Каковы же были представления соседей о положении не имевшей выхода из кольца окружения и бедствовавшей Николаевской дивизии и какова была помощь с их стороны, можно судить по следующей радиограмме начдива и комиссара Уральской дивизии от 30 октября: «Прошу срочно приступить к разгрузке станции Озинки, ибо масса груза, предназначенного в вашу дивизию, третий день стоит без разгрузки… Высылайте приемщиков, транспорт на станции Семиглавый Мар и Озинки»[408].
Выслать приемщиков Чапаев не мог. Он строго учитывал остатки сил и возможностей. Это видно из его приказов. В приказе № 23 от 28 октября 1918 г. записано: «Мною замечено, что командиры полков не знают численного состава вверенных им полков, количества имеющегося у них вооружения, боеприпасов, лошадей и продуктов. Представленные в штаб дивизии сведения резко разнятся в итогах, хотя представляются на одно число. За такое халатное отношение к делу объявляю на первый раз строгий выговор…»[409] В приказе № 24 от 30 октября требовалось: «Для точного выяснения личного состава полков… командирам полков немедленно образовать комиссии из трех человек, в которые должны войти два человека из состава батальонов и один из штаба полка. Комиссиям точно выяснить списочный и наличный состав полков и сообразно с этим правильность получаемых ими продуктов»[410].
Получив радиограмму Чапаева о намерении с утра 30 октября прорываться из окружения, находившийся на станции Озинки командарм 29 октября отдал начдиву Уральской следующее распоряжение: «Предписываю отправить из Верхней Солянки завтра, 30 октября, на рассвете пополнение 805 человек и 1-й Новоузенский полк в распоряжение товарища Чапаева. Требую категорически исполнения сего приказа без оговорок. Об исполнении донести»[411].
Однако распоряжение с «категорическим» требованием исполнения было отправлено начдиву Уральской только в 18 часов 40 минут 30 октября. Следовательно, никакой поддержки к утру 30 октября быть не могло, и удары противника при прорыве Чапаеву предстояло выдержать своими силами. В тот же день, 29 октября, Василий Иванович донес, что может держаться не более двух дней[412]. На радиограмму командарма от 30 октября за № 37 с требованием сообщить о положении частей и получен ли в подкрепление Малоузенский полк Чапаев долее: «Подкрепления никакого до сего времени не получено, 4-й Малоузенский полк стоит в Б. Глушице, формирует Самарскую бригаду. 1-й Новоузенский полк неизвестно где. 805 человек пополнения не прибыло. Настроение солдат в Николаевской дивизии ужасное, в Балашовском полку было восстание против командного состава. Подстрекателей удалось выявить. 10 человек расстреляно. Связь восстановить не удается. Казаки в тылу. 31 октября выступаю из села Нижняя Покровка (она же Ивановка) пробивать кольцо противника. Как удастся и в какую сторону, не известно»[413].
Малоузенский полк не высылался, а был привлечен для наведения порядка во 2-й бригаде Самарской дивизии.
В связи с изменением времени выхода Николаевской дивизии из окружения, которое вначале намечалось на 6 часов 30 октября, а затем перенесено более чем на полтора суток, распоряжение командарма начдиву Уральской об оказании помощи Чапаеву успело дойти, несмотря на задержку. На основании его и распоряжения от 25 октября о помощи конницей 1-му Саратовскому кавалерийскому и 1-му Новоузенскому полкам, находившимся всего в 20–30 километрах от Николаевской дивизии, Чапаевым были поставлены боевые задачи. В приказе дивизии на прорыв говорилось:
Кавалерийскому полку имени Гарибальди в 14 часов выступить в дер. Акурова, с батареей, откуда бить ею во фланг противника; кавалерии перерезать путь отступления из Верхней Покровки, выслать дозор на сырт севернее дер. Акурова, чтобы противник не мог ударить с тыла.
Далее указывалось, что Балашовскому полку в 14.30 двумя батальонами наступать в восточном направлении, на Верхнюю Покровку. Один батальон оставить в резерве. С занятием Верхней Покровки продвигаться на Харитоновну, где и остановиться.
Пензенскому полку без батальона одновременно с Балашовским полком наступать на Колокольцовку, держать тесную связь с Балашовским полком. О занятии Колокольцовки и Озерков донести. 3-й батальон оставить в резерве, в Нижней Покровке, одну роту которого развернуть в направлении хутора Чилижный.
Эскадрону Балашовского полка следовать на правом фланге Пензенского полка.
1-му Саратовскому кавполку в 14 часов выступить на хутор Бенардак, при занятии которого связаться с Пензенским полком. Исполнение донести.
1-му Новоузенскому полку, оставаясь в Малаховке, одним батальоном содействовать Саратовскому кавалерийскому полку в овладении хутором Бенардак, с занятием которого закрепиться (схема 8)[414].
Схема 8. Прорыв из окружения Николаевской дивизии 31.Х.-I.XI.1918 г.
В распоряжении командиру батальона Пензенского полка, оставленного в Нижней Покровке в качестве резерва, указывалось: «По приказанию начдива сейчас же одну роту оставьте для прикрытия со стороны Новочерниговки, а остальных — в конец Средней Покровки, где занимал позицию Пензенский полк. Наблюдать за противником, чтобы не зашел в тыл нашим частям на переходе к Верхней Покровке»[415]. План выхода из окружения продуман был Чапаевым, как видим, до деталей. Но Хвесин сделал очередной ход не в пользу Николаевской дивизии. В самый последний момент он отменил свое распоряжение о направлении 1-го Новоузенского полка в распоряжение Чапаева и даже не поставил последнего об этом в известность. Начдиву Уральской дивизии он приказал: «Во изменение отданного мною распоряжения об отправке в Николаевскую дивизию 1-го Новоузенского полка предписываю означенный полк оставить в составе вверенной вам дивизии»[416].
Части Николаевской дивизии выступили для прорыва из окружения согласно приказу 31 октября во второй половине дня и завязали бой. В донесении сообщалось, что дивизия перешла в решительное наступление. Противник стоял упорно, но со своих позиций сбит. Потери с его стороны значительны, с нашей, ввиду наступления темноты, не выяснены, но небольшие. Несколько раз сходились в рукопашных схватках. Бой продолжается. Перевес на нашей стороне[417]. Продвижение дивизии шло успешно, но противник начал обходить части правого фланга, южнее Колокольцовки, для нанесения удара. Там же, в 12–15 километрах южнее Колокольцовки, оставались на месте 1-й Саратовский кавалерийский и 1-й Новоузенский полки и бездействовали. Это было равносильно предательству. Дивизия, рассчитывавшая на их удар справа, теперь оказалась в тяжелом положении.
Чапаев, не зная об отмене командармом распоряжения о поддержке Новоузенским полком, сообщал ему о ходе прорыва и о том, что начдив Уральской не выполняет распоряжения: 1-й Новоузенский полк стоит на месте и не предпринимает никаких действий против неприятеля. «Требую, — настаивал он, — немедленного участия в бою 1-го Новоузенского полка. Задача означенному полку — занять хутор Бенардак»[418].
Комиссар дивизии В. А. Стаувер обратился в политический отдел армии: «Немедленно сообщите, на каком основании 1-й Новоузенский полк совершенно неожиданно, в самый критический момент всей Николаевской дивизии, без всякого предупреждения снова остался в распоряжении Уральской дивизии»[419]. По требованию политотдела штаб армии, не будучи в курсе дела, «разъяснил», что Новоузенский полк никогда в распоряжение начдива Николаевской не передавался[420].
Так, командарм Хвесин и его штаб, лишавшие Николаевскую дивизию всякой поддержки на протяжении всех ее боевых действий, поставил ее под удар и в последний, решающий момент. 1 ноября части дивизии овладели Харитоновкой и Колокольцовкой. В итоге 8-часового боя, переходившего пять раз в рукопашные схватки, противник отступил, потеряв до 400 человек и 300 лошадей. Преследовать противника не представилось возможным из-за отсутствия боеприпасов и пополнения[421]. 2 ноября полки заняли Харитоновку, Колокольцовку и Верхнюю Покровку. Штаб дивизии оставался в Нижней Покровке. На донесении об этом начальник штаба армии А. А. Балтийский 3 ноября написал:
«1. Потребовать схему расположения отряда до роты включительно.
2. Потребовать подробный доклад, как удалось освободиться от окружения и кому принадлежит слава этого деяния»[422].
Резолюция примечательна тем, что командование армии было в изумлении: как все-таки удалось дивизии вырваться из окружения без оказания помощи? На требование штаба армии исполняющий обязанности начальника штаба Николаевской дивизии С. М. Гагаев ответил, что подготовка выхода из окружения была проведена начдивом Чапаевым и весь план разработан им лично. Всей операцией руководил лично Чапаев, ему и принадлежит слава этого деяния[423].
