А случай и то, что за ним стоит, – стоят рассказа.
Послали нас померять железнодорожную станцию Янов.
Ехать туда просто: по трассе на Припять, перед мостом над железной дорогой свернуть налево, и еще с километр.
Сама станция чуть в стороне от дороги, посреди тихого соснового леса – небольшая, уютная. Внутри нее одноэтажное здание раскурочено вдребезги: везде разбитые, изничтоженные предметы, ящики столов и шкафов выпотрошены, бумаги, обломки, осколки на полу, подоконниках, полках… Зачем? Странное создание человек… Налюбовавшись вдоволь, вышли на перрон.
Идем, меряем.
Ничего выдающегося в смысле радиации нет, так, что-то около сотни миллирентген в час. Хоть отсюда до пролома 4-го реактора и недалеко, всего километра три, но находится станция, как и рядом с ней город Припять, в радиационной ложбине (по колоссальному счастью его жителей, проведших в нем полтора дня от момента взрыва до эвакуации). Западный отрог высоких уровней радиации расположен хоть и недалеко, но он очень крут, обрывист: уровни по его бокам снижаются очень резко. А северный отрог, более низкий и пологий, отсюда в отдалении…
В общем, станция Янов – вполне радиационно-бла-гополучное место, по меркам 1986 года и первых километров от АЭС. Сотня миллирентген в час. Ничего особенного.
Идем дальше по платформе.
Замер, замер, замер…
И вдруг прибор зашкаливает.
Зашкаливает на пределе измерений 500 миллирентген в час.
Мы удивляемся.
Петро-дозиметрист перещелкивает диапазон прибора.
Предел измерений – 5 рентген в час.
Прибор зашкаливает.
Откуда?!. Мы стоим на пустынном перроне давно покинутой железнодорожной станции, вокруг везде – сто миллирентген в час, рядом состав из нескольких вагонов…
Петро перещелкивает прибор.
На следующий, уже самый последний, предел измерений – 200 рентген в час…
Стрелка прибора показывает 17 рентген в час.
Откуда?!!!
Несколько шагов в одну сторону – замер.
В другую… Замер…
Вагон.
Это фонит обычный грузовой вагон рядом с нами, на колее у перрона.
Что, дальше весь состав такой?
Меряем следующий вагон…
Следующий…
Возвращаемся к началу состава…
Все вагоны – сто миллирентген в час. Как и местность вокруг.
А этот обыкновенный с виду вагончик… 17 рентген в час.
Я записал его номер – длинную цепочку цифр на его боку, нарисовал схему станции и где он стоит, и мы отбыли со станции Янов доложить о нашей находке в штаб.
…Насобирать на себя 17 Р/ч., стоя тут, на сотне миллирентген в час – 0,1 Р/ч. – он не мог: в 170 раз радиацию сконцентрировать – так не бывает… Скорей всего, во время взрыва или в первые дни, когда были мощные выбросы, он стоял возле взорвавшегося реактора, на АЭС, а потом его в спешке отогнали на станцию Янов и забыли…
Такие случайные высокорадиоактивные объекты крайне редки, но коварны и опасны. Ибо непредсказуемы. Причем в мирной, не-чернобыльской жизни они еще более непредсказуемы, чем в чернобыльской. В зоне-то народ понимал, что туг за обстановочка, и даже ленивый нет-нет да и мерял уровень прибором, а приборы были, что существенно… А в мирной жизни кто ходит с дозиметром?
И известны редчайшие, но просто-таки страшные случаи (причем ни один из них к Чернобылю никакого отношения не имеет), когда люди, дети гибли из-за высокорадиоактивного хлама, который оказался на свалках или в железобетонной стене панельного дома… Повторю еще раз: такие случаи исключительно редки – почти до невозможности! (Хотя, боюсь, в нашем все более беспорядочном мире число таких опасных «бродячих» радиационных объектов будет возрастать…)
По счастью, даже рядом с высокорадиоактивным барахлом за час-другой не помрешь. Но здоровье повредить можно.
Так что те места, где я провожу много времени: дом, рабочее место, места, где люблю отдыхать, и такие же места дорогих мне людей, я тщательно персональным радиометром-дозиметром «ТЕРРА» перемерил (тем самым, подаренным мне фирмой «ЭКОТЕСТ»).
На всякий – пусть даже до смешного невероятный – случай.
Чернобыль, знаете ли, научил.
Станция Янов.
Обыкновенный с виду вагончик в железнодорожном составе.
17 рентген в час.
Меряй радиацию сам!
Слоган дозиметра-радиометра «Терра-П»
К теории поля слухов
(Вместо научной статьи)*
Поле-поле-поле чудес…
Песня с диска «Приключения Буратино»
«Земля слухами полнится».
Это знают все.
А как? Как эта самая земля – правильнее, наверно, Земля – полнится слухами?
Куда более важная обратная задача:
Как по тому, что люди говорят, определить, что ж произошло на самом деле? Как по слухам оценить реальную ситуацию? Причем количественно, числом?
О таких тонких деталях устройства человеческого сообщества никому до Чернобыля ничего известно не было.
И после Чернобыля – тоже.
За исключением небольшой группы людей.
Именуемых, как вы, наверное, уже догадались…
Обычная картинка:
Экипаж радиационной разведки на БРДМе подъезжает, останавливается, замеряет уровень радиации. Люди, которые рядом работают (если это в зоне) или живут (если это в селе вне зоны), подходят, и… Как оказалось, не просто спрашивают «Сколько тут?» – а говорят обычно: «Тут столько-то таких-то единиц в час, да?»
За десятки разведок – тысячи замеров – наслушавшись, ЧТО ЛЮДИ ГОВОРЯТ об уровне радиации, и ТОЧНО ЗНАЯ (сами меряем), какой уровень радиации на самом деле, мы с удивлением умозаключили:
Чтобы по тому, что люди говорят, оценить, сколько же в этом месте на самом деле, надо…
Ну, читатель! Поднапрягись! Какое надо действие произвести?… Преувеличивают или преуменьшают слухи то, что на самом деле? Недооценивают (возможно) случившееся или, наоборот, его раздувают?
…надо разделить…
Правильно! Конечно, слухи преувеличивают!
…на…
На сколько?
В этом вся соль вопроса. Что слухи преувеличивают – это, в общем, известно… Насколько?
На сколько надо делить то, что люди говорят, чтоб узнать, что на самом деле есть?
Повспоминайте, повспоминайте, окиньте взглядом свой жизненный опыт… Правда, нечасто такое случается, чтоб можно было цифрой, числом и реальное событие, и слух о нем охарактеризовать? И к тому же быть еще совершенно уверенным в цифре, которая реальность характеризует… Далеко не каждому (к счастью!) случается быть в эпицентре слухопорождающего события, знать слухи и иметь ключевую информацию…
Удобнейшая штука – уровни радиации!
Оказалось, чтобы узнать по тому, что люди говорят, что ж на самом деле происходит, надо делить на коэффициент от 4 до 1000.
Коэффициент 4 – это, например, когда вместо 5 мР/ч., которые мы намеряли, подходят и спрашивая-утверждают: «Тут 20 миллирентген, да?» Часто завышают в десятки раз: говорят, например, что уровень сотни миллирентген в час вместо реальных десятков; или что десятки мР/ч., когда «имеют место» единицы мР/ч. Преувеличение в сотни раз – тоже дело обычное: полагают уровень равным полрентгена в час при реальных нескольких миллирентгенах в час; или равным рентгенам в час – при измеренных нами нескольких десятках миллирентген. А коэффициент 1000 (тысяча) – это когда цифру уровня называют правильно или почти правильно… но только считают, что это РЕНТГЕНЫ в час, а не миллирентгены (тысячные доли рентгена), которые на самом деле есть. 1000-кратное преувеличение в чернобыльской теме – сплошь и рядом: «РЕНТГЕНЫ», «тут РЕНТГЕНЫ!», «там РЕНТГЕНЫ!». Причем преувеличивают в совсем немаленькую 1000 раз (сравните покупательную способность 1 доллара и 1000 долларов: ощутите, что называется, разницу!) – завышают уровни радиации в 1000 раз в своем воображении (и рассказах) не только в зоне аварии сразу после взрыва, но и на удаленной за сотни километров местности через десятки лет…
В общем, надо делить то, что «люди говорят», на 4 и на 1000 – и истина почти наверняка будет в промежутке между двумя полученными величинами.
Таким образом, проведенное нами исследование убедительно опровергло классическую теорию поля слухов, формулируемую пословицей «Дыма без огня не бывает» (=Если люди об этом говорят, значит, что-то есть или было). При таком огромном коэффициенте преувеличения, как 1000, естественная пылинка, которая есть в воздухе всегда, превращается в слухах в густую дымовую завесу.
При полном, подчеркнем, отсутствии огня.
«Не очень точное правило», – скажете вы. Ничего не поделаешь.
Его точность в точности соответствует… точности самих слухов.
Самые спокойные*
Самые спокойные насчет радиации люди были в 1986 году… где?
