– И целью заговора было?…
– Не более и не менее чем свержение законно избранного руководства страны и установление военной диктатуры.
Дзен рассмеялся.
– Вы должны были почувствовать себя так, будто выиграли в лотерею!
– Теперь легко смеяться, – запальчиво ответил Бранделли. – Впрочем, даже и в то время эта история показалась мне притянутой за уши. С другой стороны, мы тогда многого не знали. Не знали, например, о том, что ЦРУ финансировало «отложенные» террористические операции организации «Гладио», которая должна была активизироваться, если бы к власти пришли коммунисты. Не знали об организации П2, возглавлявшейся Лицио Джелли и предназначенной для оказания поддержки техническими средствами и людьми в случае правого переворота. В П2, не будем забывать, состоял достопочтенный Сильвио Берлускони, у него был членский билет номер 1168.
Дзен кивнул, признавая свою ошибку.
– Вы правы. Прошу прощения.
– Ни о чем подобном мы не знали в те времена. Знали зато, что руководство страны балансирует на краю пропасти уже целое десятилетие. Тогда казалось и сейчас кажется вполне правдоподобным, что некие люди выработали план захвата власти во имя «нормализации» и установления «стабильности» в обход демократических процессов. По словам моего информатора, такой план существовал под кодовым названием «Операция Медуза».
И тут Аурелио Дзен сделал нечто такое, что любой, кто хорошо его знал, нашел бы очень для него нетипичным. При всех своих недостатках Дзен не был физически неуклюж, но сейчас он толкнул кофейный столик с такой силой, что едва не свалил с него чайник.
Лука Бранделли сходил на свою игрушечную кухоньку, принес губку и вытер лужицу, отмахнувшись от извинений Дзена.
– Как же вы решили действовать дальше? – спросил Дзен, когда порядок был восстановлен.
Бранделли вздохнул.
– Я не был до конца уверен, что все это не инсценировка, – сказал он после паузы. – Не с целью меня убить, а с целью вбросить информацию, позднее разоблачить ее, как фальшивку, и тем дискредитировать меня, газету, в которой я работал, и в перспективе все прогрессивное движение того периода. Словом, всякий, кто попытался бы после этого раскрыть крайне правый заговор – а их существовало предостаточно, как мы теперь знаем, – был бы высмеян и вынужден уйти со сцены. Тем не менее сомнения у меня оставались. Поэтому я проявил умеренный интерес и назначил еще одну встречу, через несколько недель, объяснив это тем, что должен ехать на Кубу собирать материал для большой статьи о политической ситуации, сложившейся там при режиме Кастро. Кстати, это было правдой, но на самом деле я не отменил поездку, потому что хотел дать своим контрпартнерам – кем бы они ни были – время еще раз хладнокровно все обдумать. Если они искренни, рассудил я, то после моего возвращения снова свяжутся со мной. А если это выдумка, они могут подумать, что их раскусили, и оставят свою затею.
– И что оказалось?
– Вернувшись с Кубы, я узнал о крушении самолета над Адриатикой. Газеты напечатали фотографии двух жертв: пилота и единственного пассажира – лейтенанта Леонардо Ферреро из полка альпийских стрелков, приданного гарнизону, базировавшемуся в Вероне. Я сразу узнал в нем своего информатора по делу «Медузы».
– Что, надо полагать, убедило вас в его реальном существовании?
– Во всяком случае, склонило чашу весов в эту сторону.
Наступило долгое молчание.
– Я делал, что мог, – заметил наконец Бранделли, снова вздохнув. – Кое через кого из призывников, расквартированных в казармах, где жил Ферреро, я выяснил имена двух его сослуживцев, с которыми он якобы близко общался. Написал обоим письма под предлогом сбора материала для статьи на широкую тему «Армия сегодня». Но ни один из них не ответил.
– А что насчет старшего офицера, по приказанию которого Ферреро, если верить его словам, действовал?
Бранделли развел руками.
– Это мог оказаться кто угодно! Ферреро был младшим лейтенантом. Над ним в армейской иерархии возвышалась целая пирамида старших офицеров. Я подумал: если этот человек по-прежнему заинтересован во мне, то сумеет найти способ со мной связаться. Но никто больше не появился.
– Вы обмолвились, будто не уверены, что смерть Ферреро была несчастным случаем. Вероятно, его начальнику эта мысль тоже пришла в голову, и он решил принять урок к сведению?
– Именно это я сказал себе тогда. И действительно так думал, поэтому не закрывал папку со своим расследованием на тот случай, если услышу еще что-нибудь об «Операции Медуза». Но этого так и не произошло, а у меня были более важные и неотложные дела.
– Значит, если допустить, что эта организация существовала на самом деле, ее члены были либо абсолютными любителями…
– Либо высокими профессионалами. Да.
Дзен медленно покачал головой, словно осмысливая услышанное.
– У Ферреро было двое приятелей…
– А что с ними?
– Теперь они должны уже быть в отставке. Вы не пробовали с ними связаться? Вероятно, они могли бы помочь вам закрыть вашу папку. И дать материал для книги.
Лука Бранделли пожал плечами.
– Одним из них был некто Габриэле Пассарини. Сейчас он держит здесь, в Милане, букинистический магазин. Там я и познакомился с ним лет пять тому назад. Бродил по центру города и вдруг увидел в витрине книгу, которую тщетно искал много лет. Я вошел, купил ее, и хозяин дал мне свою визитку. Прочтя фамилию, я поинтересовался, не был ли он в прошлом альпийским стрелком. Он сказал, что был. Тогда я спросил, не знал ли он некоего Леонардо Ферреро.
– И?
Бранделли улыбнулся.
– Он чуть не выставил меня из магазина. Вернее, он сам чуть не выбежал на улицу, в такую ударился панику. Да, скорее любители, чем профессионалы. Не думаю, доктор, что даже вы, имея за спиной всю мощь закона, сможете что-нибудь из него вытянуть.
– Он так тверд?
– Не тверд. Испуган.
Дзен задумался.
– Вы помните название и адрес магазина?
Бранделли извлек из лежавшей у него на коленях папки визитку и протянул Дзену.
– Оставьте себе. Не думаю, что я когда-нибудь еще стану там желанным клиентом.
– А второй друг Ферреро? С ним вы пытались связаться?
Бранделли улыбнулся еще шире.
– Его зовут Альберто Герацци, и он теперь полный полковник и дивизионный командир службы военной контрразведки.
Имя произвело на Дзена должное впечатление.
– Это повышает вероятность того, что они скорее профессионалы, чем любители, – заметил он.
Брандели хлопнул в ладоши.
– Именно! Здесь все противоречит всему. Честно говоря, я потерял всякую надежду узнать правду об этом деле.
Дзен, уставший долго сидеть в неудобной позе, встал с дивана.
– Вы действительно покончили с журналистикой? – спросил он.
– А что?
– Предположим, я найду дополнительную информацию, которая косвенно подтвердит существование заговора «Медузы». Вам было бы интересно написать об этом статью?
Бранделли сделал уклончивый жест.
– Это будет полностью зависеть от характера и подлинности информации.
– Разумеется. Но в принципе?
– В принципе – да.
– И вы сможете ее напечатать?
Теперь вид у Бранделли сделался нерешительным.
– Почему вы хотите, чтобы я это сделал? Вы же полицейский.
– Как уже говорил, я работаю вне протокола. В любом случае вас это не должно смущать. Весь материал, который я вам предоставлю, будет подлинным. Что мне нужно знать, так это сумеете ли вы его опубликовать?
Бранделли расправил плечи не без надменности.
– Мое имя нынче, быть может, и не у всех на устах, но связи и определенная репутация в нужных кругах у меня сохранились. Если материал для статьи наберется, я, разумеется, напишу ее. И конечно же, сумею опубликовать в «Манифесте». А может, даже и в «Репубблике». Важно, чтобы история была документальной. Вы действительно думаете, что здесь есть история?
– А вы?
Бранделли изобразил гримасу усталого смирения.
– Конечно, я был бы рад, чтобы так оказалось. Но… нет, я не верю. Это давно минувшее прошлое. Все, кто знали, что случилось на самом деле – если допустить, будто что-то действительно случилось, – либо уже мертвы, либо будут заметать следы. Они не станут говорить. А теперь, когда нынешний режим успешно запугал судебную власть, вогнав ее в коматозное состояние, не осталось ни одного сколько-нибудь влиятельного лица, которое могло бы их заставить. Поэтому, честно говоря, я не думаю, что существует шанс когда-либо разузнать, что произошло с Леонардо Ферреро и существовал ли в семидесятые годы на самом деле правый военный заговор, преследовавший цель установить контроль над страной. Так или иначе, все это уже история. И никому до нее нет дела, разве что нам с вами это интересно. В наши дни люди думают, что история – это то, что вчера показывали по телевизору.
Дзен застегнул пальто, готовясь выйти на холодную улицу.
