то сразу потерял сознание.
Глава 9
Шар стал яблоком раздора в посёлке. Когда Прометей понял, что ему не хватает материала, он обратился к общественности с просьбой помочь и горько пожалел об этом. Народ, до этого терпимо относящийся к сумасбродной затее, вдруг загудел, как пчёлы в потревоженном улье, припоминая Прометею все его прегрешения, напрочь забыв о том, какую пользу он принёс.
Хорошее забывается быстро. Прометей уяснил это, возвращаясь с общественного собрания, «заклёванный» разного рода упрёками: «не такой, как все», «высокомерный», «чудной», «брезгует девушками», «навлечёт беду», «лишь бы не работать», «ещё и попрошайничает». Он пытался было открыть рот, чтобы объяснить, что его путешествие может оказаться настолько же полезным, как и прошлое, но куда там. Его голос потонул в стройном хоре противников воздушного шара. Народ боялся его изобретения, словно оно служило для транспорта чертей из преисподней.
Шар, конечно, послужил последней каплей, заставившей людей заявить о своём мнении в открытую. И до этого Прометей чувствовал негатив по отношению к себе, но прежде он был редким и только со стороны тех, к мнению которых не особо прислушивались. А в этот раз капдва Севастьян кричал громче всех и находил в сердцах людей отклик, подпевающих ему.
Прометей впотьмах залез в глубокую лужу. Вода пошла поверх голенищ и налилась внутрь сапог.
– Да, чтоб тебя! – с досадой выругался он.
Выбрался на сухое и снял обувь. Вылил из них грязную жижу и снова натянул. Стопа неприятно скользила по оставшейся в них грязи. Перед Прометеем замаячила перспектива в очередной раз откладывающегося путешествия. Чисто технически внутренняя отделка ткани не могла долго сохранять свои свойства, и по этой причине откладывать каждый раз начало путешествия означало производить заново почти всю работу.
– Прометей! – раздался позади знакомый девичий голос.
В сумраке полярной ночи угадывался силуэт Марии.
– Чего тебе надо? – не совсем вежливо спросил Прометей.
– Я подслушивала, что тебе говорили люди. Мне стало жалко тебя, – девушка остановилась за пять шагов от него.
– Нехорошо подслушивать. И не твоё это дело, о чём взрослые разговаривают, – Прометей развернулся и направился к своему сараю.
– Знай, я с тобой, я буду помогать, что бы ни говорили люди.
– Спасибо, – поблагодарил Прометей, не обернувшись.
– Я правду говорю. Я знаю, где взять ткань.
– Она вся на учёте. Возьмём без спроса – сразу поймут, кто это сделал.
– Есть которая без учёта. Я видела, и знаешь у кого?
– У кого?
– У каптри Лизы.
– У пуховички? – Прометей остановился, чтобы выяснить, не врёт ли ему девушка.
Каптри Лиза стояла во главе женской артели, занимающейся покроем одежды из меха. Слыла она скупердяйкой, но только для пользы общего дела.
– Не верю, – ответил Прометей.
– А если принесу?
– Так она тебе и отдаст.
– Лучше отдать, чем это станет известным всем, – Мария поставила руки на талию и смело посмотрела на Прометея.
В какой-то миг ему показалось, что девушка умеет быть хозяйкой положения, ловко оперируя жизненными ситуациями, но через несколько секунд размышления он решил, что Мария просто бравирует перед ним, пытаясь привлечь к себе внимание. Кажется, она влюбилась в него.
– Принесёшь – поверю, – отрезал Прометей, уверенный в том, что девушка не сможет выполнить обещанное.
– Не веришь? – обиженно спросила Мария. – Не веришь?
Она фыркнула, как олень в период брачных игр, развернулась и зашагала в посёлок, широко размахивая руками. Её силуэт быстро растворился во тьме. Ночь была тёмной и промозглой, предвещая мокрый снег. Прометей добрался до сарая, первым делом разжёг печь и сел возле неё греться.
С шаром надо было что-то делать. Он опасался, что люди могут испортить его, в порыве своей нелюбви к выскочке Прометею. Лучше всего было спрятать его на чердаке у родителей. Правда, сейчас шар весил уже довольно много. И доделывать его там было не с руки, слишком тесно и темно. Прометей решил идти с утра к капразу Борису, чтобы тот своим решением пригрозил любому, кто покусится на изобретение Прометея.
Ночь Прометей провёл в сарае, боясь оставить шар. Приходила мать, принесла ужин и попричитала насчёт того, что сын у неё получился не такой, на какого она рассчитывала. Ей хотелось внуков, заботы в старости, а она боялась, что будет лишена этого. Разговоры, подобные этому, велись уже неоднократно, так что Прометей просто обнял мать и пообещал ей, что-нибудь придумать. Мать повздыхала и ушла.
Утром Прометей первым делом направился к капразу. Нашёл его на берегу, осматривающим, как идёт процесс вяления рыбы.
– Чего тебе? – спросил капраз не особо учтивым тоном.
– Борис, я к вам с просьбой, – неуверенно начал Прометей.
– Со вчерашней?
– Не совсем. Я не ткань просить пришёл. Я думаю, что народ, особенно те, кто считает шар дурной затеей, могут его попортить. Не могли бы вы вслух, чтобы все слышали, попросить их отказаться от этой идеи. Ведь позорно же будет перед гостями, что у нас такие дикие нравы.
Прометей специально придумал последнюю фразу, чтобы усилить эффект своей просьбы. Капраз Борис ответил не сразу. Зачем-то взялся нюхать все подряд «ремни» рыбьего мяса, раскачивающиеся на ветру.
– Ладно, сегодня вечером попрошу держаться от тебя и твоего шара подальше. Большего не проси. Я и сам уверен, что в этот раз ты занялся дурной затеей.
– Почему же? – искренне удивился Прометей.
– Да потому что ветер – это не вода, будет тебя мотать по небу, куда ему заблагорассудится, вёслами не помашешь. Расшибёт тебя о скалы, либо утопит в океане.
– Но люди же летали раньше, и на шарах в том числе?
– То были какие люди, не чета нам, технологии, погоду знали, наперёд всё видели. Мы же, как дикари, картинки копируем, думаем, что этого достаточно, а внутренней сути не понимаем.
– Если не пробовать, то и вовсе забудем.
– Не знаю, Прометей, прав ты или просто у тебя червь в заднице, мешающий тебе сидеть на одном месте. Делай, что хочешь, я сегодня попрошу людей оставить тебя
