Пеппи показала, что воображаемый персонаж, как тень из сказки Андерсена, может вырваться из рук создателя и исчезнуть. С начала 1946 года Пеппи Длинныйчулок появлялась все в новых версиях: иллюстрированная книга, раскраска, театральные и кинопроекты, повести с продолжениями в периодических изданиях, картонная кукла для одевания, пластинки и даже реклама сберегательной кассы и витаминов для детей. Все это с одобрения и нередко с участием Астрид Линдгрен. Вот что она написала Ханне и Самуэлю Августу 1 февраля 1947 года:
«На следующей неделе делаю граммофонную запись „Пеппи“ – эпизод с ворами. А потом наверняка будут еще и куклы и пазлы Пеппи».
Звезда в больших туфлях
Пеппи жила собственной жизнью фирменного шведского товара, и у Астрид Линдгрен тоже дел хватало. Ее писательская карьера была молниеносной, а в 1948 году все шведы узнали, как звучит голос «мамы Пеппи»: ее пригласили в самую популярную радиопрограмму страны «Двадцать вопросов», где она стала одним из трех постоянных участников. Концепция программы была словно создана для Линдгрен с ее острым умом, чувством юмора и, не в последнюю очередь, красноречием. Какое-то время, около 1950 года, когда в Швеции существовал один радиоканал и около двух миллионов радиоточек, Астрид Линдгрен была знаменита, как Пеппи Длинныйчулок, ее фотографии с характерной лукавой улыбкой и интервью печатали в газетах рядом с фотографиями и интервью других знаменитостей. И у нее всегда был наготове остроумный ответ. Как в 1949 году, когда она участвовала в опросе одной еженедельной газеты:
«Без чего вам трудно было бы жить? С чем вам трудно было бы жить?» На первый из этих непростых вопросов Астрид ответила: «Без детей и природы», а на второй – «С туфлями, которые мне малы».
Весной 1949 года представитель «Веко-шурнален» прибыл в дом на Далагатан, дабы помочь популярному голосу обрести плоть и кровь: «Худая как тростинка, со стройными ногами в нейлоновых американских чулках». В том же году в столицу прибыл журналист одной провинциальной газеты, он думал встретить краснощекую сказочницу из Смоланда, однако его ждал сюрприз:
«Она производит впечатление успешной деловой женщины: довольно высокая, стройная, светловолосая, любит посмеяться. В глаза сразу бросается необыкновенная естественность: она совсем не рисуется. Увлеченная, любопытная, она вникает в такие вещи, на которые знаменитость, казалось бы, должна смотреть свысока. Она не пытается скромничать и знает, что ее положение единственного значительного детского писателя 1940-х годов совершенно уникально».
Журналист «Веко-шурнален» не сомневался, что жизнь 41-летней писательницы и редактора была бурной. За предшествующие годы, как рассказывалось в публикации, Астрид Линдгрен не только несколько раз объездила Швецию со своими книгами, но и отправлялась в дальние зарубежные поездки: с мужем в отпуск или сопровождая его во время деловых визитов в Англию, Италию, Финляндию и Данию, а также самостоятельно – в США в 1948 году. Подробностей об этом заокеанском путешествии читатели не узнали. История довольно запутанная: путешествие полностью финансировало издательство «Олен и Окерлунд», входившее в издательский дом «Бонниер». Издательство заказало Линдгрен репортаж, и это было очередной попыткой отбить самого продаваемого на тот момент шведского писателя у конкурента.
Астрид сопровождает Стуре во многих поездках за рубеж – в частности, в 1949 г. в Италию. Возвращаясь домой, супруги заехали в Берхтесгаден, посмотреть на «Орлиное гнездо» Гитлера. Семья Астрид в Нэсе получила подробное описание: «Здание, вероятно, казалось еще величественнее, пока было цело. Вид на немецкие и австрийские Альпы волшебный. Теперь здесь только руины, и никто ничего не делает, – наверное, в том и смысл, чтобы все оставалось в таком виде: рассказать людям, каким бывает конец тиранов». (Фотография: Частный архив / Saltkråkan)
«Бонниер» было очень трудно смириться со своим просчетом и с поражением, нанесенным концерну маленьким издательством на грани разорения. В период с 1946-го по 1950 год концерн пытался хитростью переманить Астрид Линдгрен из скромных помещений «Рабен и Шёгрен» в роскошное здание «Бонниер» на Свеавеген. В январе 1946 года, через два месяца после издания первой книги о Пеппи, Астрид отправила письмо в Нэс:
«Вчера получила предложение от „Олена и Окерлунда“ – спрашивают, не хочу ли я писать сказки или истории для их рождественских журналов. Для меня это своего рода победа: владелец „Олен и Окерлунд“ – издательский дом „Бонниер“, а они в свое время отвергли Пеппи – да-да, хоть и маленькая, но все же победа».
В 1947 году Астрид Линдгрен соблазняли хорошо оплачиваемой должностью в «Олен и Окерлунд», где она отвечала бы за всю малую прозу. Об этом она тоже рассказала в письме родителям в мае 1947 года:
«…не хочу выходить на полный рабочий день, мне намного больше нравится прятаться в издательстве, а в остальное время писать, так что я отказалась – к их большому удивлению».
Зато ее соблазнила возможность бесплатно съездить в США в 1948 году, пусть и не хотелось на целый месяц расставаться с Лассе, Карин и Стуре. Осенью 1947 года Астрид Линдгрен встретилась с главным редактором журнала «Даменас верд». От имени Альберта Бонниера-младшего она спросила госпожу Линдгрен, не хочет ли та отправиться в Америку и написать для журнала статью о «негритянских детях». Сначала Астрид решила, что ослышалась, – так она потом и написала Ханне и Самуэлю Августу:
«Не знаю, почему „Даменас верд“ интересуют именно негритянские дети. Меня это слегка ошеломило, так что я пока не ответила. Но мысль о бесплатной поездке в Америку не так уж глупа. Пеппи явно не дает господам Бонниерам покоя, мне делают одно предложение за другим».
Через полгода, 22 февраля 1948 года, она смогла рассказать папе, маме, Гуннару и Гуллан, что удочку забросил Альберт Бонниер собственной персоной и что рыбка клюнула:
«Я подписала с „Олен и Окерлунд“ контракт на американскую поездку. Забронировала авиабилет на 14 апреля, обратно – на 12 мая. Альберт Бонниер отправил мне письмо и контракт, он пишет, что заключает контракт „с легким сердцем“ и верит в „наш общий“ успех. А я вот не уверена, но не могу упустить такой шанс, условия очень хорошие».
В итоге Астрид Линдгрен отправилась в США за счет Бонниера и написала – с огромным трудом – оговоренное число репортажей для «Даменас верд». Работой на заказ она не гордилась, из ее письма к родителям от 10 декабря 1948 года ясно, что как редактор она ни за что не приняла бы такие наспех написанные развлекательные статейки «с легким социологическим уклоном», как отозвался о них рецензент, когда статьи были объединены и изданы в виде первой книги о Кати в 1950 году:
«Я передала малую толику моих американских статей Аббе Бонниеру (Альберту Бонниеру. – Ред.), и подумайте, он счел их удачными. Сама я считаю их настолько дурацкими, что заболеваю при одном воспоминании о них».
Из-за этой работы Астрид так сильно мучила совесть, что когда в 1950 году Альберт Бонниер позвонил ей – в последний раз – спросить, не хочет ли она поехать в Египет – за счет «Бонниер», разумеется, – она категорически отказалась.
Горячо любимый
Для семьи Линдгрен эти годы были насыщенными и доходными. Не только из-за ошеломительного успеха Астрид, но и оттого, что в «М», где Стуре занимал директорское кресло, после войны дела шли полным ходом. Люди вновь стремились путешествовать, пересекать пространства и границы, и частных автомобилей становилось все больше. В октябре 1948-го, к пятидесятилетию Стуре Линдгрена, в шведских газетах появилось множество хвалебных статей. Несмотря на войну и кризис, директору удалось превратить шведскую «М» в крупнейшую автомобильную организацию Скандинавии, а ключом к успеху, если верить юбилейным речам, было не только его знание автомобильного дела и особенностей международного туризма, но и обширные деловые связи, красноречие и поразительная память. «У Линдгрена в голове вся „М“», – писала газета «Мотор». Но в специализированном издании ничего не говорилось о том, что у директора в голове была еще и литература; он любил читать и пристально следил за писательской карьерой жены, помогал читать корректуры и подбадривал: «„Пеппи Длинныйчулок“ не книга, а находка».
