чуть не скатились под откос ложбины, ставшей скользкой из-за дождя. Неожиданно им обоим послышалось урчание. Матвей перехватил ствол оружия, решив, что они, наконец, наткнулись на раненого медведя. Он ринулся в дождь вперёд и застыл.
На Матвея с любопытством и тревогой смотрел медвежонок. Он кряхтел и двигался так, будто не мог решить, как отнестись к чужакам. То ли принять их за друзей, то ли напугаться и пятиться назад.
– Блин! Павел, ты, кажется, подстрелил медведицу.
– Я? – зачем-то переспросил напарник. – Я же не знал. Что теперь делать?
– Надо уходить, – твёрдо решил Матвей. – Если медведица жива, она нам спуску не даст.
– Да? Хорошо, идём.
Павел развернулся, чтобы идти назад. Матвей не удержался и провёл медвежонку по сырой шерсти, чувствуя вину перед ним. Детёныш принял ласку, не сводя глаз с человека. В них всё ещё читалась нерешительность. Матвей понял, что если ещё несколько секунд будет смотреть в них, то не сможет бросить его здесь.
– Уходим, – он встал, резко развернулся и пошёл, быстро нагнав Павла.
За спиной послышалось ворчание медвежонка, похожее на плач. Маячивший перед Матвеем Павел вызывал злость. Глупый поступок вызвал цепочку событий, которые не должны были случиться. Медведи хоть и считались опасными соседями, но даже им хватало ума мирно делить территорию с людьми. Люди намеренно не охотились на медведей, а хищники не лезли к человеческому жилью. Наказание ждало только тех, кто нарушил негласный договор.
Павел резко остановился, так что Матвей наткнулся на него.
– Что?
– Я потерял след, – Павел пригнулся и провёл ладонью по траве. Поднял её и посмотрел. Никаких следов крови на ней не было.
– И куда нам теперь идти? – Матвей сделал несколько шагов в сторону, чтобы увидеть кровавые отметины, служившие ориентиром.
Напрасно, ничего похожего видно не было. Дождь припустил ещё сильнее, снизив видимость шагов до пятнадцати, не больше. На незнакомой местности Матвей совсем не умел ориентироваться, поэтому у него созрело только одно решение.
– Надо дождаться, когда дождь стихнет.
– А что, если медведица унюхает нас? – спросил Павел и принялся озираться, напуганный своими предположениями.
Матвей вздохнул.
– Думать надо было, прежде чем жать на курок.
– Я же хотел, как лучше. Для всех старался. Знал, что вы меня за идиота держите, вот и хотел показать всем, что тоже чего-то могу, – Павел говорил искренне, с обидой в голосе.
Матвей хотел сказать что-то язвительное в ответ, но промолчал, понимая, что лучше от этого не станет.
– Ветер несёт запахи в ту сторону, значит медведь унюхать нас сможет только оттуда и нападать будет с той стороны, по своей дикой привычке стараясь маскировать запах, – решил Матвей. – Если только рана не лишила его медвежьего здравомыслия. Иначе каюк.
– Да сдох он, поди, уже, – Павлу хотелось в это верить.
– Сдох, не сдох, мы не знаем. Будь внимательнее.
Матвей сплюнул под ноги от досады, что всё так резко поменялось в худшую сторону. Невесть откуда взявшийся ливень только усугублял положение. Они потеряли направление, не знали, что стало с раненым медведем, душа томилась по детёнышу хищника. Хотя, кажется, последнее было свойственно только Матвею. Павел переживал только о собственной безопасности и своём авторитете, которого здорово поубавилось.
Издалека будто бы донёсся шум прибоя. Матвей прислушался. За шуршанием дождя едва-едва слышались раскаты шторма.
– Слышишь? – Матвей поднял вверх указательный палец.
– Что? – лицо Павла исказил ужас.
– Прибой.
– А-а-а, – облегчённо произнёс напарник. – Нет, не слышу.
– Море там, – Матвей указал в сторону, откуда слышался прибой. – Идём.
Он решил дойти до берега, а там определиться в какую сторону идти вдоль него. Ему хотелось наткнуться на утёс, служивший отличным ориентиром. Перелыгин и Заремба, наверное, здорово волновались по поводу их отсутствия. Командиру, случись что с ними, попало бы здорово.
Шум прибоя слышался всё отчётливее. Трава и лишайник поредели, и вскоре ступать пришлось по голым камням. Они вышли к обрывистому берегу, под которым, метрах в трёх, о камень бились волны, высоко поднимая пену.
– Не припомню такого берега, – Павел почесал мокрую голову. – А ты?
– И я. Наверное, мы прошли до края прохода, в который заплыли, – догадался Матвей. – Надо идти вдоль берега. Если волны будут стихать, то мы идём в верном направлении.
– Ага, да, – Павел был согласен на всё, доверив товарищу функции следопыта.
Они двинулись вдоль каменистого берега, то приближаясь, то удаляясь от края из-за сложного рельефа. В отличие от дождя, шум шторма стихал. Матвей радовался тому, что оказался прав и ожидал вскоре увидеть свой лагерь.
Из пелены дождя показался утёс. На лишайнике остались рыжие пятна крови и следы медвежьих когтей. Матвей многозначительно указал на приметы. Павел согласно покачал голов, догадавшись, что это тот самый утёс возле лагеря. Они обошли его бодрым шагом, решив, что теперь им ничего не угрожает. Павел даже вышел вперёд, в своей манере, желая показать остальным, что в их паре он был ведущим.
Матвей не стал на это реагировать, снисходительно улыбаясь в спину напарника. Тот топал, как на параде, поднимая брызги. Матвей смотрел ему на ноги и вдруг, ему стало не по себе. Напарник ступил в небольшую красную лужицу, разлетевшуюся жёлтой пеной из-под ног.
– Стой! – Матвей рванул Павла на себя, ухватившись за пояс.
– Что опять? – недовольно спросил напарник.
– Кровь, – Матвей зачерпнул воду в ладонь и поднёс её Павлу.
Красная вода стекла по ладони, в ней остались красные кровяные сгустки.
– Медвежья? – с надеждой спросил напарник.
– Не знаю. Так близко он не подходил, когда ты его ранил. Видимо, пришёл отомстить.
– Ты вечно придумываешь всякую ерунду, Матвей, – укорил напарник. – Фантазёр. Мужики наши, наверное, его раньше нас и разделывают. Ста-ас! Заремба-а-а! – закричал он, думая, что находится в нескольких десятках шагов от лагеря.
В ужасе от поступка Павла, Матвей шлёпнул его по затылку, чтобы заткнуть. Напарника это взбесило. Он развернулся и наотмашь ударил Матвея по лицу.
– Хватит, придурок! Я тебе не пацан, чтобы мне указывать! – Павла мгновенно бросило в краску,
