— Закрывай глазки. — Гейб положил руку ей на плечо, и через минуту инопланетянка уже спала крепким сном. Услышав ее ровное глубокое дыхание, Гейб жестом указал Джо на дверь. Они вышли во влажную духоту ночи.
— Давай я отвезу тебя домой, — предложила Джо.
— Нет, я лучше пройдусь.
— Чтобы потратить избыток энергии, вызванный первым поцелуем?
— О, тогда мне пришлось бы пройти не меньше пятидесяти километров.
— Да и мне тоже… Пожалуй, тут поможет маленький поцелуйчик на сон грядущий, — лукаво пробормотала Джо, обвила руками его шею и прильнула губами к его губам.
— Нет, стало только хуже. — Он притянул Джо к себе, глядя куда-то ей за спину. — Как странно! Кажется, я полюбил этот дом, а ведь раньше всегда его ненавидел. Знаешь, я не появлялся здесь много лет. Впервые приехал, когда ты попросила привезти яйца.
Джо слегка отодвинулась:
— Почему же ты его так ненавидел? Мне казалось, вы дружили с семьей Кинни.
— Вообще-то нет.
— Но ты рассказывал, как вы с Джорджем Кинни изучали водных насекомых.
— Это правда.
— Ну и твоей маме он явно нравится. Значит, это твой отец его не жаловал?
— У папы и Джорджа были уникальные отношения, колебавшиеся от ненависти до любви.
— Это почему же?
— Как тебе объяснить… Артур — мой отец — несомненно обладал могучим интеллектом, но во всем хотел быть первым. Всегда оставлял за собой последнее слово… Джордж тоже интеллектуал и вполне уверен в себе, но никогда не лезет вперед. Не знаю, какой он сейчас, но раньше… когда я был ребенком, мне казалось, что Джордж Кинни владеет всеми тайнами вселенной, но слишком отрешен от жизни, чтобы рассказать о них людям.
— Тихий омут?
— Вот именно, и эта тихая уверенность не давала Артуру покоя. Отец часто пытался вывести Джорджа из себя, нападал, язвил, маскируя под шутку болезненные уколы. Называл его «сборщиком клопов»: мол, Джордж дурью мается, в то время как он, Артур, двигает вперед литературу.
— О, бедный Джордж!
— Не стоит его жалеть. С него все язвительные отцовские замечания скатывались как с гуся вода. Джордж искренне смеялся его шуткам, и в результате Артур сам начинал выглядеть полным придурком. Как-то так получалось, что Джордж всегда побеждал в их словесных перепалках. Или, например, когда приходили гости, Артур без конца рассказывал интересные истории, сыпал анекдотами, а Джорджу достаточно было сказать пару фраз, чтобы все сразу потянулись к нему.
— То есть ему не требовалось зарабатывать авторитет.
— Точно.
— Из-за этого твой отец и Джордж рассорились?
— Они были лучшими друзьями до самой папиной смерти.
— Ну почему же тогда ты ненавидишь этот дом?
Гейб, нахмурившись, смотрел в лес.
— А ты видела старое кладбище на границе наших участков?
— Кладбище? Нет, а что, там живут привидения?
Губы Гейба сложились в неприятную усмешку.
— Можно и так сказать…
— И что же это за привидения?
Усмешка пропала.
— Возьми фонарик, Джо. Я покажу их тебе.
21
Джо падала с ног от усталости, но не могла отказаться от возможности выяснить причину странных перемен в настроении Гейба. Удостоверившись, что Урса сладко спит и не готовит новый побег, она схватила фонарь и вышла наружу.
— Иди за мной, — сказал он, направляясь к лесу. Мишка промчался мимо Джо, виляя всем телом от восторга, что его взяли на прогулку.
Гейб шел по левой стороне подъездной дорожки, подсвечивая фонариком кусты.
— Давненько я здесь не был… Ага, нашел! Кажется, нам сюда. — Он шагнул в густую придорожную поросль, протиснулся сквозь кусты и углубился в лес. Джо с трудом следовала за ним. Впрочем, в чаще бурелома было меньше, и двигаться стало легче.
— Во время учебного года мы с родителями приезжали сюда по крайней мере раз в месяц, — пояснил Гейб через плечо. — И большую часть лета тоже проводили здесь. Правда, Джордж и Линн, его жена, приезжали реже, но все равно, когда я был маленьким, мы постоянно общались.
После короткой паузы он продолжил:
— Когда мне было лет одиннадцать, я заметил, что мама и Джордж в разговоре частенько используют потайные словечки. Начинала всегда мама: ее кодовыми словами были «любовь», «надежда» и все производные от них.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я что-то не поняла. Ты к чему клонишь?
— Например, мама говорила: «О, надежда всегда умирает последней» — в ответ на какую-нибудь реплику Джорджа, или: «Посмотри на этот закат — в него невозможно не влюбиться».
— Да, странно, — заметила Джо.
— Меня это заинтриговало. — Они с Джо одновременно перешагнули через ствол упавшего дерева. — Я стал прислушиваться к их разговорам более внимательно. Большинство взрослых не осознают, что дети не полные идиоты и много чего понимают.
— Это точно.
Гейб остановился и поводил фонариком вокруг себя, пытаясь сориентироваться в темноте. Затем направился левее, к каменистой осыпи.
— И чем больше я подслушивал их разговоры, тем больше понимал, в чем дело.
— Не может быть! — выдохнула Джо, начиная догадываться.
— Как раз может. К двенадцати годам я был уверен, что они любовники. Однажды мы ловили на ручье водных насекомых, и Джордж пожаловался, что устал из-за бессонницы.
— Ну и что?
— У мамы тоже часто случалась бессонница, и она говорила, что для нее лучшее лекарство — долгие прогулки.
— И что это доказывает?
— Ничего. Но спустя несколько недель я бродил по лесу вот здесь, на границе участков. Я вообще изъездил на велосипеде весь лес, знал, как мне казалось, каждую тропинку.
— В этом лесу?
— Да. В тот день я наткнулся на старинное кладбище. — Гейб поднял фонарик, осветив заросшие мхом надгробия. — В начале девятнадцатого века здесь стояла небольшая церковь. На церковном дворе хоронили людей вплоть до тысяча девятьсот одиннадцатого года. Но потом церковь сгорела, а кладбище забросили.
Они подошли к надгробиям. Гейб осветил самое высокое из них — крест из белого камня, чем-то напомнивший Джо рисунок Урсы. Камень потрескался от времени, но на нем все еще была видна надпись: «Хоуп Лавитт,[7] авг. 11, 1881 — дек. 26, 1899».
— Хоуп Лавитт, — прочитала Джо вслух.
— Ну что, видишь связь?
— Возможно, но ты уверен, что связь существует не только у тебя в голове? А вдруг это простое совпадение?
— Я сначала тоже так подумал… Но потом решил, что надпись все же имеет отношение к предполагаемой связи между мамой и Джорджем.
— Боже, неужели именно здесь…
— Они и встречались?
— Да… это так?
— Я решил, что должен сам удостовериться, — сказал Гейб. — Через две недели приехали Джордж с Линн и, как обычно, пришли к нам на ужин. Весь вечер я внимательно следил за разговорами, стараясь ничего не упустить, но волшебных слов не дождался. Затем, когда они уже собирались уходить, Джордж с мамой вышли из дома первыми. Джордж заметил, что сегодня очень жарко, а мама сказала: «Остается одна надежда — что ночью пойдет дождь». Джордж молча улыбнулся. «Разве ты не любишь гулять ночью в грозу?» — спросила мама, и Джордж ответил: «Люблю».
— То есть кодовые слова были сказаны и они назначили друг другу свидание у могилы?
— Вот именно.
— Знаешь, это звучит как-то очень по-детски. И почему ты так уверен, что их любовная связь существовала на деле?
— Я выследил их.
— Неужели? И как же?
— Поставил палатку в лесу, недалеко отсюда. К тому времени я уже давно перерос свой домик на дереве.
— И ночью сбежал из палатки и пришел сюда?
— Мне не пришлось особенно скрытничать. Родители позволяли мне ночевать где заблагорассудится. — Он осветил груду валявшихся неподалеку огромных валунов. — Наверное, эти камни извлекли из земли, когда закладывали фундамент церкви, — сказал он. — Вот здесь я и устроился. — Он подошел к камням, и Джо последовала за ним. — Видишь, как хорошо отсюда все видно?
— Вижу. Рассказывай скорее, что произошло? Я сейчас умру от любопытства!
